– Jesucristo, – судорожно вздохнул Матео.

Я положила ладонь ему на плечо.

Глаза Молли напоминали пещеры цвета лаванды. Открыв их, она узнала нас и попыталась приподняться на подушках. Я поспешила к ней.

– ¿Qué hay de nuevo? – слабо проговорила она.

– У тебя-то что нового? – ответила я.

– Отличная была сиеста.

– Тебе нужно было отдохнуть. – Матео старался, чтобы его голос звучал как можно веселее, но удавалось это ему плохо.

Слабо улыбнувшись, Молли показала на стакан с водой на столике возле кровати:

– Можно?

Развернув стол к ней, я наклонила соломинку. Взяв ее сухими губами, она напилась и снова откинулась на подушки.

– Вы знакомы с моим отцом? – Рука ее поднялась и тут же снова упала на серое шерстяное одеяло.

Мы с Матео оглянулись. В углу сидел на стуле пожилой мужчина с седыми волосами и глубокими морщинами на щеках, лбу и подбородке. Белки его глаз пожелтели от возраста, но голубая радужка казалась прозрачной, словно горное озеро.

Матео подошел к нему и протянул руку:

– Матео Рейес. Шеф Молли, если можно так выразиться.

– Джек Дейтон.

Они пожали друг другу руки.

– Рада познакомиться, мистер Дейтон, – сказала я от кровати.

Он кивнул:

– Жаль, что приходится знакомиться в таких обстоятельствах.

– То есть?

– Прошу прощения?

– Что случилось с моей девочкой?

– Папа, успокойся.

Я положила ладонь на плечо Молли.

– Полиция занимается расследованием.

– Прошло уже две недели.

– На подобные дела требуется время, – сказал Матео.

– Угу.

– Вас держат в курсе? – спросила я.

– Ничего не сообщают.

– Уверена, они этим занимаются. – Сама я не верила, но его хотела утешить.

– Прошло уже две недели. – Мужчина уставился на свои лежащие на коленях узловатые пальцы.

Верно, Джек Дейтон. Совершенно верно.

Я взяла ладонь Молли в свою:

– Как ты?

– Скоро буду здорова как лошадь. – Она снова слабо улыбнулась.

– Никогда не понимала этого выражения. Наверное, пошло от фермеров. – Женщина повернула голову, поглядела на отца. – Вроде папы.

Старик не пошевелил ни единым мускулом.

– Мне сорок два, но родители до сих пор считают меня маленькой девочкой. – Молли снова повернулась ко мне. – Они не хотели, чтобы я ехала в Гватемалу.

В углу блеснули голубые как лед глаза.

– Сами видите, что случилось.

Она заговорщически улыбнулась мне.

– Меня могли ограбить и на улице в Манкато, папа.

– Дома мы ловим преступников и сажаем их в тюрьму.

– Ты же знаешь, что так бывает далеко не всегда.

– По крайней мере, копы говорят на знакомом мне языке.

Дейтон поднялся на ноги и подтянул ремень.

– Скоро вернусь.

И вышел, шаркая по плитке кроссовками «Найк».

– Простите папочку. Порой он бывает вспыльчив.

– Он тебя любит и боится за тебя, потому и злится. Вполне естественно. Что говорят доктора?

– Физиотерапия, а потом здорова как лошадь. Не стану утомлять подробностями.

– Рада за тебя. Мы все страшно волнуемся. Некоторые бывают здесь почти каждый день.

– Знаю. Как дела с Чупан-Я?

– На анализ скелетов брошены все силы, – сказал Матео. – Через пару недель должны закончить опознание.

– Все и впрямь так плохо, как рассказывают свидетели?

Я кивнула:

– Множество огнестрельных и рубленых ран. В основном женщины и дети.

Молли промолчала. Я посмотрела на Матео. Он кивнул. Я сглотнула.

– Карлос…

– Копы рассказали.

– Тебя допрашивали?

– Вчера. – Она вздохнула. – Я мало что могла поведать. Фрагменты словно стоп-кадры. Свет фар в заднем стекле. Какой-то автомобиль сталкивает нас с дороги. Двое идут по обочине. Спорят. Выстрелы. Кто-то подходит к машине с моей стороны. И больше ничего.

– Помнишь, как звонила мне?

Она покачала головой.

– Сможешь узнать тех двоих?

– Было темно. Я не видела лиц.

– Помнишь, что они говорили?

– Почти ничего. Карлос сказал что-то вроде «mota, mota».

Я посмотрела на Матео.

– Взятка.

Она откинула назад волосы, проведя бледной, словно рыбье брюхо, рукой по лбу.

– Один говорил другому, чтобы тот поторопился.

– Что-нибудь еще? – спросила я.

В конце коридора звякнул лифт. Молли бросила взгляд на дверь, потом снова на меня.

– Я не слишком хорошо владею испанским… – Она стала говорить тише. – Но, кажется, один из них что-то говорил про какого-то инспектора. Может, это были копы?

Она снова взглянула на дверь. Я вспомнила Галиано в «Гукуматце».

– Или солдаты, имевшие отношение к резне в Чупан-Я?

Тут в палату вошла медсестра-дракон и властно уставилась на Матео.

– Пациентке нужно отдохнуть.

– Миссия отменяется, – театрально прошептал тот, прикрыв рот рукой. – Нас обнаружили.

Дракониху это нисколько не позабавило.

– Пять минут? – улыбнулась я.

Она скосила взгляд на часы:

– Пять минут. Я вернусь. – Судя по выражению лица, она готова была позвать подкрепление.

Посмотрев вслед уходящей драконихе, Молли опустила руку и приподнялась на локтях.

– Было еще кое-что. Я не рассказывала об этом полиции, сама не знаю почему. Просто не стала говорить, и все.

Она перевела взгляд с Матео на меня.

– Я… – Сглотнула. – Слышала имя.

Мы ждали.

– Могу поклясться, что один из них сказал «Бреннан».

Меня будто швырнули о стену. В другом конце комнаты выругался Матео.

– Ты уверена? – Я ошеломленно уставилась на Молли.

– Да. Нет. Да. Господи, Темпе, думаю, да. Все так запутано… – Молли упала на подушки, поднесла руку ко лбу, и глаза ее наполнились слезами.

Я сжала ее пальцы:

– Все хорошо.

Во рту у меня пересохло, комната вдруг словно стала меньше.

– Что, если теперь они охотятся за тобой? – В голосе ее послышалась тревога. – Что, если ты – их следующая цель?

Я погладила ее по голове свободной рукой:

– Было темно. Ты испугалась. Все случилось так быстро. Вероятно, ты ослышалась.

– Я не вынесу, если пострадает кто-то еще. Обещай, что будешь осторожна, Темпе.

– Конечно, я буду осторожна.

Я улыбнулась, но меня била дрожь.

После больницы мы с Матео пообедали в кафе в отеле «Пайсахе», в квартале от центральной площади Сололы. Обсудив рассказ Молли, решили, что он вполне заслуживает того, чтобы сообщить куда следует.

Прежде чем вернуться в столицу, мы заехали в управление полиции. Занимавшийся расследованием детектив не смог рассказать ничего нового. Он взял у нас показания, но было ясно, что он мало верит, будто Молли вспомнила, что слышала мое имя. О ее словах про «инспектора» мы упоминать не стали.

Пока мы ехали назад в Гватемалу, с серого неба опустился туман, столь густой, что в долинах полностью окутывал путь перед джипом, а на вершинах холмов плыл над дорогой, словно морская пена.

Как и по пути туда, мы с Матео почти не разговаривали. В голове у меня клубилось множество мыслей, каждая из них заканчивалась вопросительным знаком.

Кто стрелял в Карлоса и Молли? Почему? Полиция явно ошибалась, предполагая, что мотив – ограбление. Американский паспорт дороже золота. Почему его не забрали у Молли? Почему полиция не хотела искать иные мотивы? И каковы были ее собственные?

Неужели Молли права и целью расстрела было помешать расследованию событий в Чупан-Я? Неужели кто-то считал, что ему могут угрожать новые сведения о случившейся там резне, которые, возможно, появятся?

Молли была уверена, что нападавшие произнесли фамилию Бреннан; я знала лишь одну ее обладательницу. Чем я их заинтересовала? Не я ли их следующая жертва?

Кто такой этот «инспектор»? Почему полиция медлит с расследованием? Не сами ли они соучастники преступления?

Я обнаружила, что то и дело поглядываю в зеркало заднего вида.

После часа езды откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза. Я не спала с пяти часов утра, поэтому путались мысли и тяжелели веки.