— Что ты скрываешь, тетя Фила?

— Многого я и сама еще не понимаю. Чо лишь недавно присоединилась ко мне, но она настолько мне чужда, что я знаю далеко не все. Когда она размышляет о Чи, я часто остаюсь в недоумении.

Эр'рил выступил вперед и с горечью спросил:

— А что тебе удалось узнать о Чи?

Тетя Фила нахмурилась и почесала за ухом.

— Все очень смутно. Чо и Чи каким-то образом связаны. Как брат и сестра или муж и жена… но это не совсем так. Одновременно они являются противоположностями. Мужчина и женщина, белое и черное, положительное и отрицательное. Все это очень странно. — Фила посмотрела на Эр'рила. — Наверняка я знаю одно — Чо вернулась в этот мир, чтобы найти Чи. Ей потребовалось пять сотен зим, чтобы появиться здесь после исчезновения Чи.

Эр'рил нахмурился.

— Тогда она напрасно проделала столь долгий путь, — с горечью произнес он. — Чи здесь больше нет.

— Нет, Эр'рил. Чо уверена в одном: Чи не покидал наш мир. Он все еще где-то здесь. Вот почему Чо вернулась и наделила Элену могуществом. Ведьма создана, чтобы стать воином Чо в этом мире, а Кровавый Дневник — глаза и уши Чо. — Призрак тети Филы стал ярче. — Истинное предназначение Элены не сразиться с Темным Властелином, а найти Чи!

Элена недоуменно покачала головой.

— Я не понимаю. Как?..

Но прежде чем она успела задать новый вопрос, тетя Фила начала растворяться в тумане.

— Я больше не могу говорить. В этом цикле наша связь становится слишком слабой. — Тетя Фила потянулась к Элене. — Ты отлично поработала, дитя. Теперь отдыхай до следующей луны. Тогда поговорим подольше.

Тень тети Филы превратилась в туман, который быстро вернулся в книгу. Сияние окружило Кровавый Дневник, скрыв звездные ландшафты. А когда свет потускнел, Элена обнаружила, что смотрит на пустые страницы потрепанной книги. Она закрыла ее — и даже роза на обложке поблекла и больше не сияла. Обычная позолота, слегка стершаяся по краям.

Элена повернулась к Эр'рилу. Лицо воина равнин побледнело.

— Как нам отыскать Чи? — прошептала Элена.

Он покачал головой.

— Мы поговорим об этом позже, Элена. — Эр'рил указал в сторону гостей. — А сейчас пора начинать пир. Менестрели уже настраивают инструменты.

Элена нахмурилась. Сейчас ей больше всего хотелось побыть одной. Слишком многое произошло, и ей было необходимо хорошенько подумать. Тем не менее она взяла Эр'рила под руку — даже в эту ночь ее призывал долг.

Когда миновала полночь, Эр'рил вышел в широкий коридор, где прогуливалось множество людей, чтобы отыскать Элену. Она ускользнула от него и исчезла, когда он отвлекся на произнесение тоста. Однако воин равнин догадывался, где она может находиться. Пир был в разгаре, гости отведали множество закусок, и в зале стало душно. Эр'рил заметил, как раскраснелось погрустневшее лицо Элены к тому моменту, когда подали десерт. Наверное, ей захотелось подышать свежим воздухом.

Эр'рил добрался до восстановленных дверей, ведущих на центральный двор замка, и вышел наружу. Вечер выдался теплым, но после спертого воздуха зала воин ощутил приятную прохладу. Он огляделся по сторонам. Конечно, двор был частично расчищен, но пройдет еще много дней, прежде чем А'лоа Глен воссияет в своем прежнем безупречном облике. В одном из углов двора, в свете факелов, негромко играли четверо менестрелей. Здесь все еще пахло дымом, напоминавшим о войне, а потому у музыкантов был лишь один слушатель.

Эр'рил подошел к нему. Могучая фигура Тол'чака напоминала валун, упавший вниз с разрушенной стены. Когда Эр'рил приблизился, огр, не оборачиваясь, сказал:

— Если ты ищешь Элену… — и указал в сторону западной башни.

В его могучей руке был зажат сердце-камень. В лунном сиянии от талисмана исходил тусклый свет.

Тол'чак опустил руку на колено. Глядя на поникшие плечи огра, Эр'рил почувствовал, что Тол'чак охвачен печалью. Воин равнин знал причину. Все достижения последних дней — победа в войне, возвращение книги, очищение острова — не помогли решить главную задачу огра: освободить Сердце его народа от Погибели. Духи его умерших соплеменников продолжали тускнеть в сердце-камне.

— Тол'чак?..

Огр вновь заговорил, не оборачиваясь к Эр'рилу:

— Со мной все будет в порядке, но она в тебе нуждается. Иди к ней.

Эр'рил посмотрел в сторону башни. Высоко наверху лунный свет обрисовал маленькую фигурку, опирающуюся о каменный парапет.

— Она не должна находиться там одна.

Тол'чак фыркнул.

— Не стоит искать причину, Эр'рил.

Воин равнин удивленно заморгал.

— Ч-что ты хочешь этим сказать?

Тол'чак энергично покачал головой, словно его поражало поведение Эр'рила.

— Люди! — Он махнул рукой. — Иди!

Ноги Эр'рила уже несли его к Элене. Он должен позаботиться о ее безопасности. Вернувшись в замок, он быстро зашагал к западной башне.

Пока Эр'рил взбирался по длинной лестнице, он вспоминал о том, как они в последний раз стояли вдвоем на ее вершине. Воин равнин вспомнил о долгом объятии и тихонько выругался. Ему не следовало поддаваться эмоциям. Эр'рил прикоснулся к рукояти серебряного меча в новых, украшенных филигранью ножнах. Он должен быть ее вассалом — и никем другим. Пришло время выкорчевать из своего сердца те чувства, которые успели пустить там корни. Эти сорняки будут только мешать ему, ослабят способность защищать Элену.

Он должен быть ее мечом — и не более того.

Полный решимости осуществить свои намерения, Эр'рил поднялся к распахнутой крышке люка. Здесь он немного помедлил. Сверху дул сильный ветер, и несколько мгновений воин равнин наслаждался свежим воздухом. Сюда не добрались дым и другие запахи войны. Эр'рил закрыл глаза и позволил ветру очистить его душу.

Наконец он решил, что готов к встрече с Эленой, решительно преодолел последние ступеньки и выбрался на площадку. Девушка не услышала его шагов. Она не сводила глаз с неба. Лунный свет окутал ее серебром, звездный — танцевал на блистающем платье.

Эр'рил обнаружил, что ему трудно дышать.

Печаль и одиночество сияли в ней так же ярко, как и лунный свет.

Сердце воина равнин сжалось от боли. В этот момент он понял, что никогда не сможет быть лишь мечом Элены. Он хотел стать ее луной и звездами, ее солнцем и морем. Он хотел быть для нее всем.

Эр'рил смотрел и понимал, что должен навсегда запереть эти желания в своем сердце. На хрупких плечах Элены лежало бремя миров. Он не мог осложнять ей жизнь, но и закрывать глаза на желания своего сердца у него не осталось сил. Воин равнин любил Элену. Все было предельно просто.

И хотя он никогда не заговорит о своих чувствах, он постарается быть для нее больше чем надежным клинком и верным стражем. И сделает все возможное и невозможное, чтобы защитить Элену, в том числе и от отчаяния, которое так ясно читалось в ней сейчас.

Все еще одетая в свое роскошное платье, Элена стояла на вершине башни, которую прежде называли Копье Претора. Ее уже переименовали в Меч Ведьмы в честь одинокой обитательницы самого высокого помещения в замке. Над ее головой, изредка закрывая звезды, бесшумно парили корабли элв'инов. Она продолжала смотреть в небо. Луна уже начала клониться к горизонту, полночь давно миновала.

Тем не менее даже сюда доносился шум веселья в замке и на улицах города. Праздник в А'лоа Глен будет продолжаться до самого рассвета. Она смотрела на танцующих людей, вслушивалась в бой барабанов и слова веселых песен — так ведут себя те, кто чудом уцелел в сражениях. Однако за радостью скрывалась печаль. В смехе звучала тревога, а в громких криках радости — слезы.

Исполнив все обязанности, Элена при первой же возможности удалилась в свои покои, захватив с собой Кровавый Дневник. Ей требовалось время, чтобы осмыслить рассказ тети Филы о двух духах — Чи и Чо, — судьбы которых теперь тесно переплелись с ее жизнью. Она покачала головой. Слишком много для одной ночи. Пожалуй, она последует совету тети Филы и отдохнет до наступления следующей луны. Оставалось надеяться, что тогда она узнает больше.