Так, что бы это значило?
Бернард всю жизнь изучал поэзию. Но они не разговаривали на эту тему, потому что она никогда ни о чём таком не спрашивала.
Наверное, он встречается с другой женщиной раз в неделю. Догадывалась ли она? Ну, может и замечала что-то в последний месяц. А может, он встречается уже полгода? Или год? Или того больше. И не с одной?
У Маргарет башка начала раскалываться. Она уже и так цитрамону напилась.
Ну и пусть болит! Какой кошмар!
Голова просто кругом шла.
Стрижка кустов, яйца в мешочек, Эрнест Даусон, Бернард, странное напряжение в отношениях в последние четыре дня. Ужас!
Что же делать?
Так не может больше продолжаться.
Вошёл Бернард.
— У меня руки отваливаются!
— Все доделал?
— Закончу утром. Всё из-за этих противных ножниц. Совсем тупые!
— Мог бы отдать их заточить.
— Чтоб они их там полгода точили, да?
— Ну, ты и скажешь.
— Закончу утром.
— Утром дождь обещали.
— Ну и хорошо. Для лужайки. Хороша, как в Абиссинии, да?
— Ты же там никогда не был, в Абиссинии!
Разговор не клеился. Бернард направился к письменному столу и достал какие-то бумаги.
— Думал, ты телик смотришь.
— Дети меня там достали.
Бернард бросил на неё быстрый взгляд. Сейчас заплачет.
— Нет, — сказал он, — ты хочешь совсем другое сказать.
Он посмотрел на Маргарет с печальной нежностью.
Маргарет, его жена!
Иногда он так бездумно вёл себя с ней, так бездумно!
Он подошёл и положил руку ей на плечо.
— Никакого терпенья на них не хватит, да? Но не стоит так уж расстраиваться. Все дети одинаковые. Скажу тебе, что….
— Да ладно уж, не стоит. Ты уже столько всего успел наговорить. Теперь мне всё равно. Да пошли они все куда подальше — и ты вместе с ними!
Она зарыдала и выбежала из комнаты. Он слышал, как она вбежала в их спальню, как плакала там со всхлипами.
Он схватился за голову.
Надо что-то делать. Не откладывая в долгий ящик.
Сейчас он мог потерять всё.
А, может, уже потерял.
Может, всё рассказать Маргарет?
Не простит.
А полиция?
Он им почти всё рассказал. Почти.
Он взглянул краем глаза на книгу Даусона, на открытую страницу.
Понял, что Маргарет читала, и прочёл тот же стих:
Куплен томный поцелуй.
Сладок он, горяч и страстен.
Утром встал я непричастен.
Вечно верен,
не горюй.
Да, сладок он был, и нечего притворяться, что не сладок. А теперь — горькая оскомина.
Хорошо, если бы всё давным-давно закончилось.
Быть свободным от паутины лжи и вранья, что он наплел вокруг себя.
Однако как приятно было думать о радостях тайных встреч.
Совесть. Проклятые угрызенья совести.
Понятия морали, вдолбленные со школьной скамьи.
И не избавишься.
Нельзя сказать, что он был рьяным прихожанином, но с детства верил, что цена греха — смерть.
Хотел бы он избавиться от чувства вины и раскаяния.
Помнил, как в школе в классе читали молитвы:
…Омыеши, и паки снега убелюся…
Но сейчас он совсем не в состоянии был молиться.
Душа усохла.
Так была теперь забита голова ненужными никому знаниями, что там произрастал один цинизм.
Сам он в теологии был мастак, во всяких там теориях, построениях, парадоксах и спорах.
Он подошёл к окну, выходящему на тихую дорогу.
В доме напротив зажгли свет.
Пара человек прошла под окнами.
Сосед вывел собачку прогуляться.
Водитель пытался развернуться.
Когда-то он учил Маргарет водить.
Сейчас у нее собственная машина.
Он ещё постоял у окна.
Кажется, знакомое лицо промелькнуло на улице. Но точно он прохожего не вспомнил.
Интересно, кто это и куда идёт. Человек свернул на Чарлтон Роуд.
* * *
Когда Морс проходил мимо, он тоже размышлял, что же ему делать.
Разделаться с Дженифер прямо сейчас?
Надо заранее потренироваться, мысленно прорепетировать.
Потому что в прошлый раз блеснуть при встрече не удалось.
— Хотите задать мне ещё пару вопросов?
— Да, — надо сказать, поджав губы.
— Пройдёте?
— Да.
— Так о чём вы?
— Поскольку вы мне всё наврали, предлагаю начать разговор с самого начала.
— Понятия не имею, о чём вы.
Тут он медленно встанет со стула и пойдет к двери.
И ни слова не скажет, ни-ни.
Но как только он откроет дверь, Дженифер скажет: «Воля ваша, инспектор».
И он тогда послушает, что она скажет на этот раз.
Что она скажет, дураку понятно.
Только всё не так вышло.
Когда Морс пришёл, Дженифер и след простыл. Смылась куда-то девица.
Томная Сью с загорелыми голыми ногами понятия не имела, куда отправилась подруга.
— Добро пожаловать, инспектор. Посидите да подождите, пока не заявится, — задрожали и заиграли полные алые губки.
Морсу стало не по себе. Очень уж он был впечатлительный!
Для отмазки инспектор воспользовался часами.
Часы — надёжная моральная опора в жизни.
— Вы очень добры, но, увы… время — деньги! Кто не работает — тот не ест.
Глава 9
Воскресенье, третье октября
Почти двенадцать часов Морс спал как убитый.
Проснулся в половине девятого утра.
Вчера, когда вернулся, башка просто раскалывалась.
Ну, а сейчас он был как малосольный огурчик.
Книгу, что валялась на столе, Морс взял в библиотеке и задержал уже на три недели.
«Пятидневный курс по всестороннему подходу» Эдварда Дебоно.
Морс добросовестно следовал инструкциям и регулярно делал тесты, а потом проверил ответы по ключам и узнал, что его всесторонний подход в лучшем случае заслуживал троечку с двумя минусами.
Но польза от чтения присутствовала: приятное сочеталось с полезным.
Он узнал, что «лобовая» атака неподдающейся проблемы — не всегда самая удачная.
Некоторые термины при чтении оставались загадкой, но суть он схватывал на лету.
«Как можно вести автомобиль в темноте, если фары не работают?»
Не важно, какой правильный ответ. Главное, следовало подбросить идейку водителю: жми на звуковой сигнал или сними багажник с крыши, или подними капот.
Не важно, что советуешь.
Потом эти советы помогут принять одно единственное верное решение. Потому что рано или поздно вы всё равно додумаетесь, что нужно включить аварийку.
Морс и своё дело делал как заправский автолюбитель и сам себе удивлялся, это ж надо ж! Если имя уже было готово сорваться с языка, он жал на тормоз и начинал про себя повторять хорошо известные всем факты. Например, вспоминал, что Лондон — столица Британии, Париж находится во Франции, а Москва — в Сибири — и это срабатывало!
Пока Морс нежился в постели, он попробовал в деле Сильвии Кей мысленно разложить все по полочкам.
Расследование шло успешно. Без всяких сомнений!
Но как-то уж всё было слишком банально.
Морс покинул мягкую постель, оделся, побрился, приготовил сытную яичницу с ветчиной, помидорами и грибами, покушал — и повеселел.
Ленивым взором прошелся по заголовкам воскресных газет, проверил курс акций и зажёг сигарету.
Так бы он и сидел, бездельничая, до полудня, попил бы потом дома холодного пивка, да пошел куда-нибудь пообедать.
Очень культурненько так провёл бы свой досуг.
Только вечно у него руки чесались и хотелось активного отдыха. Поэтому он долго мучился вопросом, что бы ему стоящее поделать: пластинку Вагнера послушать или порешать кроссворд.
Морс обожал загадки.
И музыкальные тоже.
