— Опять Паша, — недовольно воскликнул Антон. — Везде этот Паша. И тут, и там, и…

— Он мой друг, — перебила Даша. — Ты, между прочим, тоже везде, что меня ничуть не радует.

— Ну, уж прости, — саркастически выговорил он, — что я твой опекун!

— Прощаю. Это не твое решение, а дяди Олега. А ему я могу… могла, — поправилась она, — простить всё.

Антон промолчал. Ему никогда не заменить ей отца, никогда не стать для нее «дядей Олегом, которому она могла простить всё». Горько и обидно, но не ему, Антону, тягаться с Олегом Вересовым. Увы, не ему.

— Я ушла, — услышал он ее голос. — До завтра, — и выскользнула из квартиры, натянув шапку.

— До завтра… — пробормотал Антон и, мрачнее тучи, направился в гостиную. Выглянул в окно, ожидая, когда Даша выскочит из подъезда. А там, сверкая блеском фар, девушку поджидала шикарная иномарка.

Значит, Паша!? Павел Игоревич Байер! Ее, с позволения сказать, друг!? А Антон, получается, не у дел?! Значит, Павел — семья, а Антон — просто опекун?! Этот Байер его ровесник, и с ним она ведет себя открыто, когда самому Антону уготована честь быть лишь мальчиком для битья?! Почему именно этот наглец, этот выскочка? Кто он вообще такой, откуда взялся?! И почему Даша ему так слепо доверяет?..

Сжимая руки в кулаки, Антон обещал себе выяснить это. И он добьется своего. Обязательно.

Приближался Новый год. Но Даша, вместе с друзьями захваченная в плен последних минут и мгновений уходящего года, думала совсем не о том, что через пару секунд кремлевские куранты пробьют полночь, знаменуя наступление нового года. Не обращала внимания и на столпившихся рядом и вокруг нее людей, решивших встречать праздник на Красной площади. Словно и не замечала объятий Павла, державшего ее под руку, не видела счастливой улыбки Леси, хохочущей над шуткой Артема, не замечала, как стрелка скользнула вперед, останавливаясь в минуте от заветного мгновения.

Все ее мысли были направлены к Антону Вересову.

Если бы она постаралась, если бы попробовала… Ведь это не так и сложно — делать вид, что у них все хорошо. Остался год, чуть больше года, ведь уже в апреле две тысячи восьмого ей исполнится восемнадцать, — и она будет свободна от него. Разве не сможет она выдержать это испытание после тех, что ей уже преподнесла жизнь? Разве сейчас она сдастся, не захочет выиграть и эту битву, уже с самой собой? Может быть, ей станет легче, свободнее, что-то установится, нормализуется, она справится и с этим тоже.

Антон Вересов… не монстр же он, в самом деле! Конечно, ведет себя очень странно, но ведь ее никто не вынуждает с ним дружить, тем более что этой дружбе она и сама никогда не дала бы зеленый свет. Стоит воспринимать это как еще одно испытание.

Почти два года. Совсем немного, она справлялась с большими трудностями. И сейчас — тоже справится. Если постарается. К тому же, с ней всегда будут рядом Леся и Пашка. Она была в них уверена, она могла на них положиться; они не предадут, не бросят, не осудят. Это те люди, которым она верит безоговорочно, как себе. А Антон Вересов… это лишь второстепенное, незначительное, проходящее звено в ее жизни. Вскоре и оно уйдет в небытие, подвергнется забвению, растворится и исчезнет совсем. Скоро, очень скоро… Стоит лишь перетерпеть, пережить, перечувствовать. И всё встанет на свои места.

И сейчас она приближается к этому заветному моменту еще на несколько минут.

— Егоза, — наклонился Павел к Даше, — о чем задумалась?

Девушка вздрогнула и, опомнившись, подняла на него светящийся взгляд.

— Это были хорошие мысли, — улыбнулась она.

— Обо мне? — приподнялись его брови, и улыбка озарила лицо.

Даша рассмеялась и прижалась к нему, ощущая телом исходившее от него тепло.

— Да, — прошептала она, — и о тебе тоже.

Паша, счастливо вздохнув, сжал ее в объятьях, прикрывая глаза и наслаждаясь ее нежностью, а Даша, слушая мерный, успокаивающийся стук его сердца, чувствовала себя абсолютно счастливой в этот миг.

И, поднимая глаза, обегая мимолетным взглядом скопление собравшихся на площади людей, с трепетом и волнением, зародившимися в груди против воли, могла с уверенностью сказать, что видела расплывчатый силуэт своего опекуна, мелькнувший на краткое мгновение в толпе.

Даша, поморщившись, покачала головой, отгоняя от себя видение.

А кремлевские куранты, знаменуя наступление Нового года, в этот миг как раз ударили в последний, двенадцатый раз…