– Я не русский, - упрямо сказал я. - Я - испанец.

– Какой ты испанец?! - Феррера хлопнул ладонью по рулю. - Ты даже не представляешь, какой ты русский! Только со стороны это можно понять. Я, кстати, не говорю, что это плохо, Я люблю вас, русских. Я читал Чехова, и у меня есть пара русских друзей - это замечательные люди, потрясающие интеллектуалы. Но дело совсем не в этом. Кем бы ты ни был, свои шансы на получение гражданства ты значительно подпортил. И если бы не твои занудные дядюшки-католики и не твой братец Эмилио, человек с большими связями, тебе давно могли бы предложить покинуть эту страну.

– Извините… - Уши мои горели от стыда. Что бы еще сказал Феррера, если бы узнал о моей дикой выходке со вторжением в дом тех двух быков? - Дяде Энрико я обязательно позвоню, поблагодарю его. Я съезжу к нему в гости. Он любит меня, я знаю…

– Энрико ничего не говори. - Феррера усмехнулся. - Он не хотел, чтобы ты знал, что он просил помочь тебе. Видишь ли, он мечтает, чтобы ты занялся какой-нибудь приличной работой. Но поскольку ты ни на что больше не способен, кроме как метать свои кастаньеты, он, скрепя сердце, согласен и на это. Только негласно. Не выдавай меня, Мигель, когда навестишь своего дядюшку. И навести его обязательно.

– Спасибо вам большое, господин Феррера! Не знаю даже, как вас отблагодарить…

– Себя благодари. Если бы не был таким потрясающим жонглером, я бы мог пристроить тебя только разве что подметать дорогу. Посмотрел я на тебя сегодня и чуть не подавился креветкой. И от души выругал Энрико: не мог, старый зануда, позвонить мне раньше! Видите ли, считает он работу жонглера неприличной… Ты давно работал бы у меня. Только не думай, что тебя будут на руках носить. Работать придется много и дисциплинированно. Никто там твои выходки терпеть не будет. И научись говорить вежливо с достойными людьми! С твоей манерой разговора тебе только с панками общаться…

Он говорил и говорил, а я кивал головой и почти ничего не понимал. Душа моя пела. В этот момент я любил всех людей на свете.

И больше всех я любил Габриэля Ферреру. Я клялся себе, что с первой зарплаты я куплю бутылку «Королевского салюта» и подарю ее этому потрясающему человеку.

Что, кстати, я и сделал. Когда я стучался в кабинет к господину Феррере с подарочным набором виски, сердце мое бешено стучало. Я боялся, что Феррера скинет меня с лестницы вместе с моим виски, что вполне было ему по силам. Мужик он был мощный. Как оказалось, раньше он был акробатом, но неудачно сломал руку лет пятнадцать назад, в результате чего перешел к карьере менеджера.

– Привет, - сказал Феррера. Он сидел за столом и заполнял какие-то бумаги. На носу его были очки стоимостью в три моих месячных зарплаты. - Тебе чего?

– Вот… - пробормотал я, ставя свой Chivas Regal на стол. - Это вам; господин Феррера. Да.

– Взятка, - констатировал Феррера, поправив очки пальцем. - Вы знаете, сеньор Гомес, что я обычно делаю, когда мне дают взятку в виде бутылки виски «Королевский салют», выдержка двадцать один год, стоимость бутылки двести сорок долларов?

– Нет. - Я соображал, как побыстрее унести ноги.

– У меня есть специальная тактика действий в подобных случаях. - Феррера постучал карандашом по столу. - Очень эффективная тактика, смею заметить. Подойдите вон к той стене, Гомес.

Я подошел.

– Видите декоративную панель? Коричневую?

– Да.

– Нажмите на нее, Гомес! - произнес Феррера голосом инквизитора.

Я нажал на эту квадратную хреновину. Я был уверен, что меня тут же убьет током или на голову мне упадет тяжелое и острое лезвие гильотины. Я даже невольно зажмурился.

Заиграла хрустальная музыка, и небольшой кусок стены отъехал в сторону, открыв зеркальный бар.

– Стаканы для виски видишь, Гомес?

– Да.

– Бери парочку и дуй сюда. Лед в холодильнике. И дверь запри. Не хочу, чтобы видели, как я пьянствую на работе.

Ох уж эти испанцы…

Вот так- то я и попал на работу. В замечательное место, которое чуть не стало моей могилой. В Парк Чудес.

Я мог бы рассказать вам о Парке Чудес. Мог бы рассказать о каждом укромном уголке этого огромного Парка, потому что я знаю здесь каждый уголок. Я очень люблю это место. И не только потому, что это место отдыха и наслаждения жизнью, место, где ты можешь расслабиться и позабыть о своих бедах и где никто не будет вымогать у тебя деньги и не плюнет тебе в лицо.

Прежде всего, я люблю это место потому, что знаю людей, которые это место создали. Нельзя было просто так придумать, и распланировать, и нарисовать в чертежах все эти дорожки, и причудливые здания, и безумные аттракционы, и построить их, и просто получать деньги от этого предприятия по производству развлечений. Нет. Тогда это было бы огромным трупом, валяющимся на десятках гектаров бесплодной земли - гигантским трупом парка, холодным, мрачным и уж никак не веселым.

Любовь - вот что было вложено в Парк всеми людьми, которые создали его. Любовь, и немножко сумасшедшинки, и не утраченное взрослыми людьми детское восприятие мира.

Пожалуй, я не буду вам подробно рассказывать о Парке, описывать его устройство. Потому что это будет просто рекламой, а я не вправе превращать свою исповедь в рекламный ролик. Я не умею это делать, да и не хочу. Просто приезжайте сюда сами, и вы увидите все своими глазами. Ей-богу, стоит это сделать хоть один раз в жизни - особенно если у вас есть дети.

Парк Чудес - это царство детей. Причем довольно больших детей - от десяти до двадцати лет. Детей в том возрасте, когда сексуальное чувство уже пробуждается, и в том, когда оно становится уже довольно сильным, и даже чересчур сильным, но еще нельзя, не разрешено откусить от запретного плода, но уже так хочется, и желание лезет через край, грозя разнести все на кусочки. Я вижу это в глазах подростков Парка Чудес. Иногда они достают меня, эти неугомонные мальчишки, у которых темные усики пробиваются над верхней губой, и девчонки, вполне уже развившиеся, с грудью, и с круглой попкой, и со всем, что полагается девчонкам, чтобы сводить с ума одноклассников. Они достают меня своим грачиным ором и бешеной, нерастраченной энергией. Гораздо проще иметь дело с влюбленными парочками - теми, что чуть постарше. Молодожены и просто любовники - эти уже немного ленивы, они уже получили то, что хотели, они знают, что в любой момент могут получить это снова и столько, сколько захочется, и в то же время они еще не надоели друг другу. Они томны и нежны, эти парочки, они ходят, взявшись за руки, и в соприкосновениях их звучит: «Милый, я хочу тебя»…

Здесь очень много взрослых и даже пожилых. Причем если дети в основном испанские, то вот пенсионеры-то - со всех концов света. Спросите меня: как выглядят пожилые парочки в Парке Чудес? И я скажу вам - выглядят они замечательно! Сексуальная энергия, составляющая ауру Парка Чудес, заряжает их, подпитывает их, хотя они, может быть, сами этого не сознают, и заставляет сердца их биться быстрее. И вот уже совсем не по-стариковски блестят глаза, и упругой становится походка, и радостно сияют фарфоровые зубы, и седые головы с аккуратно уложенными прическами вертятся из стороны в сторону - что бы такого еще увидеть?

А увидеть здесь есть что. Честно говоря, здесь даже слишком много всего. Он просто идет по дорожке, и ест мороженое, и читает большие щиты с надписями на всех языках мира, где разъяснено, куда пройти, чтобы свалиться в воду с высоты двадцати метров на надувном плоту или прокатиться вверх тормашками на грохочущей вагонетке. Но в сущности, ничего читать не надо, потому что вы все равно не успеете попасть на все аттракционы. Расслабьтесь, подчинитесь Парку Чудес, и он проглотит вас. Проглотит, чтобы утопить в волне удовольствия. И если вы не получите удовольствия от этого, то вы просто фригидны…

Bay!!! И это я такое написал?! Да, пожалуй, надо все-таки подкинуть эти листочки в наш рекламный отдел. Может быть, выпишут мне премию песет этак тысяч в пятьдесят? А лучше в сто. Хотя вряд ли… Сексуальная энергия, грудки, попки и все такое… Цензура зарубит. Нет, скажут, у нас ничего такого. У нас все прилично, скажут. Хотя поймут, конечно, и внутренне со мной согласятся. А может быть, какая-нибудь симпатичная девчонка из рекламного отдела даже подойдет ко мне и скажет тихонечко: «Мигель… Слушай, у тебя там есть интересные мысли. Мы могли бы их обсудить в подходящей обстановке»…