– Хочу... – Лека закрыла глаза. Ей казалось, что какая-то пустота, существовавшая в душе ее много лет, заполнилась. Эта пожилая женщина манила ее, звала в свой мир, и Леке не хотелось возвращаться обратно.

– Тогда я испытаю тебя. Встань, я хочу видеть тебя такой, какая ты есть. – Лека медленно поднялась. – Отвечай на вопросы, только не раздумывай. Белое или желтое?

– Белое.

– Горячее или холодное?

– Теплое.

– Берилл или аметист?

– Аметист.

– Гранит или яшма?

– Гранит.

– Земля или воздух?

– Земля.

– Молоко или мед?

– Вода!

– Дракон или лисица?

– Лиса.

– Ты не сможешь летать, Лека. – Женщина грустно покачала головой. – Ты не сможешь, ибо стихия твоя земная, а не небесная. Демид мог бы летать, потому что ему подвластны все стихии. Но он не хочет этого. Демид, ты не хочешь летать?

– Нет, мам. – Демид выглядел устало и не очень-то довольно. Очевидно, слышал все причуды своей матери тысячи раз и ее мистическое обаяние не действовало на него. – Мам, я кое-что принес. И хочу спросить тебя...

– Что, сынок?

– Вот. – Демид открыл кейс и вынул оттуда десяток фотографий. – Вот об этом. Что ты можешь сказать?

– Снимки какие-то... Это фотографии, Демочка.

– Я прекрасно знаю, что это фотографии. Но ты же сама их делала, мама! В каком месте ты снимала? Где-то на Алтае...

– Я?.. – Мария Ивановна выглядела растерянной. – Я совсем не помню, сыночек. Я умела фотографировать? – Она вглядывалась в снимки, как будто видела их в первый раз. Пальцы ее тряслись сильнее, чем обычно. Вдруг она вскрикнула, словно обожглась, бросила фотографию на пол и закрыла лицо рукой. Лека побледнела – это был тот самый злополучный снимок, который привлек внимание Демида.

– Мама, что с тобой? Ты что-то почувствовала?

– Боже мой, какое страшное место... – Мария Ивановна неожиданно встала из кресла и сделала несколько шагов к дивану, пытаясь уйти подальше от напугавшей ее фотографии. Демид подхватил мать под руки.

– Мама, мама, успокойся. – Ноги Марии Ивановны заплетались, вся она как-то резко обмякла и постарела лет на десять. – Это же просто снимок, мама! Что там такое на нем?

– Зачем ты принес ЭТО в мой дом, Демид? – Мария Ивановна присела на диван, неловко поджав ноги. Она говорила с трудом, словно ей не хватало воздуха. – Я не хочу, я не могу видетъ ЭТОГО! Зачем ты впутываешь меня в свои дела, Демид? Я стала слишком слаба...

– Мама, я не требую от тебя ничего. Успокойся. Скажи только, что ты видишь на этой фотографии. Что ты имеешь в виду?

– Я не могу сказать... – Мария Ивановна смотрела на Демида с ужасом. – ОНИ придут тогда и схватят... Они узнают! Как я могу произнести такое? ОНИ ведь слышат все! Дема, как мог ты связаться с ЭТИМ? Боже мой! Я же призывала тебя к осторожности! Я же просила, чтобы ты никому не открывал своих способностей...

– Ладно, ладно. – Демид сел в кресло и скрестил руки на груди. – Скажи только одно, мама! Где и когда ты сделала этот снимок? Это просто гора – где-то на Алтае. Гора, а в ней маленькая дырка. Вход в какую-то пещеру?

– Зачем ты спрашиваешь, Демид? Ты же был там! Ты сам был в той пещере!

– Я?! Как я мог быть там?

– Не знаю. Прошлым летом. С тобой произошло что-то страшное. Ты убил волка, но и сам изменился. Ты вдруг почувствовал, что летишь! И тогда ты увидел это страшное место. Вспомни, Демид!

– Мама! – Демид вскочил на ноги, глаза его источали голубой огонь. – Откуда ты знаешь это, мама?! Я же никогда тебе не говорил...

– Ты – мой сын... Ты – мое продолжение, у тебя даже отца никогда не было. И я всегда чувствую все, что бы с тобой ни происходило! Я не могу понимать этого, все это слишком сложно для меня, но я вижу тебя всегда! Я не могу избавиться от этого, это сводит меня с ума! Но я вижу... Демид. милый мой сыночек! Я бы так хотела помочь тебе... Но сила моя кончилась. – Она тихо заплакала, и слезы побежали по ее состарившемуся лицу. – Я солгала тебе, Лека, прости меня, ради Бога. Я даже не могу летать сейчас. Не могу... Я могу только сидеть в этой комнате и пить таблетки, которые оглушают меня, отнимают мой разум. Я уже почти не слышу Космос. И лунники больше не приходят ко мне. Они боятся меня. Они ведь такие маленькие...

Демид, Лека и тетя Паша сидели на кухне. В чашки был разлит чай, на блюде лежали пирожные, которые принес Демка. Но никто не прикасался к угощению. Напряженная тишина повисла в воздухе.

Маму напоили реланиумом, тетя Паша успокаивала ее битый час и в конце концов уложила спать. Теперь тетя Паша сидела с чопорным видом, поджав губы, и старалась не глядеть на Демида. Лека чувствовала себя ужасно неловко, словно она была виновницей всего, что случилось.

– Ну ладно, теть Паш... – Демид заискивающе посмотрел на Павлину. – Ну такая вот я сволочь! Откуда ж я знал, что так выйдет? Ты уж прости нас, теть Паш...

Он взял теткину руку и нежно потерся об нее щекой. Павлина пыталась сохранить строгий вид, но холодность сползала с нее, словно со снеговика, попавшего под июльское солнышко.

– Дема, Дема... – Она погладила его по голове. – Когда ты исправишься? Женишься когда?

– Скоро, скоро, тетя...

– И на ком же?! – Лека уязвленно вскинула брови.

– Увидим... Трудно нынче найти хорошую жену! Избалованы все! Ой, да ты что пинаешься-то, дьяволенок? Больно же!

Лека с размаху пихнула Дика коленом под столом. Трепач чертов! Позорит ее перед теткой!

– Вот, тетя, не даст мне она жениться! Ведь всех невест моих разогнала! Глаза любой выколет, стоит только в мою сторону посмотреть!

– Демид, перестань издеваться над девушкой! – Глаза Павлины смотрели строго, увеличенные очками. – Леночка – очень хорошая девушка! Чем тебе не жена? Я внуков хочу, Дема!

Лека скромно опустила глазки.

– Да она же бандитка, теть Паш! Не смотри, что она овечкой прикидывается. И внуки будут такими же бандитами! Хулиганами и безобразниками!

– Нет, в самом деле... Может быть, тесно вам в одной комнате? Переезжайте к нам, у нас места много. Или даже разменяем эту квартиру, если с нами жить не хотите...

– Потом, все потом... – Демид посерьезнел. – Нам с Лекой дело одно закончить надо. А потом уж – свадьбы, разводы и прочие приятные занятия. Вот ты лучше ответь мне на один вопрос, тетушка...

– Какой?

– Нет, ты пообещай, что ответишь.

– Ну как я могу, я же не знаю, о чем ты спросишь?

– Ну тогда и спрашивать не буду.

– Ладно... Обещаю. – Тетку замучило любопытство. – Спрашивай.

– Теть Паш, ты ведь знала моего отца? Настоящего отца? Вы с мамой мне про него никогда не рассказывали.

– Знала. – Тетушка вздохнула. – Это был Петя. Петр Зиновьев.

– Ты знала! Правда? – Демид даже привскочил. – Кто он такой был, этот Петя? Космонавт? Герой Советского Союза? Или просто бомж?

– Я даже не знаю, Демид. Не знаю. Так много лет прошло. – Павлина вынула кружевной платочек и промокнула пот со лба. – Я плохо помню его, Дема. Да и видела его я всего несколько раз. Это был очень приятный молодой человек. Он создавал впечатление хорошего человека. Очень, очень хорошего. А твоя мама... Ты же знаешь, она была очень красивой девушкой. И влюбчивой. Меня это иногда пугало...

– Ну-ну, рассказывай. – Демид возил ногой по полу, издавая шелестящие звуки, и Лека знала – это признак крайнего его нетерпения.

– Мама познакомилась с ними где-то в Сибири. Да, я припоминаю! На Алтае, они ходили в горы с туристской группой. И вот эти двое стали иногда заходить к нам в гости. У них работа была какая-то... Наверное, они шоферами работали. По всей стране ездили. Хотя Петя не был похож на шофера. Он был очень интеллигентным человеком. Всегда в галстуке приходил, с цветами. Очки у него были очень красивые – в золотой оправе, с темными стеклами. Он стихи сам писал, посвящал их твоей маме. И рисовал очень хорошо. Просто как художник.