Усыновите журавля,

удочерите озерцо.

Чиста, как девочка, земля.

Сумейте стать ее отцом.

Нельзя жить вечно в облаках.

Поймем, узнав судьбу в лицо:

нельзя всю жизнь быть в сыновьях,

когда-то надо быть отцом!

Защиты ищут дерева

от надругательств и обид…

Да сбудутся твои права,

отцовство-щит!

А над вечернею водой,

как памятник живой — стоят

березы, полнясь чистотой

в неволю угнанных девчат…

Крепки, как сыновья, холмы.

Ход времени необратим:

не нас земля растит, а мы

за веком век ее растим.

Да посетит отцовство вас,

чтоб в полной мере наконец

открылась корневая связь

в словах —

           отечество, отец…

Звездная точка,

              крестик мерцающий,

                             знак сложенья

прожигая пространство,

сын, которого нет,

вьется в ночи над нами,

                         ища воплощенья,

требуя своего появленья

на белый свет.

Он выбрал нас. На это

у него, наверно, свои причины.

Мне кажется —

                   дело в твоей красоте.

Я слышу шепот его,

                        в ночи различимый:

«Пустите меня на Землю.

Я устал жить на звезде».

Какое дать ему имя —

                             будущему пришельцу?

Сотворение мира

начинается снова с нуля.

Пусть на одну душу

                               звезда раскошелится,

чтоб на одну душу 

стала богаче Земля!

В поле зреет рожь.

В речке ходит линь.

В тебе зреет дочь

или, может, сын.

Черноглаза ночь.

Серебро рябин.

Тебе снится дочь,

а мне снится сын.

Материнства мощь

и отцовства чин…

Я согласен — дочь!

Ты согласна — сын!

Разногласья прочь!

Их объединим:

Василиса — дочь

и Василий — сын.

Но опять невмочь

от твоих кручин:

— Дочь и еще дочь…

Помоги мне, сын!

Твои волосы пахнут

                   лесными цветами,

а губы твои — медуница,

нанижи на травинку

                   себе ожерелье

из ягоды и росы.

Высвистывает синица,

                        что ты — темница,

в которой томится 

дочь или сын.

Земля-землица,

          вода-водица,

                          заря-зарница,

вы всё умеете,

                   и не имеет

ваша волшба границ.

После того

                  как он покинет

святую темницу,

пусть на земле

не будет больше темниц.

И пусть будет свобода —

                        простая, как рожь с васильками.

Мы дадим ему родину,

                     где песен — невперечет.

И пускай он увидит

                                своими глазами,

как в ночь на Ивана Купалу

папоротник цветет…

Разное судачат

                 люди разные…

Будь я проклят,

если ты не будешь счастлива!

Доживем до своего праздника.

Будем жить как —

это дело частное.

Ходишь,

          материнством наливаешься.

За душою ни гроша,

зато душа не вымерзла.

И дотрагиваешься

                      левой варежкой

смысла, замысла моего,

вымысла.

Ты уже мне родила

                         и лес, и озеро,

облака, дорогу

и печалью даль сладимую,

яблоки ты родила,

                 колосья.

Пусть звонят колокола Владимира!

Дай еще мне дочь

                       иль сына ясным-ясного.

Или зря

я словом коробейничал?

Будь я проклят,

ежели не будут счастливы

женщина моя,

             мое дитя,

                   мое отечество!