22 февраля 1942 г. В.И. Воронченко и П.И. Зубов совместно^{51} отдают приказ о наступлении: беловцам и партизанам предстоит наступать и овладеть д. Семеново, станцией Дорогобуж и поселком Сафоново. Констатируем: уже с 22 февраля П.А. Белов и Г.К. Жуков «воюют» за Сафоново. Хотелось бы пояснить: «несут ответственность за операцию», — да нельзя. О какой ответственности генералов Запфронта первого военного года шла хоть раз речь?! Хозяева страны и РККА не спрашивали, начиная с позорного октября 1941-го, с момента ненаказывания за Вяземскую катастрофу Запфронта И.С. Конева, ни с кого из них. А черные бугорки на заснеженных полях не спросят, — перед теми шапки снимать не генералам, а в боях уцелевшим…

В советской стране рапорты о славных достижениях и победах старались приурочить к праздничным датам. В первый военный год «грех» было бы упустить такую возможность 23 февраля: как-никак 24-я годовщина образования Красной армии! Ударили…

По замыслу операции, к железнодорожной станции, к поселку Сафоново намечалось прорваться двумя группами: с юго-запада, от мантровских лесов (отряд СВ. Гришина, отряд десантников, часть сил 11-го кавполка) и с юго-востока, от небольшого лягушкинского леска (1-й батальон 1-го партизанского полка, комбат В.В. Осокин). Деревню Семеново — вражеский форпост на дорогобужско-сафоновском большаке — атаковать частью сил 11-го КП во взаимодействии с партизанскими группами Семенова и Федонина. На самом правом фланге отряд Киселева, рассматриваемый «Дедушкой» в качестве батальона 1-го партизанского полка (бывший отряд «Дед»), должен был выйти к железнодорожной линии, обеспечить фланг наступающих с направления Издешково, Вязьма. Противник располагал бронепоездами, угроза их атак была вовсе не надумана, ради того они здесь и курсировали.

Штурмовые группы партизан 1-го и 2-го батальонов 1-го партизанского полка вышли непосредственно к станции Дорогобуж. Начался штурм. Многие из пристанционных построек были очищены от противника. Партизанам удалось захватить здание бывшего клуба железнодорожников. Однако первый успех был шаток — поселок Сафоново, что непосредственно севернее станции, одним рывком было не занять. Требовалось время. Но время работало не в пользу атакующих. И тут-то с востока, со стороны Издешкова, в район боя вышел вражеский бронепоезд. «Батальон», а вернее, по-старому, отряд Киселева «Дед», возложенных на него задач не выполнил. Командование «батальона» (именно в кавычках) затеяло в эти дни — в худших советско-бюрократических традициях — волокиту по выяснению обоснованности подчинения этого отряда «Дедушке» и офицерам-представителям корпуса П.А. Белова.

Самое время для выяснений! Комиссару 1-го Гв. КК А.В. Щелаковскому пришлось лично вмешаться в «разбирательство» по отряду Киселева, устанавливать виновность «Деда» в срыве всей операции. А пока — на станции Дорогобуж за самостийность и амбиции одних расплачивались под огнем бронепоезда совсем другие.

…Вследствие изменения в соотношении огневого обеспечения сражающихся с подходом бронепоезда, учитывая понесенный расход боеприпасов и затянувшийся характер боя, партизанам не оставалось иного решения, как покинуть район станции Дорогобуж. Именно названная сумма факторов повлекла такое решение. Не было никакой паники, и свидетельство тому — партизаны при отходе заминировали и взорвали у станции мост, прервав тем самым на несколько дней движение по железной дороге.

К югу от Сафонова партизанские группы и один из зубовских эскадронов вели безуспешный бой у дорогобужско-сафоновского большака за деревню Семеново (4 км западнее теперешнего пос. Верхнеднепровский). Обороняющиеся прекрасно понимали значение этого пункта не только в цепи своих укрепленных узлов собственно для обороны, но и в качестве плацдарма для атаки на Дорогобуж. И 23 февраля, и в последующие дни Семеново так и осталось в немецких руках.

Восточнее центрального участка боев, т.е. восточнее оси Дорогобуж — Сафоново, 1-й партизанский батальон старшего лейтенанта В. Осокина 1-го полка «Дедушки» овладел районом Кулево и 24 февраля 1942 г. в течение дня отбивал здесь вражеские атаки.

На левом фланге атакующей станцию группировки партизанский отряд С.В. Гришина «13» (таково его название) в течение дня вел с переменным успехом бои с врагом за д. Петрово. Взятие, отступление под артогнем, повторное взятие Петрова к вечеру 23 февраля. Вопрос о необходимости длительного упорнейшего боя за эту деревню требует неповерхностного исследования. Здесь же отметим: задачей, поставленной «Дедушкой» отряду Гришина, было (по опубликованному на сей день) не овладение д. Петрово, а штурм станции Дорогобуж. Хоть с неба свались, но будь там вовремя, ведь действия требовалось координировать с соседями. Другой вопрос, мог ли С.В. Гришин выйти к станции с юго-востока не через Петрово? Теоретически — да, где-либо в дефиле Петрово — Погорелово, Петрово — Демьянково, тем более если до рассвета. Но это только теоретически. На пути вполне возможным было наткнуться на заслоны, засады, небольшие гарнизоны врага в Анисимово, Гридино, Грибово. Да и пройди партизаны незамеченными отсюда к самой станции Дорогобуж, гарнизон д. Петрово неизбежно ударил бы в тыл после первых же звуков боя за станцию, от которой до Петрова лишь около 3 километров. Исходя из этих соображений, бой за Петрово был необходим—хотя бы с целью сковать его гарнизон на время штурма партизанами станции. И именно так следовало определить задачу отряду С.В. Гришина. Но подобное бы означало запрограммированную Воронченко — Зубовым констатацию оторванности, психологической слабости атакующих станцию. Неопределенность на их стыках с фланговыми группами и отрядами влекла тактическую растерянность, реальную угрозу быть отсеченными без какого-либо боя. Ведь в 2-километровом дефиле д. Петрово — с. Толстое (ст. Дорогобуж) немецкая пехота с запада прошла бы без единого выстрела.

Еще 27 февраля 1942 г. бои продолжались, шли рапорты о понесенных немецкими подразделениями потерях, но тактического успеха советской стороне эти действия так и не принесли. К концу февраля всем стало понятно — с юга Сафоново и ст. Дорогобуж не взять. А если и взять, то лишь после предварительного разрушения железной дороги, после выключения из «игры» германских бронепоездов. Требовалась соответствующая операция.

Генерал П.А. Белов уже 1 марта 1942 г. в радиограмме командующему Западным фронтом поспешил откреститься от провала сафоновского наступления. Г.К. Жуков среди прочего был проинформирован о следующем:

«Наступление партизан по овладению ст. Дорогобуж успеха не имело, но немцы потеряли 200 человек, наши потери— 15…»^{52}

Жукова, после его оплаченной десятками тысяч судеб ельнинской 1941-го «победы» (как и последующих), такими (15 чел.) потерями было можно разве что удивить: халтурный подход к делу плюс очковтирательство вместо реальной операции! У Белова погибших — единицы, даже двух десятков не набралось. Но, возможно, о потерях беловская фраза лишь отвлекающая, сглаживающая «острый угол» — чтоб не точка, а хоть что-либо после запятой. Ведь главное в другом, в начале, подчеркнем: «Наступление партизан …успеха не имело». Читай, командующий: это не я, это — партизаны операцию провалили! Ни присланный Беловым в Дорогобуж уполномоченный от командующего Западным фронтом майор Зубов — с его боевыми приказами и распоряжениями партизанам, ни участвовавший в наступлении 11-й кавалерийский полк. А уж сам-то Белов — и подавно!

В 9—12 км южнее станции Дорогобуж немцам удалось остановить продвижение подразделений 1-й ГВ. КД на рубеже населенных пунктов Мухино — Комарово — Симоны — Струково. Чуть восточнее вдоль большака в направлении Дорогобужа теперь обозначился «язык», выступ линии фронта вплоть до удерживаемой немцами д. Семенове, откуда фронт поворачивал на Коровино и далее к занятым партизанами и кавалеристами селу Кулево, деревням Бибишки и Тушнево. За каждый из этих пунктов периодически вспыхивали бои, немцы контратаковали. Поначалу, в феврале — начале марта, сил для кардинальных действий немцам не хватало.