Баркас доставил Елизавету под усиленной охраной от причала Тауэра во дворец в Ричмонде.

По прибытии во дворец она получила послание от сестры.

Лишь совсем недавно оправившись от болезни, которую многие считали смертельной, Мария выглядела измученной. Особенно волновало королеву, как примет ее жених. В ней боролись страстное желание увидеть его и боязнь того, что он о ней подумает.

Внешний вид младшей сестры — такой здоровый, несмотря на недавнее заключение, — наполнил ее ревностью и привел в уныние. Что подумает Филипп, когда увидит Елизавету? Может, он захочет, чтобы она стала королевой Англии и его невестой?

Но нелепо завидовать Елизавете, чья жизнь постоянно находилась под угрозой, и если бы Мария была поумнее и послушалась Гардинера и Ренара, она бы не раздумывала и отправила эту молодую женщину на плаху.

— Значит, ты недавно вышла из Тауэра? — холодно спросила Мария.

— Да, ваше величество. Благодаря вашей милости я здесь.

— Очень многие высказывались против тебя, — сказала королева.

— Те, кто высказывались против меня, лгали, — возразила Елизавета. — Но ваше величество мудры и без труда могут распознать лживые речи — вроде жалкого лепета подвергшихся пыткам людей — и оценить, чего они стоят.

— Я не уверена в твоей преданности.

Елизавета широко раскрыла свои голубые глаза.

— Ваше величество не может так думать!

— Я не имею привычки говорить не то, что думаю. Ладно, сестра, я хорошо тебя знаю. Вспомни, мы ведь росли вместе. Я прекрасно помню, когда в твоей детской что-то случалось, тебе не составляло большого труда убедить всех, что ты ни при чем.

— Ваше величество, невиновному нетрудно убедить, что он ни при чем. И только для виновного эта задача может быть непосильной.

Королева нетерпеливо взмахнула рукой.

— Я нашла тебе мужа.

Елизавета побледнела. Она вся сжалась в ожидании.

— Это Филиберт Эммануэль, герцог Савойский.

— Герцог Савойский! — тупо повторила Елизавета.

Она ждала смерти, а взамен получила герцога. Смерть означала конец жизни, но брак с иностранным принцем и отъезд из Англии означал конец всем надеждам. Только сейчас она осознала в полной мере, как страстно жаждала стать королевой Англии. Расстаться с мечтами было бы для нее мучительно так же, как принять смерть.

Она твердо заявила:

— Ваше величество, я никогда не соглашусь на этот брак.

— Не согласишься?!

— Не соглашусь, ваше величество.

Королева подалась вперед и ледяным тоном произнесла:

— Какое право ты имеешь отказываться от мужа, которого я тебе выбрала?

Елизавета вспомнила Роберта Дадли, такого, каким она видела его через решетку темницы — высокого, темноволосого, красивого… и его горящие огнем дерзкие глаза. «Если бы это был Роберт…» — подумала она. Нет, даже ради него не откажется она от своей мечты. Но ей и не предлагали Роберта. Ей предлагали иностранного принца, к которому благоволила королева, так как он являлся вассалом Испании, а все, связанное с Испанией, было хорошо в глазах королевы с тех пор, как она увидела портрет невысокого, расфранченного молодого человека, судьбой назначенного ей в мужья.

— Есть только одна причина, по которой я могу отказаться от вашего выбора, ваше величество, и это потому, что я чувствую, что брак вообще не для меня.

Мария удивленно посмотрела на сестру.

— Ты… и старая дева! И когда ты решилась на это?

— Мне кажется, ваше величество, что я всегда знала, что так будет.

— Никогда не замечала в тебе предубеждения против мужчин.

— Ваше величество, я всегда это чувствовала, только иногда меня плохо стерегли.

— Тогда выходит, что нет нужды стеречь то, что ты любой ценой стремишься сохранить?

— Ваше величество, необходимо стеречь только то, что находится под угрозой потери. Мое намерение — остаться девственницей, и у меня нет необходимости сдерживать себя, как приходится некоторым девственницам.

— Мне бы не хотелось, чтобы ты при мне позволяла столь игривые замечания.

— Ваше величество, я никогда еще не была столь серьезна.

— Значит, мы ангажируем для тебя герцога Савойского.

Елизавета сложила руки на груди.

— Ваше величество, я так решила и предпочитаю смерть браку.

— На твоем месте я бы не заговаривала о смерти. Это слишком опрометчиво.

— И все же я предпочту смерть, нежели обручусь с герцогом Савойским.

— Посмотрим, — сказала Мария.

Она позвала стражу, и Елизавета вернулась в свои покои, веря, что смерть не за горами.

Елизавета лежала на кровати, глядя на балдахин. Вокруг нее тихонечко всхлипывали прислуживавшие ей женщины. Она вернулась после аудиенции у королевы и сказала им: «Мне кажется, что я скоро умру».

На самом ли деле ей лучше умереть, чем выйти замуж за герцога Савойского?

В течение долгих лет она мечтала, что станет носить корону. Сколько раз Кэт Эшли читала это по картам?! Она не может отринуть свою мечту. Но в действительности разве лучше умереть?

Ночью один раз она привстала с постели и подумала: «Завтра я пойду к королеве. Я соглашусь на герцога Савойского. Глупо смиренно шагать к смерти».

Но на утро она переменила свое решение.

«Подожди», — говорил ей здравый смысл. Разве не в ожидании было всегда ее спасение?

На следующий день она отправилась из дворца, но не в Тауэр. Королева все никак не могла принять окончательного решения относительно сестры, однако в конце концов она прибегла к испытанному методу. Елизавета должна будет вернуться в Вудсток, где останется на положении узницы, но с приличествующими ее рангу почестями. Если принцесса окажется в одном из своих загородных домов, народ успокоится, он проявлял нетерпение, когда она находилась в Тауэре. Лживая и коварная Елизавета представлялась молодой и трогательной, и, как всегда, народ был на ее стороне.

Даже когда она отправилась вверх по реке, люди выстроились на берегу, чтобы проводить ее. Они выкрикивали приветствия, у них были для нее подарки. В Вайкомбе ей принесли пироги, и так много, что она не смогла все принять. Елизавета мило благодарила людей, и на всем пути раздавались крики: «Боже, благослови принцессу! Боже, спаси ее светлость!»

Теперь она была счастлива. Она правильно поступила, что отказала герцогу Савойскому. Время всегда будет ее союзником, потому что она молода, а королева стара.

Принцесса прибыла в Вудсток, но здесь ей не предоставили королевских апартаментов, а привели в привратницкий домик. Он был окружен стражей, и сэр Генрих Бедингфельд сказал ей, что у него имеются особые указания насчет того, что принцесса должна находиться под постоянным наблюдением.

Елизавета слегка всплакнула.

— Меня, как овцу, отдали на заклание, — повторяла она, когда прислужницы помогали ей раздеться.

Когда она улеглась в постель, не надеясь заснуть, дверь комнаты тихонько отворилась, полог внезапно раздвинулся, и пара любящих рук крепко обняла ее.

— Кэт! — всхлипнула она с облегчением. — Как ты сюда попала?

— Т-с-с, моя любовь! Т-с-с, моя маленькая леди! Я снова свободна. Когда пленницу освободили, что она сделала? Когда она прослышала, что ее леди находится в пути, она прибыла раньше нее. Я попала в дом раньше господина Бедингфельда и его отважных мужчин. Теперь нам все нипочем, моя дорогая, раз мы вместе!

— Нам все нипочем! — сказала Елизавета и засмеялась.

Кэт улеглась рядом с ней на кровати, и всю ночь напролет они проговорили о том, что с ними случилось.

Внезапно Елизавета спросила:

— Ну, Кэт, что ты об этом думаешь? У меня ведь был роман, когда я находилась в Тауэре. Ты помнишь Роберта Дадли?

— Помню ли я его? Кто же может его забыть! Самый прекрасный мужчина из тех, кого я встречала… за исключением одного.

— За каким исключением? — сказала Елизавета.

И они натянули на головы покрывала, чтобы вдоволь посплетничать и похихикать вдвоем, чтобы их никто не услышал.