Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A
(082808-083108)

Вряд ли я теперь попаду назад, мистер Дануорти. Рош сказал мне, где переброска, но у меня, кажется, сломаны ребра, а лошадей у нас увели. Ехать на ослике Роша без седла я тоже не смогу.

Постараюсь устроить так, чтобы мисс Монтойя нашла диктофон. Передайте мистеру Латимеру, что в 1348-м флексии у прилагательных еще не отмерли. А мистеру Гилкристу скажите, что он ошибался. Статистика смертности во времена чумы нисколько не преувеличена.

(Пауза.)

Пожалуйста, не вините себя в том, что случилось. Я знаю, вы обязательно забрали бы меня, если бы могли, но я бы все равно не ушла, пока болела Агнес.

Я сама хотела сюда попасть, и если бы не попала, они остались бы совсем одни, и некому было бы рассказать об их страхах, мужестве и неповторимости.

(Пауза.)

Странно. Когда я не могла отыскать переброску и к нам пришла чума, вы казались так далеко, что я не чаяла когда-нибудь вас увидеть. Теперь я понимаю, что все это время вы были рядом, и ничто — ни чума, ни семь сотен лет, ни смерть, ни будущее, ни другая какая тварь — не отлучит меня от вашей заботы и беспокойства. Я чувствовала их каждую минуту.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

— Колин! — воскликнул Дануорти, хватая за руку мальчишку, нырнувшего рыбкой под штору. — Ты что творишь?

Колин вывернулся.

— Вам нельзя туда одному!

— Ты с ума сошел вот так проскакивать в сеть? Это тебе не карантинный кордон. А если бы она открылась? Ты бы погиб! — Он снова ухватил мальчишку за руку и шагнул к терминалу. — Бадри! Останови переброску!

Бадри там не было. Дануорти близоруко сощурился, ища взглядом терминал. Вокруг тянулись к небу деревья, на земле лежал снег, а в воздухе мерцала искрящаяся взвесь.

— Если вы пойдете один, кто о вас позаботится? — продолжал Колин. — Если у вас случится рецидив? — Он выглянул из-за плеча Дануорти и изумленно открыл рот. — Это мы уже там?

Отпустив руку мальчика, Дануорти нашарил под дублетом свои очки.

— Бадри! — крикнул он. — Открой сеть! — Очки покрылись инеем, и профессор, сорвав их с носа, принялся скрести стекла. — Бадри!

— Где мы? — спросил Колин.

Дануорти нацепил очки и обвел деревья взглядом. Они выглядели старыми, посеребренные инеем стволы обвивал плющ. Никаких следов Киврин не наблюдалось.

Глупо было думать, что она сидит тут и ждет. Бадри ведь уже открывал сеть, и Киврин не появилась, но Дануорти надеялся, что, осознав, куда она попала, Киврин придет на переброску и дождется. Однако здесь ее не оказалось, и непохоже, что она здесь когда-то была.

Снег лежал белым нетронутым ковром. Достаточно глубокий, чтобы скрыть следы, но недостаточно для того, чтобы спрятать разбитую повозку с поклажей. На Оксфордско-Батскую дорогу эта поляна тоже мало походила.

— Не знаю, где мы, — признался Дануорти.

— По крайней мере это не Оксфорд, — заключил Колин, топая по снегу. — Потому что дождя нет.

Дануорти поднял голову к черной паутине веток на фоне бледного ясного неба. Если сдвиг получился такой же, как у Киврин, то сейчас примерно середина утра.

Колин кинулся, взметая снег, к рыжеватому ивняку.

— Ты куда? — окликнул его Дануорти.

— Искать дорогу. Нас ведь на дорогу перебрасывали. — Он скрылся в зарослях.

— Колин! Сейчас же вернись! — крикнул Дануорти, шагая следом.

— Вот она! — отозвался Колин. — Дорога тут!

— Вернись немедленно!

Колин раздвинул ветки руками с той стороны.

— Идите сюда. Она ведет на холм, — продираясь сквозь лозу обратно на поляну, рассказал мальчик. — Можно взойти на него и осмотреться.

На коричневой рубахе темнели пятна растаявшего снега, а в глазах читалась настороженность.

— Вы хотите отправить меня обратно?

— Так надо, — ответил Дануорти, мрачнея. Бадри откроет сеть не раньше, чем через два часа, и сколько она продержится открытой, неизвестно. Терять целых два часа немыслимо, но и оставлять Колина в этом времени нельзя. — Я за тебя отвечаю.

— И я за вас, — упрямился Колин. — Перед бабушкой Мэри. Вдруг случится рецидив?

— Как ты не поймешь? Чума...

— Да все я понимаю. Правда. Мне вкололи стрептомицин и разное прочее. Я уговорил Уильяма, чтобы он попросил медсестру. Сейчас вы меня все равно не отошлете, переброска закрыта, а стоять здесь и ждать битый час — мы замерзнем. Зато если сразу же отправимся искать Киврин, можем к тому времени ее уже найти.

Дануорти начинала пробирать дрожь под викторианским плащом, а рогожная рубаха Колина, к тому же мокрая, защищала от холода еще хуже, чем оксфордская куртка.

—Ладно, поднимемся на холм. Только сперва нужно оставить здесь метку, чтобы не заблудиться. И не вздумай больше убегать. Постоянно держись на виду. У меня нет времени еще и тебя искать.

—Я не потеряюсь, — заверил Колин, копаясь в своем узле и вытаскивая плоскую коробочку. — Вот, это навигатор. Он уже настроен на поляну.

Придержав вербовые ветки, мальчик пропустил Дануорти, и они вышли на дорогу. Под этим громким названием скрывалась скромная коровья тропа, запорошенная нетронутым снегом, на котором чернели разве что беличьи следы — и еще собачьи, а может быть, волчьи. Колин послушно держался рядом с Дануорти до середины холма, но потом, уже не в силах сдерживаться, припустил бегом.

Дануорти брел за ним, превозмогая растущую боль под ребрами. На середине холма деревья кончились, и разгулялся пронизывающий ветер.

— Вижу деревню! — крикнул сверху Колин.

Дануорти добрался до макушки. Здесь ветер дул еще сильнее, пробирая насквозь и гоня по бледному небу длинные ленты облаков. Далеко на юге тонкая струйка дыма тянулась вертикально вверх, но там ветер резко рвал ее к востоку.

— Видите? — показал Колин.

Перед ними расстилалась заснеженная равнина, и обилие яркой белизны резало глаза. На этом белом фоне чернели голые деревья и дороги, словно метки на карте. Оксфордско-Батская дорога тянулась прямой темной полосой, рассекающей равнину надвое, а Оксфорд вырисовывался вдали карандашным наброском. Над темными стенами виднелись укрытые снегом крыши и квадратная башня Святого Михаила.

— Кажется, чума сюда еще не добралась, — поделился мыслями Колин.

Похоже, он прав. Все выглядит таким безмятежным, нетронутым... Старинный Оксфорд из романтических преданий. Невозможно представить, что здесь лютует чума, — заваленные трупами повозки на узких улицах, заколоченные брошенные колледжи, и повсюду мертвые и умирающие. Невозможно вообразить, что где-то тут, в одной из этих невидимых деревень, — Киврин.

— Видите, вон там? — Колин показал на юг. — За деревьями.

Дануорти прищурился, пытаясь различить спрятавшиеся между перелесками дома. Сквозь серые ветви проступал какой-то темный силуэт — то ли церковная башня, то ли угол господского дома.

— Туда ведет дорога, — продолжал Колин, тыкая пальцем в узкую серую ленту, начинающуюся где-то на склоне под их ногами.

Дануорти принялся изучать выданную Монтойей карту. Понять, какая это деревня, не зная, как далеко они оказались от запланированного места переброски, не представлялось возможным даже с помощью подробных примечаний. Если холм строго южнее, то деревня слишком далеко к востоку для Скендгейта, однако и на предполагаемом месте тоже никакой деревни не обнаруживалось, сплошное ровное белое поле.

— Ну что? — спросил Колин. — Идем туда?

Кроме этой деревни (если это действительно деревня) других поблизости не наблюдалось, а пути до нее было не больше километра. Если это и не Скендгейт, она хотя бы в подходящем направлении, и если там отыщется какой-нибудь из отмеченных Монтойей «отличительных признаков», то они с Колином хотя бы сориентируются.

— Не отходи от меня ни на шаг и ни с кем не заговаривай, — велел Дануорти.

Колин рассеянно кивнул.

—Дорога, кажется, там, — сказал он, сбегая по пологой стороне холма.

Дануорти двинулся следом, стараясь не думать, сколько здесь таких деревушек, как мало у них времени и куда подевались все силы после первого же подъема на холм.

128
{"b":"215868","o":1}