— Вы о чем? — нахмурилась Мэри.
— Вы должны были ее вытащить. Она не в 1320-м. Она в 1348-м.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ
— Невозможно, — возразил Дануорти.
— 1348-й? — изумленно переспросила Мэри. — Это как? Это же год начала чумы.
«Она не могла угодить в 1348-й, — пронеслось в мыслях у Дануорти. — Эндрюс говорил, максимальный сдвиг не превышает пяти лет. А координаты Пухальски были верными».
— 1348-й? — повторила Мэри, глядя на экраны за спиной Бадри, будто надеясь, что он по-прежнему бредит. — Вы уверены?
Бадри кивнул.
— Я сразу почуял неладное, когда увидел сдвиг... — Он будто сам не верил своим словам.
— Даже максимальный сдвиг не перекинул бы ее в 1348-й, — вмешался Дануорти. — Эндрюс сделал мне проверку параметров. Он говорит, что максимум — пять лет.
Бадри покачал головой.
— Это не сдвиг. Сдвиг там всего четыре часа. Слишком маленький. А минимальный на такую дальнюю переброску должен быть не меньше сорока восьми.
«Получается, Бадри пугало не то, что сдвиг слишком большой, совсем наоборот. А я не догадался спросить Эндрюса про минимальный сдвиг, меня интересовал только максимум».
— Я не знаю, как так вышло, — продолжал Бадри. — У меня трещала голова. Все время, пока я настраивал сеть, просто раскалывалась.
— Это из-за вируса, — механически проговорила Мэри, которая стояла как громом пораженная. — Головная боль и дезориентация. — Она опустилась на стул у койки. — 1348-й...
1348-й. У Дануорти путались мысли. Столько волноваться, не заразилась ли Киврин гриппом, тревожиться насчет сдвига, а она все это время была в 1348-м. В том самом, когда в Оксфорд пришла чума. Под Рождество.
— Этот чересчур маленький сдвиг меня сразу насторожил, — повторил Бадри. — Поэтому я вывел координаты и...
—Ты же говорил, что перепроверял за Пухальски, — начал Дануорти грозно.
— Он всего лишь стажер. Он никогда не проводил удаленок. А Гилкрист вообще не ведал, что творит. Я пытался вам сказать. Она что, не пришла на стыковку? — Бадри беспокойно посмотрел на Дануорти. — Почему вы ее не вытащили?
— Мы не знали, — глухо проговорила Мэри. — Вы нам так и не успели ничего сообщить. Вы лежали в бреду.
—Чума унесла пятьдесят миллионов жизней, — свирепел Дануорти. — Половину Европы.
—Джеймс... — предостерегающе сказала Мэри.
—Я пытался вам сообщить, — оправдывался Бадри. — Потому и прибежал тогда. Чтобы вытащить ее до того, как она уйдет со стыковки.
Он пытался сообщить. Он пробежал до самого паба. Летел под дождем без пальто, расталкивая прохожих, не обращая внимания на свертки и зонты, примчался промокший. Продрог так, что зуб на зуб не попадал. «Что-то не так».
Он старался достучаться. «Погубила половину Европы». «Это все крысы» и «какой сейчас год?». Он силился предупредить.
— Если сдвиг ни при чем, то остаются только координаты... — упираясь обеими руками в спинку кровати, проговорил Дануорти.
Бадри вжался спиной в подушки, будто загнанный в угол зверь.
— Ты уверял, что Пухальски не ошибся.
— Джеймс... — вновь предостерегла Мэри.
— Другой накладки, кроме координат, быть не могло, — повысил голос Дануорти, — иначе переброска бы не состоялась. Ты сказал, что дважды все перепроверил! Ты говорил, что ошибок нет!
— Верно, — подтвердил Бадри. — Но я все равно беспокоился. Боялся, что он мог напутать в сидерических данных, которые не показываются в координатах. — Его лицо стало землистым. — И я ввел все заново. Сам. Утром перед переброской.
Утром. Когда у него «трещала голова». Когда уже подкрадывались жар и бред. Перед глазами Дануорти вновь встала картина: Бадри сидит перед терминалом и что-то набирает, хмуря брови и уткнувшись взглядом в экран. «Все было на моих глазах. Я стоял и смотрел, как он отправляет Киврин во времена чумы».
— Я не знаю, как так вышло, — повторил Бадри. — Наверное, я...
— Чума уносила целые деревни, — произнес Дануорти. — Люди гибли в таком количестве, что некому было хоронить.
—Оставь его, Джеймс, — увещевала Мэри. — Он не виноват. Он был уже болен.
— Болен, — подхватил Дануорти. — Киврин контактировала с вирусом гриппа. И она в 1348-м.
—Джеймс...
Он не слушал. Рванув на себя дверь, он кинулся в коридор.
Колин качался на стуле, глубоко запрокидываясь назад.
— Вот вы где! — встрепенулся он.
Дануорти прошагал мимо.
— Куда вы? — Колин с грохотом обрушил передние ножки стула обратно на пол. — Бабушка Мэри велела не выпускать вас, пока не сделаете прививку. — Он завалился на бок вместе со стулом, но подставил руки и вскочил на четвереньки. — Почему вы без СЗК?
Дануорти вышел из отделения.
Колин, проскользив по полу подошвами, как по льду, вылетел за ним через двойные двери.
— Бабушка Мэри велела ни в коем случае вас не выпускать!
— У меня нет времени на прививки. Она в 1348-м.
— Бабушка Мэри?
Дануорти не оглянулся.
— Киврин? — бегом пускаясь вдогонку, сообразил Колин. — Да ладно! Это что, когда чума началась?
Дануорти распахнул дверь на лестницу и, перескакивая через ступеньку, поспешил вниз.
— Ничего не понимаю, — не отставал Колин. — Как она оказалась в 1348-м?
Дануорти толкнул нижнюю дверь и устремился к телефонной будке, на ходу выуживая из кармана ежедневник, подаренный Колином.
— И как теперь ее вытаскивать? — спросил мальчик. — Лаборатория ведь закрыта.
Дануорти принялся листать ежедневник. Где-то на последних страницах записан номер Эндрюса.
— Мистер Гилкрист вас не пропустит. Как вы попадете в лабораторию? Он сказал, что вам туда вход запрещен.
Номер отыскался на самом последнем листке. Дануорти снял трубку.
— Если он вас не пустит в лабораторию, кто будет проводить переброску? Мистер Чаудри?
— Эндрюс, — коротко ответил Дануорти и принялся набирать номер.
—А я думал, он не приедет. Из-за вируса.
— Я ее там не брошу. — Дануорти прижал трубку к уху.
—Двадцать четыре восемьсот тридцать семь, — ответил
женский голос. — «Эйч-Эф Шефердс Лимитед».
Дануорти недоуменно посмотрел на листок ежедневника.
— Мне нужен Рональд Эндрюс. Куда я попал?
— Двадцать четыре восемьсот тридцать семь, — раздраженно повторили на том конце. — Здесь таких нет.
Дануорти швырнул трубку на рычаг.
— Дурацкая связь!
Он начал тыкать в кнопки заново.
— Даже если он согласится приехать, как вы ее там найдете? — продолжал расспросы Колин, заглядывая Дануорти через плечо. — Ее ведь там не будет? Стыковка только через три дня.
Дануорти слушал гудки, пытаясь представить, как отреагировала Киврин, когда все поняла. Вне всякого сомнения, вернулась на место стыковки и села ждать. Если была в состоянии. Если не заболела. Если в Скендгейте ее не объявили виновницей чумы.
— Двадцать четыре восемьсот тридцать семь, — ответил знакомый женский голос. — «Эйч-Эф Шефердс Димитед».
— Какой это номер? — прокричал Дануорти.
— Двадцать четыре восемьсот тридцать семь, — процедила женщина сквозь зубы.
—Двадцать четыре восемьсот тридцать семь. Я туда и звоню.
— Не-а. — Колин, перегнувшись через его руку, ткнул пальцем в номер Эндрюса на странице ежедневника. — Вы перепутали цифры. Давайте я. — Он взял у Дануорти трубку и набрал номер сам.
На этот раз гудки были другие, более далекие. Дануорти думал о Киврин. Чума ведь не везде началась одновременно. Это в Оксфорд она пришла под Рождество, а про Скендгейт ничего неизвестно.
Никто не подходил. Дануорти выждал десять гудков. Одиннадцать. Он даже не помнит, с какой стороны наступала чума. Ее принесли из Франции — значит, с востока, через Ла-Манш. А Скендгейт к западу от Оксфорда. Возможно, она добралась туда только после Рождества.
— Где книга? — спросил он у Колина.
— Какая книга? Ежедневник? Вот же он, перед вами.
— Которую я тебе подарил на Рождество. Почему ты не взял ее с собой?
