— Как ты уломал Уильяма на инъекции стрептомицина? — Полюбопытствовал он, поравнявшись с Колином.

— Ему нужен был рабочий код доступа бабушки Мэри, чтобы подделать разрешения. А код лежал в аптечке, в пакете с покупками.

— И ты не давал ему код, пока он не согласился?

— Да. И еще пригрозил рассказать его маме про всех этих девушек. — Колин снова умчался вперед.

За дорогу они, как выяснилось, принимали изгородь. Идти напрямик через поле, которое она опоясывала, Дануорти отказался.

— Нужно держаться дорог.

— Но так ведь быстрее, — возразил Колин. — Заблудиться мы не заблудимся, у нас есть навигатор.

Дануорти не стал спорить попусту. Он зашагал по прежней тропке, ища развилку. Однако у леса, с которым сливались узкие пашни, тропа заворачивала назад на север.

—А если тут вообще нет дороги? — спросил Колин через полкилометра.

Дорога обнаружилась за следующим поворотом. Она была еще уже, чем та, что у переброски, и с самого снегопада по ней никто не ездил. Дануорти с Колином направились по ней, на каждом шагу проламывая корку наста. Дануорти тревожно оглядывался по сторонам, высматривая жилье, однако за густыми деревьями ничего не было видно.

Ковылять по снегу оказалось трудно, и Дануорти начал выбиваться из сил. Грудь будто железный обруч стянул.

— Что мы будем делать, когда доберемся? — спросил Колин, легко шагая по снежной колее.

— Ты спрячешься где-нибудь и будешь ждать меня. Это понятно?

— Да. А вы уверены, что это правильная дорога?

Дануорти не был уверен совсем. Дорога забирала на запад, в совершенно другую сторону от предполагаемой деревни, а впереди снова сворачивала на север. Дануорти обеспокоенно всматривался в переплетение ветвей, надеясь, что там мелькнет каменная стенка или соломенная крыша.

—До той было ближе, я помню, — растирая озябшие плечи, высказался Колин. — Мы уже несколько часов идем.

Несколько не несколько, но около часа точно, и за это время им не попалось даже хибарки коттера, не то что деревни. Здесь ведь где-то целое скопище деревень, но где?

Колин вытащил навигатор.

— Видите, — он продемонстрировал Дануорти дисплей, мы слишком забрали на юг. По-моему, надо вернуться на прежнюю тропу.

Дануорти посмотрел на дисплей, потом на карту. Они зашли почти на три километра от переброски и стояли строго на юг от нее. Теперь придется проделать весь этот путь обратно, без всякой надежды найти на нем Киврин, и Дануорти сильно сомневался, что сможет после двинуться куда-то еще. Он уже едва шел, тиски с каждым шагом сжимали ребра все сильнее, и кроме того, начинало печь в груди. Обернувшись, он посмотрел на поворот впереди, решая, как быть.

— У меня ноги мерзнут, — пожаловался Колин, притопывая. Из кустов вспорхнула и унеслась прочь испуганная пичуга. Дануорти, нахмурившись, посмотрел на небо. Его затягивало тучами.

— Надо было идти вдоль изгороди, — упрекнул Колин. — Так получилось бы гораздо...

—Тихо!

—Что такое? — прошептал Колин. — Кто-то идет?

—Тс-с-с. — Дануорти оттеснил мальчика к краю дороги и снова прислушался. Вроде бы откуда-то донесся конский топот, но теперь снова стояла тишина. Может быть, померещилось или просто птица крыльями захлопала.

Он сделал Колину знак спрятаться за деревом.

— Стой тут, — велел он и осторожно пошел вперед до поворота.

Там, привязанный к кусту боярышника, храпел вороной конь. Дануорти поспешно укрылся за ближайшей елью и замер, высматривая всадника. Но на дороге никого не было. Дануорти подождал, стараясь дышать потише и прислушиваясь, однако никто не шел. Только вороной переступал с ноги на ногу.

Конь был под седлом, в сбруе с серебряной чеканкой, но сильно отощавший — подпруга болталась на выпирающих ребрах. Болталась так сильно, что даже седло слегка съехало, когда конь попятился назад. Он задрал голову, натягивая поводья и, видимо, пытаясь освободиться. Подобравшись поближе, Дануорти увидел, что повод вовсе не привязан, а просто запутался в колючих ветках.

Он вышел на дорогу. Конь повернулся к нему и дико заржал.

—Тихо, тихо, все хорошо, — приговаривал Дануорти, осторожно обходя коня слева. Когда он положил руку вороному на шею, тот перестал ржать и принялся тыкаться носом в карманы, ища еду.

Дануорти оглянулся в поисках какого-нибудь клочка травы, пробивающейся из-под снега, но пятачок вокруг боярышника был совершенно лысый.

—Сколько же ты здесь мучаешься, бедолага? — посочувствовал Дануорти. Всадник, видимо, заболел чумой в дороге или умер, и перепуганный конь скакал без оглядки, пока длинные поводья не запутались в колючих кустах.

Дануорти зашел чуть подальше в лес, ища следы ног. Конь снова заржал, и профессор двинулся обратно, распутывать повод, прихватывая по дороге торчащие из-под снега стебельки.

—Лошадь! Апокалиптично! — воскликнул, подбегая, Колин. — Где вы ее нашли?

—Я тебе что велел? Не сходить с места.

— Знаю, но я услышал ржание и подумал, вдруг вы попали в беду.

— Тем более должен был оставаться на месте. — Он отдал Колину пучок собранной травы. — Вот, покорми его.

Дануорти принялся освобождать поводья. Конь, безуспешно пытаясь вырваться, успел основательно запутать их в колючих зарослях. Придерживая ветки одной рукой, Дануорти просунул другую в глубь куста и стал разматывать повод. Через несколько секунд обе руки покрылись царапинами.

— Чья это лошадь? — спросил Колин, протягивая коню пучок травы с расстояния в несколько шагов. Изголодавшийся конь клацнул зубами, и Колин поспешно отскочил, выронив корм. — Она точно домашняя?

Едва не оставшись без руки, когда конь дернул головой, подбирая траву с земли, Дануорти все же высвободил поводья. Обмотав одним из них свою окровавленную ладонь, он подобрал второй.

— Да.

—А чья она? — робко гладя морду коня, повторил Колин.

— Наша. — Дануорти подтянул подпругу, усадил протестующего мальчик на круп, а сам взобрался в седло.

Скакун, еще не осознав, что свободен, укоризненно покосился на Дануорти, когда тот сжал коленями его бока, потом послушно затрусил по заснеженной дороге.

Колин судорожно вцепился Дануорти в пояс, как раз там, где ребра сдавливало будто тисками, но уже через сотню метров ослабил хватку, выпрямился и начал забрасывать профессора вопросами: «А как его поворачивать?» и «А если надо прибавить скорость?»

На главную дорогу они вернулись в считанные минуты. Колин предложил доехать до изгороди и пуститься по полю напрямик, но Дануорти направил коня в другую сторону. Через полмили дорога разветвлялась. Он выбрал левую.

Эта оказалась более езженной, чем первая, хотя лес вокруг смыкался еще более густой стеной. Небо совсем затянуло тучами, ветер крепчал.

— Смотрите! — воскликнул Колин и, отцепившись одной рукой, показал на каменную крышу, темневшую на фоне серого неба за осиновой рощицей. Церковь, видимо, или поместье. Оно лежало чуть дальше к востоку, и как раз туда уходила от главной дороги тонкая тропинка, ведущая через шаткий деревянный мосток над ручьем и дальше, по узкому лугу.

Судя по тому, что конь не навострил уши и не ускорил шаг, он был не из этой деревни. «Тоже хорошо, — решил Дануорти. — Иначе нас повесят за конокрадство, не дав расспросить о Киврин». И тут он увидел овец.

Они лежали на боку, будто мотки грязно-серой свалявшейся шерсти, хотя некоторые жались к деревьям, пытаясь укрыться от снега и ветра.

Колин не заметил.

— Что мы будем делать, когда туда приедем? — поинтересовался он в спину Дануорти. — Спрячемся? Или с ходу спросим, не видел ли ее кто?

«Там некого будет спрашивать», — подумал Дануорти, но пустил коня рысью, и они въехали через осиновую рощицу в деревню.

Она совсем не походила на картинку из книжки Колина, где все постройки обрамляли открытое пространство посередине. Здесь дома словно прятались друг от друга за деревьями. Дануорти углядел соломенные крыши, а чуть дальше, за осинами, каменную церковь, но здесь, на полянке величиной не больше переброски, стоял только деревянный дом с низким сараем.