В самом конце коридора Ретифу пришлось сбить с ног какого—то гатераканского аристократа, который мешал проходу, растолкать по сторонам двух охранников выходной двери и пнуть какого—то зазевавшегося швейцара. Ретиф с ходу прыгнул на водительское место ожидающего у самой двери спортивного автомобиля. Справа, там где росли кусты, пришел в движение огромный лимузин, убранный Ретифом полчаса назад с дороги. Им некому было управлять и он, предоставленный самому себе, медленно катился в направлении ближайшего бассейна с отражавшей небо водой. В насест рядом с землянином плюхнулся запыхавшийся Харрумф, и машина тут же сорвалась с места и помчалась вдоль по подъездной дорожке. За спиной прозвучал одинокий выстрел. Он едва был слышен в шумной суматохе, которая разразилась в комплексе отдыха. Обернувшись на мгновение назад, Ретиф увидел, как на верхнем уровне разлетелось одно окно и вниз посыпался цветной дождь из бумажных денег. Вслед за первыми кредитками оттуда выпал очевидно пьяный гатераканец. Летя вниз головой, он широко загребал руками в воздухе, пытаясь ухватить хоть один банковский билет. Когда окно разбилось, крики, вопли и радостные восклицания стали слышны намного лучше.

— Что... что случилось здесь, приятель?! — взревел потрясенный Харрумф, ухватившись за плечо Ретифа в поисках опоры, когда машина сделала вдруг четыре резких поворота один за другим и вылетела на высокий мост без перил.

— Позже расскажу! — крикнул землянин, перекрывая свист ветра. — А сейчас я ожидаю, что ты покажешь мне дорогу в порт! И тебе лучше пока хорошенько помолиться за то, чтобы бот Руккто стоял на своем обычном месте!

— Двадцать тысяч лет назад,— говорил атташе по культуре Пеннифул,— здесь, если я не ошибаюсь в своих оценках, была столица процветающей инопланетной культуры.

Полдюжины землян — члены полевой экспедиционной группы Дипломатического Корпуса Земли — стояли в центре узкой полоски бирюзовой травы, которая вилась между осыпающимися каменными стенами оранжевого цвета, ржавыми и исковерканными металлическими шпилями, на которых кое—где сохранились кусочки цветной керамики, и холмиками, где дикие цветы качали своими причудливыми лепестками при свете огромного оранжевого солнца.

— Вы только вообразите,— благоговейным тоном заговорил консул Мэгнан, когда их группа миновала осыпающуюся аркаду и шла по занесенной песком площади.— В те времена, когда мы еще жили в пещерах, эти существа уже создали машины и страдали от пробок на дорогах,— он вздохнул.— А теперь они полностью вымерли. Стрелки на наших датчиках — обнаружителях жизненных форм только подрагивали.

— Они, похоже, проделали путь от неандертальца до ядерного самоуничтожения за рекордное время,— заметил второй секретарь Ретиф.— Но, я думаю, у нас есть шанс улучшить их репутацию.

— Вы только подумайте, джентльмены! — воскликнул Пеннифул, задерживаясь у основания пилона без верха и потирая руки со звуком, который производит цикада, ухаживая за своими крылышками.— Целый город в нетронутом состоянии — нет, более того, весь континент, целая планета! Это же мечта археолога! Представьте себе сокровища, которые можно здесь найти,— каменные топоры и телевизоры, орудия из кости и пластика, устройства, необходимые дома, в школе и в офисе, жестяные банки, пивные бутылки, кости — о, бог ты мой, кости, джентльмены! После всех этих столетий выходящие на свет божий, чтобы рассказать нам свои истории о жизни и смерти культуры!

— Если они мертвы уже двадцать тысяч лет, то что толку копаться в их мусорных кучах? — тихим голосом проговорил помощник военного атташе.— Должен заметить, что Корпус потратил бы деньги с большей пользой, если бы провел подробную рекогносцировку на Боге или устроил систему слежения на Гроа.

— Цыц, майор,— сказал Мэгнан.— Подобные замечания служат только тому, что укрепляют расхожий стереотип о невежестве военных.

— Что же невежественного может быть в том, чтобы быть готовыми к обороне? — возразил офицер.— Хотя ради приятного разнообразия мы могли бы напасть на них первыми, сразу же, вместо того чтобы быть захваченными врасплох на своих планетах.

— Сэр! — Мэгнан дернул себя за лацканы красно—коричневого полевого плаща, отделанные плетеной иридиевой тесьмой.— Вы так вот запросто готовы отвергнуть шестисотлетнюю традицию?!

— Итак, джентльмены,— продолжал Пеннифул,— мы здесь не для того, конечно, чтобы проводить полномасштабные раскопки, а просто для предварительного осмотра. Но я не вижу причины, почему бы нам не попробовать. Мэгнан, что, если вы возьмете одну из этих лопат, и мы немного тут пошустрим. Но осторожно, не забывайте, что ни в коем случае нельзя нанести вред какому—нибудь невосстановимому предмету искусства.

— Бог ты мой, я бы с удовольствием,— сказал Мэгнан, когда босс предложил ему лопату.— Но, к сожалению, я страдаю редкостным заболеванием суставов, которое называется «рука мотоциклиста»…

— Дипломат, который не может согнуть руку в локте? — живо возразил босс.— Ерунда,— Он сунул инструмент в руки Мэгнану.

— Это возмутительно,— пробормотал Мэгнан, когда его начальник вышел из зоны слышимости в поисках места, подходящего для начала раскопок.— Мне казалось, что я добровольно вызвался участвовать в расслабляющем пикнике, а не для того, чтобы меня заставляли работать землекопом.

— Ваш опыт раскопок в материалах центрального архива вполне пригодится вам, мистер Мэгнан,— заметил второй секретарь Ретиф.— Просто представьте, что мы ищем свидетельство о каком—либо политическом прогнозе, который не исполнился и при этом был сделан человеком, стоящим в списке повышений чуть выше вас.

— Я решительно отвергаю ваш намек, что я мог бы унизиться до такой тактики,— напыщенно проговорил Мэгнан.— Во всяком случае, только идиот станет заносить в протоколы предположения.— Он подозрительно уставился на Ретифа.— Я, э—э, полагаю, что вы не станете утверждать, что лично знаете такого идиота?

— Я знал,— ответил Ретиф.— Но он только что стал послом.

— Эге,— пропел Пеннифул из замусоренного дверного проема, по обе стороны которого располагались незастекленные окошки,— Отлично сохранившейся строение; вполне вероятно, что это музей. А что, если мы заглянем?

Дипломаты потащились за своим восторженным лидером, который пробрался в помещение без крыши с неровным, замусоренным полом и голыми стенами, с которых давно исчезла штукатурка. Вдоль одной из стен комнаты в футе над полом проходил выступ с плоским верхом. Пеннифул ткнул пальцем в небольшое возвышение на нем, которое оказалось комковатым предметом.

— Эврика! — возопил он, стряхивая грязь со своей находки.— Вы видите, джентльмены? Я уже обнаружил шедевр эпохи поздней Мишурности!

— Позвольте, сэр,— обратился к лидеру экспедиции пухлый третий секретарь.— Поскольку Вердигри — это девственный мир, и мы здесь первые существа, появившиеся после его открытия, то как же получилось, что эпоха уже имеет свое название?

— Очень просто, мальчик мой,— резко бросил ему Пеннифул.— Я только что присвоил ей название.

— Послушайте, сэр,— заметил деятельный сотрудник агентства информации, тыкавший находку пальцем.— Я думаю, здесь произошла ошибка. Это не музей, это закусочная. А этот шедевр — тарелка с окаменевшим картофельным пюре и мумифицированным горохом.

— Бог ты мой, Куагмайр, вы, похоже, кое—что там нашли,— заметил внушительного вида офицер администрации.— Похоже на то блюдо, которым угощали на обеде в честь посла Клохаммера…

— Он прав,— заявил Мэгнан со своего места дальше вдоль стены,— здесь второе блюдо в виде жаркого по—французски.

— Болваны! — бросил им Пеннифул.— Меня не интересуют предположения дилетантов, чтобы классифицировать бесценные древности. Будьте любезны оставить эти дела экспертам. Теперь идемте дальше. Похоже, рядом расположена комната с сохранившейся крышей — комната, которую никто не посещал в течение двадцати тысяч лет! Могу поставить свой орден «Большой кордон» Космического легиона, что нас там ждет восхитительное открытие!