В-пятых, несмотря на то, что совершенно невозможно во время войны, которая требует чрезвычайных усилий, регулярно выплачивать содержание всем, кто был поставлен в строй, как это делается во время кампаний, не вынуждающих государство перенапрягать силы, в этом случае преодолеть затруднение помогают следующие два средства.

Первое состоит в надлежащем снабжении съестными припасами, чтобы солдаты никогда не испытывали недостатка в хлебе.

Второе заключается в предотвращении недовольства среди командиров, которые, когда их всё устраивает, станут всеми силами обеспечивать своих подчинённых в собственных интересах. И напротив, когда их в чём-то ущемляют, их жалобы и халатное отношение к делу толкают солдат к своевольству и рождают у последних мысль о дезертирстве, хотя бы сами они о том и не думали.

Между тем я не хочу упустить из виду мысль о том, что правильнее всего выдавать жалованье трижды во время похода, кроме пяти месяцев пребывания на зимних квартирах, которые должны оплачиваться обычным образом.

И нет ничего важнее для обеспечения воинов и успеха всех намерений, чем такое исправное снабжение их продовольствием, чтобы они никогда не терпели в нём нужды.

Прибавлю в качестве шестого замечания, что эта забота – одна из первейших и что рачительное ведение хозяйства и обеспечение дисциплины – основные задачи полководцев.

Армия участвует в сражениях не чаще одного раза в год, однако жизнь в ней не останавливается ни на день, причём необходимо, чтобы там соблюдался порядок, а этого нельзя добиться без всемерной бережливости и чрезвычайного попечения о соблюдении дисциплины.

В истории было гораздо больше армий, погибших от нехватки хлеба и отсутствия дисциплины, чем в результате действий войск противника, и я сам тому верный свидетель, что все замыслы, возникавшие в моё время, терпели провал лишь из-за этих изъянов.

Люди неопытные обычно полагают, что, набрав армию и обеспечив её жалованьем, могут сидеть сложа руки, тогда как на самом деле сколько бы денег войскам ни было дано, они не приносят никакой пользы и не могут предотвратить её развала, ежели военные размещаются в таком месте, где не могут устроиться с удобствами.

Не могу не заметить в связи с этим, что следует соблюдать осторожность и не слишком полагаться на слово простого интенданта, обязанного снабжать армию хлебом.

Жизнь подобных людей – слишком плохая порука от вреда, который может причинить их нерадивость, а потому доверять их обещаниям не стоит.

Заботу об обеспечении продовольствием следует возложить на людей знатных[578], известных своей бдительностью, преданностью и способностями, поскольку именно от этого зависит существование армии, а зачастую и самого государства.

И чем выше будет положение людей, занятых на таких должностях, тем лучше.

Дабы не ошибиться на сей счёт, набирая войско, нужно уделить внимание провианту, с тем чтобы для каждого полка численностью 1 тыс. человек имелось 15 подвод для постоянной перевозки двухнедельного запаса хлеба, то есть такого количества, которого более или менее хватит для проведения важной кампании, а ещё сверх расчёта надлежит иметь 100-200 лишних телег, ибо иначе возникнет недостаток[579].

Не следует забывать о том, что необходимо возить с собой мельницы и печи, и, хотя их использование не всегда сподручно, всё-таки иметь их нужно, дабы пускать в дело в некоторых местах, где по-другому поступить не представляется возможным и где может произойти так, что промедление в четыре дня даст неприятелю великую выгоду перед армией, испытывающей нехватку продовольствия.

А поскольку при осуществлении великих замыслов важны даже мелкие подробности, то военачальник должен обратить особое внимание на все детали своего обоза. Он должен знать, что телеги проще разгружать, чем повозки, они легче поворачивают на узкой дороге, но, с другой стороны, они и легче переворачиваются, а одна опрокинутая телега способна надолго задержать продвижение всего обоза. Поэтому генерал должен продумать свой маршрут, чтобы выбрать в зависимости от него тот способ передвижения, который сочтёт наиболее подходящим.

Кроме того, он должен знать, что существует два способа перевозки хлеба: в ящиках, которые весьма тяжелы и громоздки, либо на телегах с плетёными боками и покрытыми просмолённым холстом, что гораздо удобнее.

После этих шести замечаний мне остаётся лишь дать два совета тем, на кого возложено командование нашими армиями.

Во-первых, во время похода быть всегда впереди, ибо тяжело войску, каким бы сильным оно ни было, продвигаться, когда ему противостоит другое войско; и часто то, которое начинает первым, скорее может ожидать удачи.

Во-вторых, занимать позицию скорее наступательную, нежели оборонительную, если это можно сделать, не проявляя безрассудства: ведь имеющий смелость нападать внушает некоторый страх своему противнику, да и натура французов – нетерпеливая и легкомысленная – мало приспособлена к обороне, тогда как их пыл и нетерпение придают им качества, помогающие успешно атаковать.

Разнообразный опыт позволяет мне говорить об этом, и я уповаю, что те, кто достиг вершин полководческого искусства, скажут то же самое.

Военная мощь требует, чтобы король был силён не только на суше, но и обладал могуществом на море.

Когда Антонио Перес был принят во Франции покойным королём, Вашим родителем, и тот назначил ему хорошее жалованье[580], чтобы он смог благополучно пережить свалившиеся на него беды, этот иностранец, пожелавший выразить признательность великому королю, по отношению к которому чувствовал себя обязанным, и показать, что в несчастье не сделался неблагодарным, дал ему три немаловажных совета, выразив их тремя словами: Roma, consejo у mar[581].

Мнение этого пожилого испанца, поднаторевшего в государственных делах, заслуживает внимания не столько в силу авторитета того, кто его высказал, сколько в силу собственной его ценности.

Мы уже упоминали о том, какие усилия следует прилагать для создания успешно работающего Государственного совета и приобретения влияния в Риме. Остаётся порассуждать, почему король заинтересован в становлении своего могущества на море.

Море – это такое богатство из всех существующих, на максимальные доли которого все монархи претендуют, и однако же, права каждого на него менее всего ясны.

Власть над водной стихией никогда не была прочно закреплена за кем бы то ни было. Сама же стихия подвержена различным переменам, вызванным присущим ей непостоянством, и так покорна ветрам, что отдаётся на волю того, который больше всех её ласкает и чья сила так необузданна, что он в состоянии владеть ею насильно вопреки всем, кто пытается с ним тягаться.

Одним словом, истинное право на такое господство исстари даёт сила, а не разум, и, чтобы претендовать на это богатство, надобно быть сильным.

Чтобы действовать в этом вопросе упорядочений и методически, следует отдельно рассмотреть Океан[582] и Средиземное море и провести различие между крупными судами, которые пригодны для обоих морей, и галерами, применение коих ограничено тем морем[583], которое природа, как кажется, будто нарочно поместила между землями, дабы меньше подвергать его бурям[584] и дать ему больше защиты.