Это право, превозносимое многими Отцами Церкви, поскольку оно было подтверждено различными Соборами и в первую очередь Тридентским, должно считаться священным и нерушимым в силу своей древности, весомости, основанной на канонах святых отцов и решениях Соборов, и блага, приносимого им Церкви, в интересах коей многие основывают религиозные учреждения, чтобы таким путём получить право назначать тех, кто будет пользоваться этими бенефициями.

Папа Римский Григорий Великий.

Скульптор Н. Кордьер (1567 – ок. 1612). 1602.

Церковь Святого Григория, Рим (Италия)

Фронтиспис диссертации по богословию, которую 27 мая 1639 г. защитил в Сорбонне Ж. Шайу, один из покровителей больницы для неизлечимых больных в Париже. Страница с посвящением кардиналу Ришельё и основными положениями диссертации. Г. Юре, 1639

Гравюра изображает сцену, происходящую на паперти Сорбоннской церкви. Перед кардиналом Ришельё склонился Робер де Сорбон, основавший университет, три женские фигуры позади него напоминают, что эта идея была подсказана ему королём Людовиком IX Святым, а три женские фигуры справа указывают, что предпринятое кардиналом восстановление церкви проходит под покровительством Людовика XIII. Богословы, заседающие на заднем плане, обсуждают диссертацию соискателя.

Но когда я вспоминаю о том, что нужда не признаёт закона[430] и что подобная привилегия, приносившая пользу во времена ревностных основателей новых церковных учреждений, в настоящее время причиняет столько вреда из-за испорченности наследников, получивших их имущество, но лишённых их рвения, их добродетели и даже подчас их веры, что нельзя терпеть далее её существование, не подвергнув множество душ опасности погибнуть, то смею заявить прямо, что невозможно уклониться от исправления столь значительного изъяна, не ответив за это перед Богом.

Многие подумают, что наилучшим средством от этого недуга является полное устранение причины оного, но когда я представлю, что завещанное на возмездных началах, то есть путём передачи прав на собственное имущество, с полным правом находится во владении лишь при выполнении условий, на которых оно было отдано, и что святые отцы – участники Тридентского собора, знавшие о злоупотреблениях этим правом, не решились однако его изменить, то и я останавливаюсь и думаю, что обычный человек не может выдвигать подобное предложение, не совершив безрассудства, а потому следует скорее прибегнуть к средству более мягкому, первоначально предлагавшемуся на Тридентском соборе[431], хотя он и не говорил о том в иных местах.

Средство оное состоит в том, чтобы синод[432] избрал экзаменаторов, которые бы тщательно проверили всех соискателей бенефициев, к коим приписаны души, с тем чтобы после испытания их способностей и порядочности предложить из оных двух-трёх самых достойных патронам приходских церквей, где появляются вакантные места, дабы те выбрали и представили епископу того, кто им больше всех понравится.

Отлично понимаю, что сия мера некоторым образом ограничивает свободу, коей патроны пользуются сегодня во Франции, но поскольку, хотя и в урезанном виде, свободу она им всё же оставляет, отнимая лишь возможность назначать в приходы людей неспособных, то предложение это должно быть принято, и даже с радостью, ибо, по моему мнению, исправляя зло, возникающее вследствие представления на места приходских священников, оно исправит, если постановление Собора будет соблюдено, и тот вред, который причиняет сговорчивость, проявляемая архиепископами, когда они зачастую определяют в священники тех, кому отказали их викарии, ибо Собор велит, чтобы предложенные им экзаменаторы, оценивая способности лиц, подлежащих назначению в приходские церкви, обязательно давали отчёт в своих действиях перед провинциальными Соборами; таким образом, он не позволяет архиепископам пренебрегать их решением, разве что по причине столь законной, что она не может быть поставлена под сомнение.

После принятия описанных выше справедливых мер по упорядочению церковных дел от благочестия Вашего Величества зависит отдать распоряжение о реформировании монастырей, насколько это будет возможно сделать.

Прекрасно понимаю, что многие соображения внушают опасения по поводу того, что реформы, которые станут осуществляться в наше время, будут впоследствии не столь строго претворяться в жизнь, как вначале; однако следует их продолжать и поддерживать, ибо благо не перестаёт быть благом, а неизменно остаётся таковым, даже если существует недолго, и тот, кто ради благой цели разумно делает, что может, поступает как должно и исполняет то, чего требует от него Бог.

Истинная правда – я всегда считал, как продолжаю считать и сейчас, – что лучше проводить умеренные преобразования, чтобы при соблюдении новых правил тела и души чувствовали себя вполне удобно, нежели устанавливать такие строгие законы, суровость коих с трудом выдерживают даже самые сильные души и самые закалённые тела. Умеренность, как правило, обладает устойчивостью и постоянством, тогда как для того, чтобы обеспечить существование вещей, противных природе, нужна чрезвычайная благодать.

Надобно заметить ещё, что преобразования в наших монастырях должны отличаться от тех, что имели место в других государствах, которые, будучи свободны от ереси, требуют от монахов скорее глубокого смирения и образцовой простоты, чем образованности, совершенно необходимой во французском королевстве, где невежество самых добродетельных монахов на свете может быть столь же вредно для некоторых душ, имеющих нужду в их знаниях, сколь их рвение и добродетель полезны другим людям и им самим.

Мимоходом должен сказать по этому поводу, что при реформировании, например, женских монастырей, не всегда верным средством является восстановление выборов их настоятельниц, в частности, с периодичностью раз в три года, вместо королевского назначения.

Склонность к интригам и проискам, укоренившаяся у слабого пола, порой так велика, что становится невыносимой[433], и я дважды видел, как Ваше Величество были вынуждены отменять свои предписания о выборах, дабы вернуть всё как было.

Если благочестие требует от Вашего Величества заняться наведением порядка в давно существующих монастырях, то благоразумие велит остановить появление чересчур большого количества новых обителей, которые растут как грибы.

При этом следует пренебречь мнением некоторых недалёких святош, которые проявляют больше рвения, чем благоразумия, и часто к вещам, от коих зависит спасение души и государства, причисляют те, что как раз способны причинить вред обоим.

Фронтиспис книги кардинала Ришельё «О совершенстве христианина» (Париж, ок. 1646)

К. Меллан (1598 – 1688)

Таким образом, надо быть злонравным или слепым, чтобы не видеть и не признавать, что монастыри не только полезны, но и необходимы, и надо быть преисполненным слишком безрассудного рвения, чтобы не видеть, что чрезмерное их количество причиняет неудобства и может дойти до такого предела, когда станет просто-таки разорительным.

То, что делается для государства, делается и для Бога, который есть его опора и основание. Провести преобразования в уже имеющихся обителях и остановить чрезмерный рост числа новых заведений – вот два дела, угодных Богу, который во всём диктует порядок.