- Если будет что-то, на что, по вашему мнению, мне следует взглянуть - легально, разумеется, потому что мою деятельность проверяют другие сотрудники - дайте мне знать.
- А, так вы из внутренней безопасности...
- Я присматриваю за кредитками налогоплательщиков.
- Я так понимаю, именно поэтому вас и заинтересовали условия содержания нашей армии.
Бесани по привычке прикусила было язык, но это было слишком обидным замечанием, чтобы проигнорировать его.
- Для меня это не просто абстрактная благотворительность. Я встречаюсь с солдатом.
На миг Скина показался ошеломленным, и она не могла понять, на что он так отреагировал: на резкий тон ее ответа или на неожиданно личные подробности.
- Что ж. - проговорил он. - Значит, мне нет смысла распинаться перед вами насчет того, что они все точно такие же люди, верно?
"Время проявить немного почтительности."
- Я знаю многих из клонов - по меркам большинства людей, и - да, мне не все равно, что с ними случится.
- Тогда вы, должно быть, знаете что с ними происходит.
- В каком смысле?
- Когда они получают ранения и не могут вернутся на действительную службу. Понимаете, я могу узнавать, что творится в госпиталях "Ремсо" - или, вернее, получать довольно ограниченные сведения от персонала Оборонного Управления - но я не получал сведений о тех людях, кого не смогли заштопать и отправить обратно.
Бесани подумала о Корре, временно переведенном на бумажную работу после того как заряд, который он разряжал, взорвался и оставил его без рук. Он ждал поступления специализированных протезов, и если бы Скирата не перетащил его тренироваться на коммандо, он вновь отправился бы работать сапером.
- Могу предположить, что они умерли. - проговорила Бесани. - И с отправкой обратно у армии возникли большие проблемы.
- Да, но жизнь не настолько проста. - ответил Скина. Он понизил голос, несмотря на то, что дверь была закрыта. - Бывают ранения, которые человек может пережить, но при этом он никогда уже не сможет быть пригодным для службы. Я не могу всерьез верить в то, что за год с лишним войны такого еще не случалось. И, тем не менее, мы не видим приютов для таких людей - которые должны существовать; мы знаем, что они не заканчивают свои дни окруженные заботой своих семей - потому что семей у них нет. Так куда же они исчезают?
Бесани не хотела даже думать об этом. Но это был ее долг. Единственным ответом, который она могла сейчас придумать было то, что тяжелораненым, тем, кто еще мог бы выкарабкаться, дают умереть.
Но в некоторых мобильных санитарных отрядах были джедаи-инспекторы. Джедаи не позволили бы такому случиться... или позволили бы?
Она должна поговорить с Джусиком. Он ей расскажет.
- Я попробую выяснить, что смогу. - сказала Бесани.
- А я буду и дальше выбивать достойные приюты. - Скина выглядел обеспокоенным. - И еще я собираюсь помочь пополнить фонды на благотворительность. Знаете, тут все-таки встречаются граждане, желающие помочь.
- Я буду держать вас в курсе. - пообещала Бесани.
Она прошла долгий путь до здания Казначейства, задержалась по пути на чашку кафа, и поняла, что вопрос сенатора гложет ее изнутри. Да, это могло значить только лишь что клоны либо живы либо мертвы, нет никакого промежуточного состояния, и нет нужды в заботе о инвалидах. Война продолжается меньше восемнадцати месяцев. А правительства всегда страдают недостатком предусмотрительности, особенно когда война застигает их врасплох.
Тогда... может быть, именно этим занималась "Дханнут Логистик": приюты вдали от глаз публики, для того чтобы скрыть то, что война может идти не так просто и чисто, как это представляют себе гражданские. Точно также, как это поначалу представляла себе она. Она решила проверить другие их проекты, когда вернется на работу. Все еще потягивая каф она поискала сведения о них через свою деку - просто, чтобы найти их адрес в справочнике.
И вот тут дела начали становиться интересней.
Про "Дханнут" не было записей в общедоступной базе данных. Конечно, это могло быть "дочка" какой-то другой компании, или же она могла быть даже не с Корусканта; но так или иначе - чтобы участвовать в тендерах она должна была быть зарегистрирована. Она должна была быть зарегистрирована в порядке корпоративного налогообложения, и даже если она и была с другого мира - ей требовался код освобождения от налогов.
Теперь ей понадобится Джилка. Она была налоговым офицером; она эксперт по розыску компаний, которые гребут выручку и не платят положенные налоги.
Бесани Веннен всю свою жизнь работала по инструкции. Пока не связалась с компанией асоциалов и людей, которых не существовало. Она сделала самое убедительное выражение лица и приготовилась скормить Джилке убедительную историю... переступая грань, отделяющую простое копание в данных по неуважительной причине от прямого обмана - с последствиями, которых она не могла даже приблизительно себе представить.
* * *
Повстанческий лагерь, близ Эйата, Гафтикар, 478 дней после Геонозиса.
Мариты возбужденно шныряли вокруг, и сегодня Дарман видел, что их стало гораздо больше чем прежде.
Он чистил зубы, прислонившись к двери хижины, и покачивая складную пластоидную чашку в одной руке обдумывал то, чем занимался в последние дни.
- Заканчивай, Дар. - Найнер был в полной броне. Он командует - значит, они выступают.
- Тридцать Пятый выступает. Они закончили на Квиилуре. Давай постараемся чтобы двери для них были открыты.
- Квиилура. - Дарман сплюнул пену в чашку. - У меня есть время связаться с Этейн?
- Тебе это надо?
- Ну меня же могут убить, и...
Выражение лица Найнера было скрыто визором, но к этому времени Дарману уже был известен каждый оттенок его дыхания, каждый негромкий звук который показывал, что он сглатывает или облизывает губы, каждый щелчок зубами, когда слова не вырывались наружу.
- Все будет нормально. - наконец сказал Найнер и хлопнул его по плечу. Он играл ободряющего руус'алора, сержанта; слова были словно высечены из руус, из камня, и это отлично подходило к его роли сурового старшины. - Но все равно свяжись с ней. Передай от меня привет.
Найнер направился к маритам. Он никогда не говорил про то, чего он хочет от жизни. Он никогда не делил с братьями свои страхи и не говорил о одиночестве, не болтал про женщин и не заговаривал о том, что не считает войну хорошей затеей. Последнее больше всего беспокоило Дармана. Наверное, Найнер держал свои тревоги при себе, ради поддержания боевого духа - он что, думал что они этого не понимают? - но насчет войны и всех ее сторон по традиции ругались все. Для клонов-солдат это была единственная отдушина - высказать свое мнение о том, что командование бездарно, еда - помои, снаряжение - осик, и все это напрасная трата времени, но это все же лучше чем быть гражданским. И это было показным, своего рода ритуалом единения; для того, чтобы показать что тебе все нипочем, хотя в действительности ты был перепуганным простаком, вечно голодным и как правило - ничего не знающим. То, что они служат в лучшей армии галактики не избавляло от подобных мыслей. Поначалу Дарман - как и все они - считал свою роль в жизни выдающейся и неизменной; сейчас же, после знакомства с миром за пределами Камино эта идеологическая установка поистерлась, более того - некоторые из ЭРКов дезертировали. Рядовые ворчали - между собой. Дарман подозревал, что если бы привязанности были слабее и им было бы куда идти - из строя исчезло бы куда больше народа.
Но они оставались - ради своих братьев. Они оставались, потому что быть лучшими в своем деле - было для них единственным источником гордости.
И им было некуда идти. Что случится, когда многие из них узнают что происходит с теми кто не может - или не хочет - больше сражаться?
