— Не упрямься, Зотов, — уговаривала Старцева, обнимая его за шею. — Подумай, как забавно будет сделать это здесь, среди портновских манекенов. Это все равно что заниматься сексом на многолюдной площади.

Зотов почти уже не сопротивлялся. Дело сделано, подумала Старцева, стаскивая с него рубашку.

— Зотов, ты здесь? — вдруг послышался в коридоре голос Софии. Зотов хотел было отпрянуть от Старцевой, но та продолжала цепко держать его за шею. Дверь в мастерскую открылась.

— Ох, простите! — смущенно воскликнула София. — Я, честное слово, не хотела вам мешать. Просто сейчас начнется репетиция финального дефиле. Чисто теоретически, да? — в упор спросила она Старцеву и захлопнула дверь.

— И откуда ты взялась на мою голову?! — воскликнул Зотов, натягивая рубашку. — Что она теперь подумает?

— То, что подумал бы любой, увидев эту сцену, — невозмутимо ответила Старцева.

— Значит, так, красавица, — твердо сказал Зотов. — Сейчас мы поднимемся наверх, и ты объяснишь Софии, что сама начала и что между нами ничего не было.

— И не подумаю, — заявила Старцева.

— Это почему?

— С какой стати я должна оправдываться? Подумаешь, преступление. Она что, твоя жена? Или невеста? И вообще, Зотов, чего ты так раскипятился? Тебе что, не все равно, что она подумает?

— Представь себе, не все равно.

— Почему? — удивленно спросила Старцева. — Может, ты в нее влюбился?

— Я в нее не влюбился.

— Нет, ты в нее влюбился, — торжествующе повторила Старцева. — Вот так умора! Новая версия «Служебного романа».

— Замолчи, Старцева, а? Пока я не запустил в тебя чем-то тяжелым, — нервно попросил ее Зотов, пытаясь застегнуть на себе галстук-бабочку. — Ты что, не знаешь, почему я уже месяц околачиваюсь возле Софии? Я должен украсть эту коллекцию, — ткнул он пальцем наверх, где располагался демонстрационный зал. — Что я буду делать, если сейчас она пошлет меня куда подальше? Теперь поняла, что ты наделала?

— Теперь поняла, — кивнула Старцева, — что ты редкая сволочь, Зотов. Ну чего ты возишься с этим галстуком? Давай уже, помогу.

Зотов повернулся к ней спиной и убрал свои длинные волосы с шеи.

— Ты что там делаешь? — тревожно спросил он, чувствуя, как резинка галстука все крепче и крепче обжимает его шею. — Ты что, задушить меня решила? Ну, хватит, Старцева. Хватит! Мне же больно!

— Ох, извини, задумалась, — откликнулась Старцева и наконец застегнула галстук как положено.

— Крепко же ты думаешь, — заметил Зотов, потирая шею. — Знать бы еще о чем.

— О разном. Например, о воришках, которые буквально окружают Софию Полонскую. Помнишь, она говорила, что кто-то украл ее эскизы? Держу пари, этот «кто-то» — твой старый знакомый, Павел Петрович Лучков.

— Ага, — кивнул Зотов. — Наверное, он хотел подарить их своему тестю. Он большой ценитель прекрасного. В его коллекции есть картина Сальвадора Дали, которую никто не видел.

— Все может быть, — загадочно сказала Старцева. — Ладно, гуд бай, красавчик. Иди к своей Софии и извинись за меня. Скажи, что я не могла поступить иначе. Лучков был прав — мне не стоит вмешиваться. Взмах крыла бабочки рождает тайфун. Но этот тайфун не всегда несет только смерть.

Андрей Ветров проснулся в три часа ночи от настойчивого телефонного звонка. И сердце тревожно застучало в предчувствии дурных новостей.

— Каждый ночной телефонный звонок сокращает жизнь на пятнадцать минут, — пробормотал Ветров, нащупывая в темной гостиной выключатель. — Если какая-нибудь ерунда, убью, кто бы это ни был.

— Алло!

— Андрей? — услышал Андрей голос Ирки Калинкиной.

— Да. Что-то случилось? — напрягся Ветров.

— Нет, все в порядке. Извини, что беспокою тебя по пустякам. Но у меня возникла небольшая проблема.

— Я слушаю тебя, Ира.

— Я тут разгадываю кроссворд и не могу ответить на один вопрос. Ты не знаешь, в каком городе проводится международный конкурс пианистов имени Ферруччо Бузони?

— Чего-чего?! — переспросил Ветров.

Ирка терпеливо повторила вопрос.

— В городе Больцано, провинция Альто-Адидже, на севере Италии, — мрачно отчитался Ветров. — Это и есть твоя проблема? А численность, территориальные размеры, инфраструктура города Больцано тебя не интересуют? Могу сгонять за справочником.

— Нет, спасибо, — поблагодарила Ира и повесила трубку.

В ярости Ветров закурил сигарету. Нечего и говорить, что сон у него как рукой сняло. И что теперь прикажете ему делать до утра? Может, поиграть в «Quake»? Для его теперешнего настроения очень подходящее занятие. Мало ему было одной любительницы детективов, которая вечно не давала спать по ночам, так теперь еще и любительница кроссвордов навязалась на его голову!

Нет, что-то здесь не так. Ирина всегда казалась Андрею серьезной, рассудительной девицей, в отличие от ее взбалмошной соседки. Звонить в три часа ночи, чтобы узнать ответ на вопрос из кроссворда, совершенно не в ее стиле. Или придурь — болезнь заразная?

Андрей быстро набрал знакомый номер.

— Ира? Это снова Ветров. Анна дома?

— Нет.

— Как «нет»?! Не ври, Калинкина! Это ведь она попросила тебя узнать насчет конкурса имени Бузони.

— Ага, — хихикнула Ирка. — Но ее правда нет дома. Уже нет, — уточнила она.

— Куда же она подевалась?

— А шут знает! Оделась и ушла. Странная она какая-то в последнее время. Сначала попросила подобрать ей одежду валютной проститутки. Потом вообще исчезла на три дня. А сегодня заявилась среди ночи и как пристанет: «Позвони Ветрову, позвони Ветрову!»

— А зачем ей понадобилось знать, где проходит этот конкурс?

— А я откуда знаю? Когда я передала ей твой ответ, она вдруг начала хохотать как ненормальная. А потом вообще понесла такую околесицу!

— Какую околесицу?

— Начала спрашивать, какие самые дорогие подарки я получала в жизни. Ну, я и говорю: «От родителей — видеомагнитофон. А от мужика — комплект белья за двести баксов». А она говорит: «А какой бы ты хотела получить подарок? Самый дорогой!» Я отвечаю: «От квартиры бы, наверное, не отказалась». И тут она ни с того ни с сего разозлилась и давай орать: «Ты, Калинкина, прямо как Шура Балаганов, которому для полного счастья нужно шесть тысяч четыреста рублей». И ушла. Дура, правда?

— Правда, — с удовольствием согласился Ветров.

Как ни странно, разговор с Иркой успокоил Андрея. Он докурил сигарету и вернулся в спальню. Наташа тоже не спала и при свете ночника читала книгу. Андрей с наслаждением растянулся рядом с ней.

— Какой бы ты хотела получить самый дорогой подарок? — спросил он ее.

— Вечную молодость, — ответила она после небольшой паузы. — А ты?

— Крылья, — твердо ответил Ветров.

Время очередной планерки подошло незаметно.

Ветров чувствовал себя ужасно: двоечником, который не выучил урок и до дрожи боится, как бы учитель не вызвал его к доске. Он все время ждал, что Гудковский спросит его о новой статье. Как разочарован будет Игорь Борисович, когда его любимчик и ученик впервые в жизни скажет, что статья не получилась и что он зря морочил всем голову пустыми обещаниями.

— Ну-с, Андрей. Как твои дела? Ты обещал на этой неделе сдать материал. Мы все на тебя надеемся.

Вот и дождался.

— Статьи не будет, Игорь Борисович.

— На этой неделе?

— Ни на этой, ни на следующей. Статьи не будет вообще.

— Почему?

— У меня нет фактов, — сказал Андрей. — А писать на отвлеченные темы мне бы не хотелось.

Андрей покосился в сторону Старцевой. Небось рада до смерти! Торжествует, глядючи, как облажался ее главный конкурент. Но нет: Старцева сама сидит мрачнее тучи и подозрительно прячет глаза от главного редактора.

— Печально, — поправил очки на переносице Гудковский, что всегда служило у него признаком крайнего недовольства. — Но я надеюсь, что хотя бы молодое поколение еще не утратило вкус к работе. Чем ты нас порадуешь, Анна? Твоя статья о деле Андреади готова?