И вот они у Дома моды. Усилиями Василисы Егоровой здание было отремонтировано в кратчайшие сроки, и ничто уже не напоминало о недавнем пожаре. Несмотря на глубокую ночь, почти все окна в здании светились.

Родичкин первым вышел из машины. Гудковский дождался, пока он закроет дверцу, и негромко сказал:

— Задержитесь, Старцева.

Ну вот, начинается. Похоже, ей не придется ждать очередной планерки, ее вытурят из «Репортера» прямо сейчас.

— Вы с приятелем здорово меня испугали, — медленно сказал главред. — Больше так не делайте. Я не очень молод и не очень здоров и поэтому не готов принимать участие в ваших экспериментах.

— Мне так стыдно, Игорь Борисович, — дрожащим голосом сказала она. — Простите меня, пожалуйста. Хотите, я целый месяц отдежурю в группе выпуска? Только не выгоняйте меня из газеты, прошу вас!

— Я не собираюсь выгонять вас, Старцева, — нервно поправил Гудковский очки на переносице. — Я не терплю журналистов трусливых и безынициативных, а вас в этом не упрекнешь при всем желании. Если я правильно понимаю, ваши сегодняшние действия как-то связаны с расследованием дела Андреади?

— Да. И если я не ошибаюсь, это будет настоящая бомба! Никто не ожидает ничего подобного.

— Надеюсь, вы правы. Только в этом случае я буду вполне вознагражден за те минуты, когда ваш дружок размахивал пистолетом перед моим носом. Желаю успеха.

Ура, она остается в «Репортере»! А материальчик будет супер, в этом, драгоценный Игорь Борисович, можете не сомневаться. Только бы мастер, который сделал татуировку Андреади, и приятель Зотова оказались одним и тем же лицом.

Родичкин поплелся за ней. Постепенно Аня начинала привыкать к мысли, что у нее появилась живая тень. А что? Даже лестно. В конце концов, мало кто может похвастаться тем, что его по пятам преследует настоящий маньяк!

До начала шоу оставались считаные дни, и работа в Доме моды продолжалась круглые сутки. Показав на входе свое редакционное удостоверение, Аня беспрепятственно проникла в Дом моды. Охранник направил ее в демонстрационный зал, где вовсю кипела подготовка к показу.

Командовала парадом София Полонская, которая за этот месяц стала настоящей преемницей Андреади. Она не только придумала новую коллекцию, но и подготовила грандиозное шоу, в котором в мельчайших подробностях была воссоздана атмосфера грозных тридцатых, когда рождалась и крепла знаменитая «Коза Ностра».

Неожиданно для всех София Полонская превратилась в хорошенькую женщину. Она буквально расцвела, и Аня Старцева, которая не сводила с нее глаз, с трудом узнавала ту унылую девицу, с которой она не так давно играла в «верю — не верю с плюсом».

Причиной удивительного перевоплощения несомненно являлся Зотов, который с довольно мрачной физиономией болтался вокруг Софии, сжимая в руках муляж огромного гангстерского пистолета. Интересно, он все еще не потерял надежду украсть у Софии ее коллекцию?

Пока все, что видела Анна, соответствовало версии, которая неожиданно родилась у нее при виде татуировки на плече Андреади. Она снова и снова вспоминала слова Лучкова об «эффекте бабочки». Тогда она поняла их очень просто: Лучков всем сердцем ненавидит Андреади и делает все, чтобы покончить сначала с его коллекцией, потом с ним самим, а напоследок — с его Домом моды. И только сейчас она увидела в словах Лучкова совсем другой смысл. А что, если тайфун, рожденный от взмаха крыла бабочки, должен накрыть вовсе не Андреади, а совсем другого человека?

Например, Софию Полонскую.

Старцева решительно встала и направилась к Софии, которая объясняла моделям концовку предстоящего шоу.

— София, тебя можно на минутку? — позвала ее Анна.

София легко соскочила с подиума и подошла к журналистке.

— Как дела, София? — спросила ее Анна. — Я вижу, коллекция у тебя получилась?

— Да, все отлично. Я думаю, Пауло Лучано будет доволен. Он итальянец, а все итальянцы немножко гордятся своей мафией.

— При чем тут мафия? — удивленно спросила Старцева.

— Моя коллекция будет называться «Прощай, мафия!», — объяснила София. — Кстати, приглашаю тебя на показ. — Она вручила Анне пригласительный билет на две персоны.

Старцева развернула билет и прочитала следующие строки: «На свете осталось не так уж много вещей, которые так ужасны и так популярны, как мафия. Эта коллекция для людей, которые любят роскошь, ценят риск и живут так, как будто каждый день — последний. Эта коллекция — эпитафия мафии. Прощай, мафия, мы будем вспоминать тебя как красивую легенду…»

— Странная тема для коллекции, — заметила Анна. — Тебя кто-то надоумил посвятить ее мафии?

— Не то чтобы надоумил, скорее, подтолкнул, — ответила София. — Зотов рассказал мне, как однажды побывал в гостях у мафии. И я так ясно представила себе этот мир, что мне тут же захотелось перенести его на подиум.

Значит, Зотов. Так-так-так. Как говорится, уже теплее.

— А как у тебя с ним вообще? — спросила Анна.

— С кем? — не поняла София.

— Ну, с Зотовым. С кем же еще?

— В каком смысле «как»? — снова не поняла София.

— Ну, помнится, ты говорила, что никогда ни с кем не встречалась, и все такое. Теперь ты уже не можешь так сказать?

— Не пойму, что ты имеешь в виду?

Творческие люди умны и сообразительны только в творчестве. В делах житейских они все, как один, редкие тугодумы. В этом Старцева убеждалась снова и снова.

— Ты спишь с ним? — прямым текстом спросила она Софию.

— Нет, — покраснела Полонская.

— Очень жаль, — вздохнула Анна. — На твоем месте я бы уже давно с ним переспала. Нет, ты не обижайся, это я так говорю, чисто теоретически.

София покраснела еще больше и, не говоря ни слова, вернулась на подиум. Старцева задумчиво смотрела ей вслед. «Чисто теоретически? — мысленно повторила она собственные слова. — А что, это мысль! Главное, чтобы Зотов ни о чем не догадался».

На ловца и зверь бежит. Вслед за Софией с подиума спрыгнул Зотов и подошел к Старцевой.

— О чем это ты трепалась с Софией? — В его голосе звучали угрожающие нотки.

— Не бойся, я тебя не сдала, — успокоила его Анна. — Послушай, Зотов, мы можем поговорить где-нибудь наедине?

— Зачем это?

— Есть разговор. Секретный.

Зотов подозрительно посмотрел на нее.

— Можно поговорить в мастерской у Софии. Там тихо и никто не зайдет.

— Отлично. То, что надо.

По узкой каменной лестнице они спустились в подвал. Первым делом Старцева провела рекогносцировку местности. М-да, обстановка мало соответствует духу того, что она задумала, — швейная машина, стол раскроя, несколько портновских манекенов, — но делать нечего, придется как-то устраиваться.

— Ну, что у тебя? — спросил Зотов.

— Помнится, ты говорил, что у тебя есть дружок по имени Амстердам?

— Ну, есть.

— Он все еще занимается татуировками?

— Занимается. А что?

— Ничего. Просто я хочу сделать татуировку. Познакомишь меня с ним?

— Это и есть твой секретный разговор? — фыркнул Зотов. — И стоило тащиться за этим в подвал?

— Стоило, — ответила Старцева. Она подошла поближе к Зотову и положила руки ему на плечи: — Ты так классно выглядишь в этом костюме.

— Это костюм гангстера. Я ведь тоже участвую в показе Софии.

— Я никогда в жизни не видела такого сексуального гангстера, — прошептала Старцева, стаскивая с Зотова пиджак. — В детстве обожала фильм про Бонни и Клайда. И всегда хотела быть Бонни. Ты станешь моим Клайдом, Зотов?

— Ты что делаешь, Старцева? — почти испуганно спросил ее Зотов. — Зачем ты снимаешь с меня галстук?

— Потому что иначе я не смогу снять с тебя рубашку. Ну же, Зотов, будь хорошим мальчиком. Я хочу этого с той самой минуты, когда увидела тебя в квартире Софии. И ты тоже этого хочешь.

— С чего ты взяла? Я этого не хочу, — отбивался Зотов.

— Хочешь, я знаю, — не отставала Старцева, легко касаясь рукой его щеки.

— Нет, не хочу, — повторил Зотов, но уже не так уверенно.