— Тащишься со скоростью пьяной улитки, — занервничал Родичкин. — Эдак мы и к утру до Бутова не доберемся.

— А что я могу сделать? — возмутился Ветров. — Я же говорил, лучше сейчас сюда не соваться. А ты заладил: «Нет, поехали!» Еще и пушкой своей дурацкой размахивал.

— Просто ты ездить не умеешь.

— Я не умею? — обиженно воскликнул Ветров, который всегда считал себя очень недурным водителем. — Да я с двенадцати лет за рулем!

— Все равно не умеешь, — отрезал Родичкин. — Ну-ка, давай махнемся местами. Я тебе покажу, как ездить в пробках.

— Подумаешь, — недовольно буркнул Ветров, но все же пересел на место Родичкина.

— Подержи пушку, — попросил Родичкин Ветрова. — Учись, пацан, пока я жив.

Минуту спустя Ветров вынужден был прикусить язык. Ему еще никогда не доводилось видеть такой блистательной езды на обыкновенных городских дорогах. Парень обладал великолепной реакцией и выдающимся гоночным чутьем: виртуозно лавировал между машинами, смело нырял в образовывающиеся просветы, молниеносно перестраивался из одного ряда в другой. Если в начале пути Ветров и тревожился за свой автомобиль, то очень скоро расслабился и, откинувшись на сиденье, с восторгом наблюдал за ездой прирожденного гонщика.

Очень скоро казавшийся бесконечным трафик остался позади.

— Ну, ты ас, — сказал Ветров, восхищенно потирая дулом пистолета затылок. — Тебе не в таксисты, а в гонщики надо. Шумахеру тогда точно хана.

К кольцевой Ветров и Родичкин подъехали совершеннейшими приятелями. Андрей рассказал неожиданному попутчику свежий анекдотец про Шумахера и русского гаишника, а тот в свою очередь поведал несколько баек из богатой на впечатления жизни таксиста.

— Мне конкретно повезло, что я нарвался на тебя возле кладбища, — сказал Родичкин. — Кстати, ты чего там делал?

— Ходил на панихиду. Умерла одна молодая женщина. Я, правда, не слишком близко ее знал, но все же посчитал нужным прийти.

— Инга Скворцова? — мрачно спросил Родичкин.

— Да. А ты что, знал ее?

— Вот теперь я вспомнил, где тебя видел, — сказал Родичкин, и взгляд его снова стал колючим и настороженным. — С тем парнем, фотографом из агентства, где работала Инга.

— С Романом Калугиным?

— Точно. Он что, твой друг? — враждебно спросил Родичкин.

— Да что-то вроде того, — невесело усмехнулся Ветров. Его отношение к Калугину в последнее время сильно изменилось, но не мог же он вот так с ходу отказаться от многолетнего товарищества!

— Сволочь. Ненавижу! — выругался Родичкин. — Его полюбила такая девушка, а он к ней, как к ничтожеству какому-то… Унижал, издевался над ней.

— Я не очень хорошо знал Ингу, — сказал Ветров. — И о мертвых плохо не говорят. Но мне казалось, если она что-то и любила, так только деньги.

— Ну да, а твой дружок Калугин — настоящий ангел, — ехидно заметил Родичкин. — Кроме того, что он вор и маньяк.

— Вор и маньяк? — нахмурился Ветров. — Что ты хочешь этим сказать?

— Помнишь, в газетах писали о похищении Ольги Плотниковой?

— Это та наркоманка в коме, которую умыкнули из клиники?

— Она самая.

— Ну и при чем тут Калугин?

— А при том, что это он ее похитил. Я их вез, когда он эту девицу украл.

— Калугин похитил Плотникову? — недоверчиво повторил Андрей. — Что за бред? Зачем ему это понадобилось?

— Зачем?! А чтобы выкуп получить, — пояснил Родичкин. — Это же безошибочный вариант. Девица ничем не отличается от розы на клумбе: такая же красивая и такая же безмолвная. И значит, никогда не сможет опознать похитителя. Парень дьявольски расчетлив, — уважительно покачал головой Родичкин. — Прямо-таки ноу-хау в области киднепинга.

Андрей не верил своим ушам. Что за ерунда? Зачем Калугину понадобилась Ольга Плотникова? Что бы ни говорил этот странный тип с пистолетом, он ни за что не поверит, будто Роман профессиональный похититель. Он на такое не способен.

И тут же гадкая мыслишка непрошеной гостьей заползла к нему в голову. Разве он уже один раз не ошибся, автоматически вычеркнув Калугина из списка подозреваемых в «Натали»? Может, он просто не хочет признать очевидное?

Андрей напряженно молчал. Впрочем, сейчас его мысли гораздо больше занимал не криминальный талант Калугина, а ненависть Родичкина к Роману и его пистолет. Тревожный холодок заполз к нему в душу: часом, не о его смерти ему в ближайшее время предстоит прочитать в газетах?

Андрей задумался и даже не заметил, как они приехали в Бутово. Родичкин усердно крутил рулем, пока они не остановились на стоянке перед длинным восемнадцатиэтажным зданием.

— Ну все, кажись, приехали. — И Родичкин заглушил мотор.

Ветров же не мог оторвать взгляда от здания, возле которого они остановились. Не может быть! Тут жила Старцева…

Родичкин тем временем деловито отстегивал ремень безопасности.

— Постой, — остановил его Андрей. — Ты что, идешь в этот дом?

— Ага.

— Здесь живет одна моя знакомая. Анна Старцева. Ты, часом, не ее собираешься навестить?

— Возможно, — загадочно ответил Родичкин, нетерпеливо дергая ручку двери.

— Еще один вопрос. Ты что-то говорил про громкое убийство, о котором напишут в газетах, — издалека начал Ветров. — Старцева будет иметь к этому отношение?

— Старцева? — переспросил Родичкин. — Да, надеюсь.

Ветрова моментально бросило в жар. И что вы прикажете теперь ему делать с этим ненормальным, который не только планирует убийство его лучшей подруги, но даже и не пытается это скрывать?!

— Послушай, Юрий, — задушевным тоном начал Ветров. — Я тоже знаком со Старцевой. И я согласен с тобой: иногда ее хочется убить, более того, иногда она этого заслуживает. Но все же мне кажется, что торопиться не стоит. Может, сначала попробуешь с ней поговорить?

— Да не собираюсь я убивать твою Старцеву! — возмутился Родичкин. — С чего ты взял?

— Не собираешься? — переспросил Андрей. — Тогда зачем ты идешь к ней с пистолетом?

— Хорошо, что напомнил, — обрадовался Родичкин. — Пушку-то мне верни. Ладно, я пошел. Спасибо, что подвез.

Родичкин вышел из машины и медленно побрел к подъезду, где жила Анна. Заходить внутрь он не стал, просто сел на скамейку и задрал голову, выискивая взглядом ее окна. Что за чертовщина? Он что, назначил Аньку заместительницей Инги Скворцовой? М-да, вот так номер! Анне, конечно, не позавидуешь, но хоть опасаться за ее жизнь нет причин.

Андрей развернулся и поехал в Москву. Больше всего ему сейчас хотелось остановиться в каком-нибудь баре и хлопнуть пятьдесят граммов коньяку. Ветер не был кабинетным репортером, обожал бурную, полную приключений и неожиданностей журналистскую жизнь и из-за этого не раз влипал в серьезные переделки, но до сегодняшнего дня ему никто и никогда не приставлял к голове пистолет. Ощущение не из приятных, что и говорить. Конечно, он старался делать вид, что все в порядке и ничего из ряда вон выходящего не происходит: стыдно было вилять и трусить. Но сейчас, когда все закончилось, он понял, что на самом деле испугался до смерти. Однако расслабиться ему было не суждено.

Проезжая очередной пост ГИБДД, он услышал отчаянный вой милицейской сирены. Не помня за собой никаких преступлений, он спокойно прижался к обочине. Андрей не знал, что комплекс оперативных мероприятий дал результаты, и наконец удалось выяснить: автомобиль «пежо» серебристо-кофейного цвета больше не принадлежит Юрию Родичкину, а с кладбища преступнику удалось удрать на джипе репортера Андрея Ветрова.

Андрей и глазом не успел моргнуть, как его машину окружила группа людей в камуфляже. А дальше все завертелось, как в плохом боевике. Его вышвырнули из машины и уложили лицом в мокрую траву. На запястьях звонко щелкнули наручники. И он снова ощутил холодную сталь на своем затылке.

«Везет же мне, — думал он, вдыхая запах пожухлой осенней травы. — Хотя второй раз — фигня. Совсем не страшно. А в третий вообще, наверное, понравится».

Очередная пятничная планерка в «Репортере» бури не предвещала. Дела газеты шли отлично. Тираж уже долгое время был стабильно высок, рекламные площади распродавались на ура, гонорары медленно, но уверенно шли в гору. А выпады конкурирующей газеты «Очевидец», что, дескать, все эти факторы — первые признаки надвигающейся стагнации, воспринимались именно как выпады конкурентов.