— А ты бы вины не испытывал?

— В смысле — мог бы я кого-то трахнуть, подсадить на ardeur и пойти своей дорогой?

— Да.

— Да, — ответил он.

— Ты один из моих ближайших друзей, но этого я не понимаю.

— Знаю.

Он заехал на парковку, где стояли все прочие полицейские машины.

Я доела завтрак и запила колой, потому что кофе с «мак-маффином» плохо сочетается. Вытерла руки салфетками.

Эдуард выключил двигатель, но из машины не вышел. Я ждала.

— Ты не так беспощадна, как я, но убиваешь так же легко.

— Спасибо, — ответила я, зная, что это комплимент.

Он слегка улыбнулся, будто подтверждая, что я — один из очень немногих жителей земли, знающих, что это действительно комплимент.

— Но если дело обернется плохо, я знаю, что ты возьмешь под опеку Донну и детей.

— Возьму, конечно, но такие разговоры не в твоем стиле, Эдуард. У тебя предчувствие?

Я спросила всерьез, потому что у копов такое бывает. У многих из них есть зачаточные экстрасенсорные способности — потому они и выживают.

— Нет, я про Питера. Ему нужен я или кто-то вроде меня, чтобы закончить его обучение.

— Ты знаешь, я все равно не одобряю, что ты его обучаешь для продолжения семейного бизнеса.

— В смысле, готовлю на маршала?

— Эдуард, со мной-то не надо играть в эти игры.

Он кивнул:

— Питер хочет, чтобы я его взял на задание за границу, когда ему будет восемнадцать. Если сочту его готовым.

— А он будет готов? — спросила я.

Он поджал губы, кивнул:

— Я думаю, что да.

— Почему-то тебе невесело по этому поводу.

Он снова кивнул:

— Ты же знаешь, как бывает на наших охотах. Умения недостаточно.

— Да, нужна еще и удача.

— Боюсь, я так буду за него волноваться, что буду недостаточно осторожен.

— Ты боишься, что если возьмешь его с собой, то подставишься, защищая его, а когда погибнешь ты, погибнет и он.

— Да, — сказал он и повернулся на меня посмотреть. Лицо у него было очень серьезно — не бесстрастное, не гневное, не угрожающее. Просто серьезное.

— Не бери его.

— Не могу я теперь отыграть назад, Анита. Это его сломает.

Я нахмурилась, отпила колы, попыталась подумать.

— Что ты хотел бы, чтобы я сказала?

— Я собираюсь попросить об одолжении, о котором не имею права просить.

Это меня удивило, и удивление, наверное, отразилось у меня на лице.

— Что это такое ты можешь попросить, чего просить не имеешь права?

— Поезжай со мной на первую охоту Питера.

Я заморгала. Много чего мне пришло на ум, но я подумала и сказала только одно:

— Когда?

— На следующий год, наверное, осенью.

Я кивнула:

— Как сезон на оленей.

— Ага.

Я кивнула снова.

— Наверное, мне придется взять с собой кого-то из телохранителей, и ты знаешь: я не одобряю того, что ты делаешь с Питером.

— Но все-таки поедешь.

— Да, все-таки поеду.

— Я знаю, что если тебя убьют, есть риск, что ты утянешь за собой всех, с кем связана метафизически, всех, кого ты любишь. И все-таки ты поедешь.

Я вздохнула:

— Если честно, я должна буду сперва с ними поговорить, и так и сделаю. Но мы не можем не давать друг другу жить своей жизнью — тогда мы стали бы арестантами, а этого никто из нас не хочет. — Я стала складывать мусор в пакетик. — Кроме того, я думаю, у Жан-Клода хватит мощи обеспечить выживание всем. Но если я должна буду рискнуть со всем этим выехать из страны, то мы до осени следующего года должны победить Мать Всей Тьмы и «Арлекин». Я не могу рисковать, что я погибну, и она победит.

Он кивнул:

— О'кей. Я тебе помогу решить твою проблему, а ты мне поможешь в моей.

— Согласна.

Он улыбнулся — в улыбке смешались жестокая беспощадность Эдуарда и доброжелательность старины Теда.

— Я подписался помочь тебе убить старейшего на планете вампира, который всего лишь дух, так что нам для ее ликвидации понадобится магия.

— Может оказаться, что ее вообще нельзя убить. Может быть, мы сможем лишь поймать ее в магический плен, но если честно, пока еще никто не придумал против нее чего-то действенного.

— Так что я тебе помогаю осуществить невозможное, а потом ты едешь со мной и с Питером на куда более банальную дичь.

— Так как для первой охоты Питера ты выберешь что-нибудь попроще, то да, выходит примерно так. Ты мне поможешь убить то, что в принципе неубиваемо, потом выследить и перебить самых свирепых воинов и убийц среди вампиров и оборотней, а потом я тебе помогу в чем-то куда более простом.

Я улыбнулась — не могла сдержаться.

Он покачал головой:

— Не само убийство для Питера будет трудно. А связанные с этим эмоции.

— Как он вообще справляется?

— Он мой сын, — ответил Эдуард, но счастья в голосе слышно не было.

— То есть безжалостный и хладнокровный убийца?

— Нет, в смысле, он хочет таким быть.

— Это хуже, — сказала я.

— Намного, — согласился он.

— Он убивал до того, как ему это стало нужно. Он спас мне жизнь, рискуя своей. Хороший мужик.

— Он мальчик.

— Тот, кто может стоять плечом к плечу со мной, когда нас пытаются убить монстры, и не дрогнуть, никак не мальчик, Эдуард. Просто он еще молод, и время это исправит.

— Надеюсь.

Тут я поняла, в чем проблема.

— Ты не хочешь видеть его гибели.

— Я не хочу вести его на гибель.

— Не поведешь, Эдуард.

— Почему ты так уверена?

— Я знаю, что ты не взял бы его с собой, если бы не был уверен, что его уровень подготовки соответствует работе. Я знаю, как ты умеешь обучать кадры для этой работы — ты участвовал в моем обучении. У него отличные инстинкты, он прирожденный стрелок. Он не колеблется. И адски смел.

Эдуард посмотрел на меня:

— Он тебе нравится.

— Мы не реже раза в месяц говорим по телефону, иногда два раза. Хороший мальчик.

— Только что ты его назвала мужиком.

Я улыбнулась:

— Когда он стреляет, он взрослый мужчина, а по телефону все еще говорит как мальчишка.

— Он все еще к тебе неровно дышит.

— Я заметила.

— Раньше тебе неуютно было, что ты ему нравишься.

— Слегка. Но ему нужен друг, с которым можно говорить о том, что вы делаете, чтобы его натренировать.

— Я не знал, что он с тобой говорит об этом.

— Я решила, что лучше я буду знать, что ты делаешь с Питером, чем гадать об этом.

Он посмотрел на меня, я в ответ на него. Молчаливый мужской разговор. Он знал, что я не одобряю, но все равно поддерживаю его и Питера. Наше молчание сказало и это, и многое еще другое.

— И что ты думаешь о его обучении?

— Я думаю, что ты — жутко опасная тварь, и ему повезло, что в его жизни оказался ты.

Эдуард опустил глаза к рулю, подвинул на нем руки, будто что-то с ними надо было делать.

— Спасибо за такие слова.

— Чистая правда.

Он поднял голову. Синие глаза смотрели серьезно, почти печально.

— Пошли найдем Ньюмэна и попытаемся его убедить.

— Как убеждать будем?

Эдуард усмехнулся широкой улыбкой Теда, но слова сказал свои.

— Я — жутко опасная тварь. Посмотрим, может, напугаю его.

Я усмехнулась:

— Идея хорошая. Запугай, чтобы уступил руководство.

— Тилфорд к нам будет прислушиваться, к Ньюмэну — нет.

— Пошли пугать желторотого, — сказала я.

— Пошли, — улыбнулся он.

Глава 10

Ньюмэн был высок — выше шести футов, но худощав, явно что чисто генетически.

Из

тех мужчин, у которых была бы спортивная фигура, но им трудно нарастить мышцы. Он провел пальцами по коротким каштановым волосам и снова надел шляпу, при этом казалось, что он еще к ней не

привык.

Непонятно, то ли он думал, что в ковбойской шляпе будет выглядеть старше, то ли это чей-то подарок. Но как бы там ни было, шляпа была новая и еще не притерлась. Совсем не то что шляпа Эдуарда, вытертая любящими руками и головой. Эта была новая и белая. Белая, не выцветшая, как у Эдуарда.