Марк посмотрел на него с недоумением, но промолчал. В первые два дня после того как очнулись в бледно розовой пещере, они друг с другом вообще на какой-то тарабарщине разговаривали, словно внутри них поселились неведомые существа. Лишь изредка навалившийся бред отступал до такой степени, что они могли хоть немного осознать, кто они и что делают. Поэтому они и теперь спокойно относились к чудачествам друг друга. Мало ли, что всплывет...

Этаж уплывал вниз за этажом, лестничные пролеты слились в одну бесконечную вереницу. Досчитав до десяти, Петер каждый раз сразу ложился на холодный пол площадки. Полежав минут десять, они вставали и снова с ослиным упорством тащились вверх. Этажа со сто семидесятого, Петер так отупел от усталости, что идти стало немного легче. Марк, переставший, на время стонать и кряхтеть, назвал это вторым дыханием. Петеру казалось, что оно последнее. На сто девяностом этаже Петер, прижавшись к стеклу, заметил высоко вверху верхнюю кромку башни. На двести пятом лестница закончилась, и они вошли в большой зал, занимающий весь верхний торец цилиндра. Стены и крыша его, абсолютно прозрачные, создавали иллюзию нахождения под открытым небом. Центральную часть зала, откуда должен отправляться лифт, отгородил четырехугольник белых стен. Дальше, к краям башни расходились круги скамеек, столов и каких-то механизмов. Почти все это барахло сгнило, остались только металлические остовы, из скамеек торчали ржавые пружины.

- Что-то непохоже, что здесь есть что-то рабочее, - сказал Марк, почесав шевелюру.

- Ничего страшного, - откликнулся Петер. - Спускаться намного легче.

- Ну уж нет! - возмутился Марк. - Меня на эту лестницу больше не загонишь. Хоть вверх, хоть вниз. Если что, здесь тоже неплохое местечко, чтобы сдохнуть.

- Хороший вид, - согласился Петер.

- Хороший? Какой хороший? Он просто шикарен! Только представь, как по этому небу будут ползти низкие тучи. До них же рукой можно будет дотянуться!

Петер бросил последний взгляд на разрушенный город и пошел к лифту. Осторожно пробираясь через рассыпающуюся при малейшем прикосновении рухлядь, они подошли к металлической стене с прямоугольником двустворчатой двери. Дверь была непростая, створки уходили прямо в стену, причем руками их не сдвинуть, не получилось даже острия мечей в щель просунуть. Марк обошел вокруг, нашел еще одну дверь, раза в три больше, видимо грузовую. О том, чтобы его отпирать не было и речи. Один из полуразвалившихся столов рядом с первой дверью они опознали как пульт управления лифтом. Включить с него хоть что-нибудь не представлялось возможным.

- Что будем делать? - спросил Марк.

- Не знаю, - растеряно отозвался Петер. Даже мыслей никаких нет. Раньше хоть было куда идти...

- У меня тоже мыслей нет, - сказал Марк. - Своих. Может чужие подумать?

- Это как? - опешил Петер.

- Да очень просто. В мою башку за последние дни столько всякой хрени лезло, словами не рассказать. А что там эти умные мысли с мозгами устраивали - о таком в приличном обществе не говорят.

- Мы не в приличном обществе.

- Что правда, то правда. Вот я и говорю - обычно вся эта заумная хрень сама по себе в башку лезет, когда ей заблагорассудится. Давай сами попробуем так подумать, вдруг, что умное вылезет. Вот, например, как раньше эти двери открывались?

- Сигнал с пульта шел к моторчикам, - не задумываясь, ответил Петер. - На них подавалась энергия, и они открывали створки. Но пульт, сам видишь, сгнил.

- Пульт сгнил, - согласился Марк. - А провода?

Петер пнул и без того треснутую стенку, заглянул внутрь.

- Такие не гниют, в металлической оплетке, - сказал он. - Но что это нам дает?

- Пульт для чего нужен? - ответил Марк. - Только для того, чтобы пускать энергию от одного провода к другому.

- Думаешь наугад их соединять, пока дверь не откроется? - догадался Петер.

Марк вместо ответа достал меч, и ударил по второй стенке. Хрупкий искусственный материал разлетелся, обнажив потроха. Петер принялся разбрасывать этот мусор. У самого пола обнаружилась дюжина кабелей разной толщины.

- Вот этот, самый большой, очевидно подводит энергию, которая питает все остальные, - сказал Марк.

Петер взял кабель в одну руку, другой поднес провод поменьше. Перед самым прикосновением блеснула искра.

- Есть энергия, - удовлетворенно сказал Марк.

- Под нами полмили этой энергии, - сказал Петер прислушиваясь, - на миллион лет хватит.

В гигантской башне стояла тишина, ни один механизм не отозвался. Петер решил идти ва-банк, схватил второй по толщине кабель, ослепительно сверкнуло, под полом раздалось басовитое гудение. Петер, испугавшись, отпрыгнул, провода распались, и снова стало тихо.

- Похоже, этот провод заставляет работать какие-то важные механизмы, - сказал Марк. - Надо будет соединить их, когда дверь откроем.

Петер присел, начал пробовать остальные провода. На седьмом, мягко зазвенев, створки окрылись.

- Получилось! - ликующе вскрикнул Марк.

- Я скоро начну тебя бояться, - восхищенно проговорил Петер.

- Я себя давно боюсь, - весело ответил Марк. - Так что и ты можешь начинать.

Петер вырвал самый тонкий провод, смотал два больших кабеля, проморгался от ослепительной вспышки и пошел вслед за Марком, уже осматривающим лифт.

Тот оказался квадратной комнатой восемь на восемь ярдов. Раньше, похоже, здесь стояли комфортабельные седалища, а сейчас лежал мусор плохо угадываемой формы. На стене возле входа черная панель, вроде той, на которой Петер писал код в Аэроне. На панели контуры двух стрелок - вверх и вниз. Марк не задумываясь, ткнул в ту, что выше. В левом верхнем углу замигала картинка открытой двери.

- Надо створки закрыть, - сказал Петер.

- Угу. Только как их закрыть? Не можем же мы одного оставить снаружи, провода соединять?

Петер подошел к двери и оглядел ее:

- Здесь две двери. Одна внутренняя, другая внешняя. И первая намного тоньше второй. Может, если мы ее закроем, лифт поедет?

Марк с готовностью вытащил меч. На этот раз дело пошло споро. В стене слышались щелчки, дверь рывками выходила оттуда. Через четверть часа створки, звякнув, соединились.

- Ну что, поехали? - спросил Марк и снова ткнул пальцем в стрелку.

Гудение усилилось, тело стало наливаться тяжестью.

- Работает! - не веря самому себе, сказал Петер. - Через тысячу лет работает!

- А чему тут ломаться? - тоном знатока произнес Марк. - Это же поле, которое вырабатывается внизу, в башне. А там все строили с таким запасом, чтобы не вздумало когда-нибудь сломаться. А то застрянет кто-то на полпути.

Тяжесть нарастала, и друзья легли на пол. Стало трудно дышать. Прошла минута, другая. Далеко он нас унесет? - со страхом думал Петер. Но тяжесть уже начала спадать, на короткий миг вес пропал, а потом пол, на котором они лежали, стал, потолком. Петер упав, больно стукнулся, рядом с криком приземлился Марк, которому по голове еще долбануло железякой. Снова нахлынула тяжесть и вдавила в металл. В глазах помутилось, и вдруг, резко, все прошло. Петер с облегчением выдохнул.

- Что это, Петер? - напряженным голосом спросил Марк.

Петер повернулся к нему, но уже своим телом понял, в чем заключался вопрос.

Все, что находилось в комнате - Марк с Петером, их вещи, остатки кресел, все парило в воздухе, разом потеряв свой вес.

"Как же Пустошь всех побери, его зовут?" - наморщил лоб Витарр. Стоявшего перед ним мальчишку лет шестнадцати, всего два месяца назад привел Олав, начальник разведчиков. Толи племянник его, толи сам по молодости нагулял. Парнишка дышал тяжелей, чем его конь, непонятно, кто на ком скакал. Шлема на голове нет. Из-под косматых вихров через висок на щеку ползла струйка крови.

- Повтори внятно! - жестко сказал Орест.