Вот и узнали они волю настоящую!..

Неужели ж чиновники ходоков мужичьих без ведома царского в Сибирь посылали?! Неужели ж у царя случая не было мужика повидать?! Коли баре к мужику его не пускали, так видал же он солдат, а солдат — тот же мужик!

Нет! Сам царь в 1879 г. велел объявить мужикам, что земли им не будет! Сам-то царь — над барами барин, купец над купцами, мироед над мироедами, чиновник над чиновниками.

Нашлись на Руси люди, что говорили народу, как раздобиться ему настоящей мужицкой волюшки… Да, видно, правда-то царю с барами не по нутру пришлась: стали они тех людей по тюрьмам морить, ссылать без счету в Сибирь на каторгу, вешать да расстреливать. Вот за эти-то жестокости да за то, что царь народ обманул, и убили они царя.

От нового царя тоже не дождаться тебе ничего хорошего! Не отберет он у бар земли и не даст мужику, настоящей воли не даст! Не обидит себя да свою панскую братью! Барина, чиновника подарить — это он может. Вот старый-то царь своим братьям, великим князьям, да чиновникам, да господам разным и барыням разным из твоей земли два миллиона десятин раздарил; а у мужика нет как нет земли!..

Коли хочешь земли да воли, так силой бери!..

Только за дело это нужно всем сразу взяться: послать ходоков по всей земле русской, от села к селу, ох деревни к деревне и в города к рабочим. Чтобы волю добыть, надо всем сговориться. Народ — сила: что захочет, то и будет!

Первое дело — забрать свою землю, податей царю не платить и рекрутов не давать! Пусть сядет он как рак на мели! Тогда с барами своими вместе против мужиков ничего не поделает!

Стой крепко друг за дружку, жизни не жалеючи!.. Не придется тогда никому лебеду да кору жевать да по миру ходить! Добивайся, мужик, правды мужичьей, земли своей, воли настоящей!

Станем же все, как один человек, за правду, за землю и волю!!

14 марта 1881 г., Лет[учая] тип[ография] общ[ества] «Земля и воля». С.-Петербург.

Печатается по: Революционное народничество 70-х гг. XIX в., т. 2, с. 160–161.

1 марта, часа в четыре пополудни, Исполнительный комитет собрался на конспиративной квартире у Вознесенского моста. Все были глубоко взволнованы важностью только что совершившегося исторического события и тех задач, которые предстояло немедленно выполнить Комитету.

Предстояло тотчас опубликовать извещение о факте 1 марта. Тихомиров, который исполнял, так сказать, роль статс-секретаря Комитета, удалился в соседнюю комнату, где им была написана прокламация Комитета, помеченная 1 марта.

В то время как он писал, Комитет обсуждал вопрос о воззвании к народу. Обсуждение продолжалось и после того, как Тихомиров прочел прокламацию и она была одобрена Комитетом и отправлена для напечатания в типографию «Народной воли».

После того как были выяснены основы воззвания к народу и намечены главные пункты его, составить его взялись совместно несколько лиц; насколько я помню — Перовская, Исаев и Богданович.

2 и 3 марта Исполнительный комитет для своих совещаний собрался на той же квартире у Вознесенского моста. Кроме неотложных практических дел ему в эти дни приходилось решать дальнейшие вопросы о выпуске воззваний. Прокламация к крестьянству, известная впоследствии под сокращенным названием «Ко всему народу русскому», была принята Комитетом в одном из ближайших собраний и помечена 2 марта.

Возник вопрос об обращении к обществу, в котором должны были быть выяснены сложные мотивы, приведшие к событию 1 марта, и вслед за тем явилась мысль заменить подобное воззвание обращением к новому правительству. Оно должно было дать правительству ясное представление об ошибочности политики, практиковавшейся в царствование Александра II, и вместе с тем открыть ему путь для замены прежнего образа действия иным, мирным и светлым, результатом которого было бы народовластие и свобода России.

Немедленно в собрании Комитета поднялся вопрос, стоит ли обращаться к правительству, есть ли малейшая надежда на то, что предложения Комитета будут им приняты. Никто из членов Комитета не питал такой уверенности; всем упорство русского правительства было хорошо известно; все знали, что отречение от византийства можно вырвать у него только силой. Тем не менее Комитет решил обратиться к правительству, открывая для него возможность с честью закончить борьбу, завязавшуюся между ним и русской революционной партией, за которой стояли если не самолично все жители страны, то, несомненно, жизненные интересы всего народа. Обществу же, таким образом, доставлялся случай стать судьей обеих борющихся сторон.

Поручение Комитета взялись исполнить два лица — Грачевский и Тихомиров. Чтение обоих произведений в Комитете состоялось на конспиративной квартире в Коломне. Собрание происходило днем 7 или 8 марта. На нем присутствовали: С. Л. Перовская, Суханов, Т. Ив. Лебедева, Исаев, Грачевский, Фроленко, Тихомиров и хозяева квартиры — С. Златопольский и я. В. Н. Фигнер в этот день не могла прийти, так как дела задержали ее дома.

Присутствовавшие не одни составляли тогдашний Исполнительный комитет. Некоторые из его членов находились в то время в Москве и других городах России.

Первым читал свой проект обращения к правительству Грачевский. У него изложение причин, приведших к 1 марта, было выполнено обстоятельно и недурно. В Общем же проект его не получил одобрения Комитета.

Тихомиров придал обращению к правительству форму письма, которая была найдена удачною, самое изложение большинством присутствовавших было признано удовлетворительным, и выбор Комитета окончательно остановился на произведении Тихомирова. Во время прений, однако, были указаны поправки, которые нужно было внести в текст, и сделаны некоторые возражения, касавшиеся, между прочим, требований, выставленных в конце письма. Особенно горячее участие в прениях принимали Перовская и Суханов.

На этом же собрании Комитет поручил Тихомирову прочесть письмо Н. К. Михайловскому, как одному из редакторов партийного органа «Народной воли». Существенных изменений без согласия Комитета Михайловский не мог внести в текст письма, да он их и не предложил. По словам Тихомирова, Николай Константинович дал лестный отзыв о рукописи и сделал в ней лишь одну или две стилистические поправки, которые были охотно приняты Комитетом при втором чтении письма, которое состоялось на другой день (или через день) после первого чтения, на квартире у Вознесенского моста, где происходили заседания Комитета в первых числах марта и хозяевами которой были Гр. Исаев и В. Н. Фигнер. Эта квартира имеет свою громкую историю благодаря значению, которое выпало на ее долю в тревожные дни начала 1881 года.

При втором чтении кроме вышеперечисленных лиц, бывших при первом чтении, присутствовала также Вера Николаевна Фигнер, но не было Перовской. Ее арест произошел утром 10 марта; этим днем помечено «Письмо Исполнительного комитета к Александру III».

На втором собрании Комитетом была принята окончательная редакция, после чего Грачевский отнес рукопись в типографию «Народной воли» (на Подольскую улицу), хозяином которой он состоял. С тех пор типография работала день и ночь, печатая в большом количестве как письмо, так и воззвание «Ко всему народу русскому».

Один экземпляр письма был особенно тщательно отпечатан на веленевой бумаге и вложен в конверт, на котором значились титул и имя Александра III. Письмо было опущено в почтовый ящик, находящийся у здания думы по Невскому.

Печатается по: Прибылева-Корба А. П. «Народная воля»: Воспоминания о 1870–1880 гг. М., 1926, с. 57–59.

<…> 27 февраля 1881 г. А. И. Желябов был задержан на квартире Тригони. Жил он в 1-й роте Измайловского полка, № 37, под фамилией Слатвинского, с сестрой Войновой, С. Л. Перовской, покинувшей квартиру на другой день после ареста А. И.