— Я не доучила.

— Успокойся. Ты сдашь.

— Даша сдала с первого раза! — Проворчала я, ненавижу проваливаться, когда кто-то добивается успеха.

— Ну и что? Меня больше история с твоим браслетом взволновала. Реакция некоторых студентов…

— Пусть что хотят, думают! — Я хихикнула. — Они теперь о тебе весьма занятное мнение сложат: коллоквиум у студентки принял, а не зачел.

Золотко поморщился, эти мысли ему явно не нравились. И чего студенты занимаются ерундой? Лучше бы учили, а не придумывали небылиц.

— Меня депрессняк накрывает. — Честно сказала я.

— В субботу сдашь. — Он нежно улыбнулся и осторожно сжал мою руку. — Я в тебе уверен. Сам учил.

Вот только я почему-то в себе не уверена…

Два дня я пребывала в отвратительном состоянии. Приступы депрессии чередовались с приступами небывалой активности. Я кидалась к учебникам, вчитываясь в строчки, как голодный впивается зубами в куриную ножку. Меня еще ждала биохимия в пятницу. Белла даже не собиралась особенно напрягаться. Пока я запихивала в голову названия белков и их взаимодействие с рецепторами, она спокойно пролистывала конспекты и то, скорее для вида. В пятницу в конце пары я подошла к Разумову и устроилась за его столом, готовя вопрос. Очередная попытка морального насилия над моим сознанием давалась ему плохо. Я пыталась не поддаваться на провокации, хотя так иногда хотелось схватить тяжелый учебник и огреть профессора по кудрявой макушке. Впрочем, он не особенно зверствовал, даже помог найти нужный путь и заставил нарисовать полную схему работы адреналина. Когда мой закипающий мозг был готов ее объяснить, биохимик просто ткнул пальцем в соединение и задал по нему два вопроса. Поставил мне пять и отпустил. Обалдевшая, я смотрела на него широко открытыми глазами, не в силах понять происходящее.

— Все, идите!

— Спасибо! — Разумов улыбнулся. Что-то не то промелькнуло в его улыбке. Пока я сдавала колок, я не давала своим мыслям отвлекать себя от бэхи, а теперь…

Он ведь получил от отца задание соблазнить меня! А теперь пытается сделать это красивыми глазами с огромными кругами под ними? Нет уж, здесь вы заранее проиграли, Александр Сергеевич. Мне нужен только Миша (при воспоминании об еще одном моем мучителе сердце сжалось).

Я осталась стоять у его стола, ожидая Беллу.

— Что-то хотела? — все с той же завлекающей муху в паутину улыбкой проворковал он.

— Нет, я девочку жду.

— А я бы на твоем месте мальчиков ждал.

Не знаю, что бы делала я на вашем месте, но уж точно не вынашивала планы по совращению студенток!

Завтра я опять буду сдавать анату. Словно проклятие какое-то! Миша настоятельно рекомендовал мне спрашивать у него все непонятные моменты, но мне нечего было спрашивать. Теорию я понимала хорошо, другое дело найти это образование на практике на препарате — совершенно разные вещи. Рисунки в атласах редко совпадают с настоящими органами. А в анатомке я действительно посидела пару дней назад, мы с Полиной вдоль и поперек изучили кастрюлю с органами. Что ж, теперь-то я должна сдать! И пусть Красавкина не напрягает свое воображение. Хотя ее бы мысли, дяде Мише в голову… я бы дала, да он ведь не берет…

Я вышла из академии с перепутанными мыслями, совершенно не представляя, как за день запихнуть в голову столько информации. Весна стояла прохладная: пронизывающий ветер, тучи, тающий снег, который нас периодически выгоняли ворошить. Я поежилась и запахнула пальто, не хватало еще заболеть. Со стороны потянуло куревом. А еще медицинский! Будущие врачи, а дымят как паровозы. Помню, на одном из субботников мы играли в криминалистов — собирали бычки. Я повернула голову и застыла. Около поворота стояли Белла и биохимик. Оба с сигаретами, причем моя подруга выше преподавателя примерно на голову. Она нервно затягивалась, периодически постукивала каблуком об асфальт. Они явно о чем-то переговаривались, причем БХ пытался в чем-то убедить мою бестолковую подругу. Он иногда улыбался, быстро затягиваясь почти половиной сигареты. Не хватало еще, чтобы эта сладкая парочка увидела сейчас меня. Я постаралась бесшумно выйти из здания академии, однако каблуки мне все равно не позволили бы мне этого сделать. Что ж, тогда я сделала вид, что сосредоточилась на своем мобильном. Как он ждет сообщения от Миши…

Надеюсь, меня не заметили. Интересно, что они обсуждали? Или Белла так сдавала колок? Тогда почему говорит Разумов, а она напряженно его слушает? Судя по обычному поведению подруги, с таким лицом она может воспринимать критику или нравоучения. Я хихикнула. Биохимик занимается поднятием морального уровня студенток! Мой папаша наоборот попросил его опустить.

Он встретил меня дома, занятый ноутбуком. Если честно, даже не хочется вспоминать, какие у него были глаза, когда я сообщила о несданном колке. Естественно, не обошлось и без пары пошлых шуточек:

— Недостаточно старалась? Или на что-то не согласилась?

Потом он попытался воззвать к моей злости, якобы в этом случае я начну учиться. Лично я наоборот ничего делать не буду. Поняв, что я слушаю его максимум внешним ухом, он перешел на крик, а я, зевнув, поднялась к себе в комнату. Мне итак было плохо, Миша хоть и говорил что-то, а я переживала. Мне казалось, он думал, что я сдам с первого раза, покажу пример остальным, а я красиво завалилась. Зато повеселила общественность.

Сегодня он встретил меня очередным недовольным взглядом. Кажется, довольным он был… нет, не припомню. Мой аттестат его не устроил, он был не красным, я получила пару четверок: по математике (считать не умею до сих пор) и по физике (туда же!); поступление тоже сопровождалось скандалами. Как это дочка политика, а собирается не пойти стопами отца, а стать врачом и работать в какой-нибудь поликлинике за нищенскую зарплату. Ну, допустим не в поликлинике, а в стационаре, а если все пойдет хорошо, то я буду работать в каком-нибудь областном центре подальше отсюда, спасая людей. Мама научила меня ценить человеческую жизнь. Она это поняла в свое время, потеряв дорогого ей человека. Да плюс ее работа, я часто бывала у нее в комитете, делала уроки в переговорной, слушала допросы. Не поверите, как загораешься энтузиазмом помогать людям, когда мама личным примером демонстрирует бесценность человеческой жизни.

А папа? Папа демонстрировал, что все покупается. И если не за деньги, то за информацию точно.

— Опять будешь готовиться к пересдаче?

— К анатомии. — Настраивая себя на позитивную волну, ответила я.

— Ты знаешь, я бы за твои каляки-маляки тоже тебе не зачел итоговое. — Он покачал головой. Я почувствовала, как кровь сначала отходит от мозга, словно сжимая кулаки и щелкая суставами, а потом возвращается обратно. Да как он смеет что-то говорить о моих работах?! — Нет чувственности!

— Да пошел ты!

— Агата!

Я хотела сопроводить свой показательный уход наверх непристойным жестом, но мне так не хотелось оборачиваться и видеть его глумливую рожу, что я сдержалась и просто закрылась в комнате. Настроение учить поутихло. Силой воли заставив себя подумать о Мише, я все-таки взяла учебник и углубилась в него.

Я просто смотрела в окно, ничего там не видя. Потом повернулась и бросила взгляд на разобранную постель, я и сама была в ночной сорочке. А вот и Миша. Какой он все-таки потрясающий… даже сейчас, в белой майке-алкашке и домашних штанах.

— Ты кто? — Полушутливо спросил он.

— Твоя жена. — Ответила я, улыбаясь.

Мы устроились на кровати, я чувствовала себя безразмерно счастливой. Он ловко перевернулся, оказавшись сверху, придавив меня потрясающе приятной тяжестью. Я чувствовала его руки на своих боках, он крепко прижимался ко мне, смотрел в глаза.

— Посмотрим, какая ты жена.

Его губы касаются моих, я пытаюсь простонать и… меня вытягивает на поверхность звук телефона, исполняющего роль будильника. Вся моя прижатость объясняется одеялом. Ну, супер день начался.