— Не то! Не по теме! — Отозвался Золотко. Я улыбнулась в тарелку.

Лера приготовила шикарный ужин! Я ненавижу рыбу, никогда не ем, и когда увидела ее здесь, пыталась придумать причину, чтобы не есть. Аллергия? Непереносимость? Но она так на меня посмотрела, из вежливости я попробовала кусочек… и съела все. Потрясающе! Оказывается, даже скользкая рыба может быть съедобной.

Так интересно было наблюдать за Мишей в его родной среде. Он был явно счастлив здесь. Довольное лицо, восторженные и гордые взгляды перелетают с дочери на жену. Порой, они доставались и мне.

— А кем ты хочешь стать? — Катя уже успела разделаться с основным блюдом и перешла на пирог с яблоками.

— Неврологом, скорее всего.

— Ни терапевтом или главврачом? — Не сдержался Миша, одарив меня своей коронной ухмылочкой.

— Нет!

— Когда я училась, папа говорил, что главврачи должны уметь только пить со строителями и писать бумажки.

— Да, нам он это тоже говорил!

Время летело очень быстро. Я присматривалась к обитателям дома, и что-то внутри толкало меня в грудину, заставляя уйти. Это ощущение появилось во мне еще на входе. Я сжала пальцы в кулак. В этой квартире я танцевала ему эротический танец, а он смотрел на все это спокойный, как удав. Мне стало непереносимо стыдно. Эта женщина так хорошо ко мне относится, а я пыталась увести у нее мужа. Ну не стрева ли? Теперь понятно, почему мои выкрутасы его не интересуют. У него счастливая семья, а я здесь вклиниваюсь и пытаюсь вырвать человека из его привычного образа жизни. Конечно, Золотухин потрясающий! Ей так повезло… И Катюшке тоже — такой папа. Я задумалась.

— Агата? Все нормально?

Я моргнула, Валерия Георгиевна смотрела на меня с нескрываемым беспокойством. Я бросила взгляд на свое отражение, кажется, будь на мне халат, он отлично бы со мной сочетался. Я почувствовала, как меня накрывает что-то сильное, голова закружилась.

— Извините… — я поднялась на ноги, покачиваясь, и поспешила выйти.

Что я забыла в этом доме?! Прийти и посмотреть, как он счастлив без меня? Это счастливое семейное гнездышко никогда больше не столкнется с моими попытками его разрушить. Глаза защипало.

Я оказалась в гостиной у окна. Если бы я курила, наверное, закурила бы. Мне нужно было освободить голову от чувств. Я смотрела в окно на спокойный двор. Если бы моя семья была такой же тихой и доброжелательной. В комнате появился Миша.

— Тебе ведь нужно в ванную? — С некоторым нажимом спросил он.

— Да… — толи согласилась, толи спросила я. Его рука коснулась моего плеча и, немного его сжав, повела меня в направлении ванной.

— Я помогу тебе. — Громче, чем следовало, сказал он.

Меня почти втолкнули в ванную комнату, совмещенную с туалетом. Я не смогла больше стоять и упала на крышку унитаза, запуская руки в волосы.

— Тебе плохо? — Миша опустился напротив меня, попытался убрать от лица руки, я не поддавалась.

У меня не было возможности и желания говорить. Слезы подкатывали все ближе и становились комом в горле. Сделав рваный вдох, я тихо простонала:

— Зачем ты меня привел?

Он выдохнул, его руки сжались на моих запястьях, он вновь пытался открыть мне лицо, я поддалась, но отвернулась, слезы уже катились, падая на подол платья.

— Это было жестоко!

Он молчал. Разрешал мне выговориться.

— У тебя такая семья! Замечательная… а я вечно лезу со своими глупыми чувствами! Ну не дура ли?! Я все поняла, Миша. — После этой фразы он с любопытством на меня посмотрел. — У тебя есть все, зачем тебе проблема в виде влюбленной девчонки?

Я постаралась подняться на ноги. Он не дал мне этого сделать.

— Мы хотим, чтобы ты была частью нашей семьи. Видишь, как они к тебе отнеслись? С нежностью.

— Мне так стыдно! — Я отвернулась. — Прости меня, я могла развалить твою семью.

— Не думаю, что тебе бы удалось. Агата, ты потрясающая девушка, и достойна больше престарелого преподавателя. У тебя появится хороший мальчик…

— Плевала я на мальчишек! Папашка его сразу выпроводит, если он ему не понравится…

— С этим я уже ничего не могу сделать.

Мы замолчали. Миша ласково взял меня за руку, сжал холодные пальцы.

— Какой браслет!

— Подарок. — Улыбнулась я сквозь все еще текущие слезы.

— Вот видишь!

— Я ведь даже не знаю от кого! — Я посмотрела на Мишу в надежде, что он признает в нем свое творение, но он покачал головой.

— Тайный поклонник. — Улыбнулся он. — Иди сюда.

Он помог мне приподняться и обнял, на этот раз сам. Его теплые руки погладили мою спину, прижали голову к плечу, я уткнулась в него носом. Так спокойно было стоять в его объятиях. Теперь я понимаю его чувства. Я могу стать для него другом, дочкой, и это все, что он в состоянии мне дать. Но самое главное, он согласен быть рядом со мной. Я постараюсь сдержать свои чувства. После знакомства с его семьей, мне не хочется обретать свое счастье путем кончины чужого. Чужой мужчина. Такой шикарный и недоступный. Я больше не позволю себе повиснуть у него на шее. Хватит, надо соответствовать. Он взял в руки мое лицо и посмотрел мне в глаза, улыбаясь.

— А теперь мы вытрем слезы и выйдем к Лере и Кате, ясно? — несмотря на постановку фразы, звучала она мягко, Миша словно втолковывал ребенку очередную банальную истину. Ну, упала башенка из конструктора, ничего, новую построим. Я ведь для него всего-навсего ребенок…

Я кивнула и включила воду. Осторожно смахнула со щек соленые капли и привела себя в относительный порядок.

Когда мы вышли из ванной, ко мне подлетела Валерия Георгиевна.

— Тебе плохо? Миш, как она, ты же врач!

— Все нормально! — Безапелляционно сказал он. Миша собирался уже придумать отговорку, но я его опередила. Мой косяк, мои чувства не дают этому человеку покоя, мне и выкручиваться из сложившейся ситуации.

— Извините, личные проблемы.

— Малышка, мы можем чем-нибудь помочь?

Разве что закинете меня в прошлое и познакомите с Мишей. Хотя сейчас мне казалось, что мое сердце восстанавливает мысленный блок, не позволяющий думать о романе с Золотухиным. Пока вся моя любовь покрывалась свинцовой тяжестью. Интересно, что будет дальше?

— Нет, думаю, я сама должна разобраться. — Уверенно сказала я.

Она кивнула и позвала меня обратно. Мы доели десерт, я старалась улыбаться, чтобы они не подумали о чем-нибудь плохом. Миша порой поглядывал на меня, проверяя, не тряханет ли меня опять в сторону депрессии. Если обычный человек лежит на весах более менее устойчиво, то я качаюсь из стороны в сторону. И постоянно меня перекашивает, я падаю и начинаю либо хохотать без остановки, влюбляясь во всяких преподавателей анатомии (все подумали о своем), либо реветь из-за тех же причин, потому что жизнь действительно оказывается сложнее, чем я считала. Вчерашним подросткам сложно перестроиться.

Собираясь домой, я ощущала себя взрослее. Этот ужин заставил меня вынужденно пересмотреть свою позицию. Не знаю, как все сложится завтра, а сегодня я чувствую себя здравомыслящей девушкой.

— Миш, ну как тебе не стыдно! Проводи девушку!

— Лера, она моя студентка! — Неуклюже оправдывался Миша.

— Об этом надо было думать, когда ты ее в гости приглашал! Давай!

Делая вид, что ему неохота собираться, Золотко пошел меня провожать. Он был как-то удовлетворен и спокоен.

— Ты с самого начала знал, что так будет?

— Догадывался. — Признался анатом. Он остановился. — Я не против любви, только не во вред кому-либо.

— Я это поняла.

Он улыбнулся. Все той же сводящей с ума улыбкой, так ведь и извилина за извилину зайдет!

— Я же говорил, что ты умная девочка!

Он даже разрешил поцеловать его в колючую щеку на прощание. Лишь бы эффект оказался длительным…

Понедельник стал для меня днем похмелья. Я проснулась разбитая и усталая, зато с полной грудью желания и любви, которые я хотела куда-нибудь слить. Тяжесть осознания моего вчерашнего решения накрыла так же внезапно, как в небе появляется метеорит: я ведь пообещала себе не трогать его. Видимо, в моей ситуации к нему лучшее вообще не подходить. Тогда я умру от ломки. Привыкая к чему-то хорошему, мы совершенно не задумываемся, как будем выкручиваться, если это что-то потеряем. Я уже не смогу обойтись без Миши. Так уж получилось, и единственный шанс остаться в академии, не навредив себе и ему, сконцентрировать свои чувства в адекватное состояние, проще говоря, в дружбу.