— Мы не сдадимся, — тихо сказал он.

Брайан подумал, что лучше бы врач не произносил этих слов, — они звучали очень мрачно.

Он оставался с Лой до одиннадцати вечера, а потом сиделки уговорили его пойти домой и немного поспать.

Как оказалось, это было большой ошибкой.

Эллен возвращалась из больницы в свою крошечную хижину в Осколе. Она ехала по 303-й автостраде. Двигатель старого автомобиля подозрительно застучал. Если она застрянет здесь в полном одиночестве, то придется проделать долгий путь в темноте, а, возможно, и промокнуть до нитки, так как в горах слышались громкие раскаты грома.

Оскола затерялась в дикой и глухой местности. Здешние леса были очень неприветливы. Не один самолет потерпел аварию в этих горах и так и не был найден. Каждое лето туристы уходили в горы и не возвращались назад.

Большая часть этой местности, которая полсотни лет назад была процветающим краем лесников, садоводов и фермеров, сейчас совсем обезлюдела. Фруктовые сады, такие старые, что деревья в них приобрели уродливую и причудливую форму, вплотную примыкали к пахотным землям. Покинутые дома стояли с забитыми фанерой окнами, а их содержимое было разграблено. И это все, что осталось от семей, живших здесь в течение десяти поколений.

И все-таки места здесь были удивительно красивые, с залитыми солнцем долинами и весело журчащими ручьями, которые старожилы называли «киллами», применяя старинное голландское слово. Опасности, подстерегавшие в этих местах, были хорошо известны: удаленность от шумных городов, дремучие леса и непроходимые горы. Здесь все боялись заблудиться и погибнуть в лесах.

Независимо от того, что решила полиция, Эллен была полна решимости до конца расследовать непонятный случай с попавшей в беду женщиной. Даже если в холме и вправду ничего не было, как утверждал этот прилизанный геолог, все равно история с непонятным и страшным звуком несомненно вызывает интерес. Лой Келли попала в больницу, а у самой Эллен до сих пор болели все кости.

Так что же это, черт возьми, все-таки было? Безусловно, ни одна из работавших на холме машин не могла наделать столько шума. Ведь звук шел из-под земли.

Вспышки молнии становились ярче, а раскаты грома сильнее и сильнее. Их звуки казались Эллен весьма веским и мрачным аргументом, чтобы поскорее убраться из этих безлюдных мест. Она свернула на Маунд Роуд и проехала мимо дома судьи, каменного здания с двускатной крышей и узкими окнами на втором этаже. Первый этаж выглядел более изящным, как будто прежние хозяева, выходцы из Голландии, хотели перенести сюда частицу утонченности и элегантности того мира, который они оставили у себя на родине. Однако высокие окна и массивная дверь делали дом грубым и непропорциональным. В этот час он выглядел темным и безмолвным; сзади, на фоне беспорядочно разбросанных по небу облаков, изогнутой тенью чернел холм. Через несколько минут Эллен подъехала к своей хижине, совершенно незаметной с дороги. Даже грязную, извилистую дорожку под деревьями можно было различить с большим трудом.

Как обычно, дома Эллен встретила мертвая тишина, которую она так ненавидела. Прожив здесь шесть недель, показавшихся на редкость безрадостными, она украсила комнаты ситцевыми занавесками, веревочными ковриками и картиной с видом на Адирондак, которую приобрела в галерее в Ладлэме. Даже покупая каталог, чтобы выбрать карнизы и оригинальные кухонные полотенца, Эллен все еще никак не могла понять, что заставило ее отказаться от прежних беспечных привычек и внезапно превратиться в настоящую домохозяйку.

Однако вскоре пришлось признать очевидный факт: она была страшно одинока. Жизнь лесной отшельницы подействовала на Эллен так угнетающе, что она стала лихорадочно преображать свое жилище, изо всех сил стараясь сделать его уютным и старомодным. Может быть, она надеялась на волшебство. Если жилье выглядит привлекательным и домашним, возможно, в одно прекрасное утро здесь появится какой-нибудь друг?

Мертвую тишину нарушал только звук капающей из крана воды.

Эллен посмотрела на телефон. Единственным человеком, которому она могла позвонить, был Айра, но он уже давно сменил номер телефона. Насколько ей было известно, Айра забросил свой «порше» и увлекся даосизмом[2].

Да и что она могла сказать воображаемому другу? То, что она страшно одинока и нуждается в поддержке? Что ей уже за тридцать и она с завистью смотрит на чужих детей? Или что она сдуру купила обанкротившуюся провинциальную газету и наверняка останется в старых девах?

А что потом? Одеть белую нейлоновую униформу и взять в руки блокнот для заказов? Относительно своего будущего в качестве официантки Эллен волновал только один вопрос: хватит ли ей смелости, чтобы решиться на это.

Сверкнувшая молния на мгновение осветила двор. Эллен со вздохом вошла на кухню и открыла буфет. Его содержимое не доставило никакого удовольствия: какао, французский кофе… Она подумала, что превращается в обычную сельскую сплетницу, привыкшую пить разную дрянь. Глухой раскат грома как бы подтвердил ее опасения. Буря подкрадывалась незаметно, подобно вышедшей на ночную охоту кошке.

Когда Эллен стала вынимать из буфета какао, ее вдруг осенило, что бессонную ночь можно провести весьма продуктивно и кое-что прояснить в загадочной истории.

Холм находится совсем рядом, и никто не сможет помешать ей обследовать это загадочное место сколько душе угодно.

Раздающиеся из-под земли крики, убивающий все живое шум… Нет, над этим сюжетом стоит потрудиться.

Если дождаться утра, то снова притащится судья и станет отстаивать права на свою драгоценную собственность. Или же налетит толпа местных полицейских; в этом случае придется столкнуться и с их враждебностью, и с несносной злобой старого судьи.

У Эллен был фонарь. Самое главное, нужно незаметно проскочить мимо дома судьи. Но как это сделать? Шум машины нарушит гробовое молчание, царившее на Осколе по ночам.

Можно пойти пешком. Если идти по дороге, то до холма будет миля, а лесом всего полмили. Однако в лесу опасно и полно диких зверей, особенно черных медведей. Эллен встречала их даже днем; они напоминали сгорбленных сказочных троллей с острыми мордами и пустыми, злющими глазками.

Да уж, лесная прогулка в такой час щекочет нервы. Однако во всем есть положительные стороны: совершенно исключена вероятность заблудиться, даже если идти пешком. Главное, нужно идти по тропинке вдоль Коксон Килла, ручья, протекающего за домом Эллен. Через четверть мили лес переходит в поляну, прямо перед которой находится холм.

Эллен вышла на веранду, чтобы окончательно решить, стоит ли пускаться в такую безумную авантюру. Она взъерошила рукой волосы: этот жест остался у нее с детства как знак непокорности. Девушка спустилась на песчаную площадку в палисаднике. Снова вспыхнула молния, и она стала считать: один, два, три… Эллен досчитала до одиннадцать, когда послышался слабый удар грома. Итак, возможно, грозы и вовсе не будет.

Освещая фонариком путь, она направилась в глубь черного леса. Вскоре послышалось журчание Коксон Килла. Прошлой зимой он полностью замерз, и его пороги были словно из кварца. Эллен проводила по ним руками, чувствуя каждую складочку, каждый изгиб. С тех пор она полюбила ручей. Месяц назад она обнаружила прекрасное место для купания, пятьдесят футов длиной и восемь глубиной. В прозрачной и чистой воде можно было рассмотреть плавающую у самого дна форель.

Эллен могла выходить из своей хижины раздетой и плавать брассом, пока ее тело не синело от холода. Она обожала ходить по лесу обнаженной, испытывая удивительное чувство, когда прохладный лесной воздух ласкал ей грудь… Господи, как ей хотелось, чтобы рядом был мужчина, нежный, романтичный и чувственный. Словом, настоящий мужчина.

Ее фонарик мерцал в зарослях лавровых деревьев. От остроконечных, похожих на звезды цветов, струился бледный свет. Где-то в вышине перешептывались огромные сосны. Журчание ручья стало громче, и Эллен подумала, что может в него упасть, но тут она наконец нашла тропинку.