Лой перенесла семь абортов, этим и объяснялась тяжелая беременность. Об этом знал только врач.

— Доктор Гидумэл, — тихо простонала Лой, спотыкаясь в кромешной тьме. — Сангхви, где же ты… Сангхви Гидумэл…

Лой с трудом передвигалась, поддерживая руками живот. На нее вдруг нахлынули воспоминания о коротком и счастливом времени, выпавшем на ее долю. Однако и оно было омрачено тенью предательства.

Когда Лой была восьмилетней девочкой, дядя одел ее в красивые белые одежды, благоухающие ароматом цветов, и повел из туннелей Чу Чи на улицу Май Ти Лу, в одном конце которой находился сайгонский зоопарк, а в другом — императорская пагода, сделанная из нефрита. За пагодой нес свои воды канал Ти Нгхе, берега которого были покрыты цветущими зарослями с пьянящим ароматом. Мирно звенели маленькие колокольчики, а наполнявший воздух аромат ладана навевал мысли о вечном. Бритоголовые мальчики-монахи с любопытством разглядывали ее широко открытыми, спокойными глазами.

В этой пагоде было ужасное место, знаменитый зал Десяти Мук Ада. Здесь были изображены все мучения проклятых богами, страдания тех, кто из-за совершенных грехов был навсегда сброшен с колеса жизни.

Два года, проведенные в туннеле, научили Лой хорошо ориентироваться в темноте, и сейчас этот опыт ей очень пригодился.

К ней прикоснулись страшные, шершавые руки, оставив на коже липкое, желеобразное вещество, которое теперь застыло. Корчась в схватках, Лой думала, как очистить кожу от этой дряни.

Она до сих пор не верила, что у нее начались роды.

Брайан Кай Келли никогда не выбрал бы такой неподходящий момент для своего прихода в этот мир. Ведь он необычный ребенок, которому уготована славная судьба. Он должен появиться на свет на рассвете, под покровительством солнца и утренней звезды.

Лой казалось, что к ее ногам привязаны пудовые гири, она уже не понимала, где находится и куда идет. Перед глазами плавали золотые искорки, а вокруг была абсолютная темнота.

Должно быть, она слишком много грешила с извращенцами, приходившими в «Голубую Луну». Да, она часто совершала поступки, противные природе и Богу. Но ведь теперь она должна родить ребенка.

— Я жду ребенка! — крикнула она кому-то невидимому в темноте.

Как часто Лой слышала такие же крики дымным утром, когда высоко в небе кружились американские самолеты, разбрасывающие зажигательные бомбы, которые опускались на землю как серебряные листья, а потом с грохотом сеяли вокруг себя смерть.

Лой услышала женский плач и поняла, что это плачет она сама, потому что здесь больше никого нет. Это она, закоренелая грешница, должна претерпеть все десять мук ада. Она знала, что скоро сгорит в адском пламени, и уже чувствовала в воздухе запах гари и слышала, как языки пламени с треском лижут стены.

Вдруг что-то скользнуло по ее плечу, а затем какие-то тонкие нити переплелись у нее на груди. Лой вскочила на ноги и нити тут же исчезли.

Она шла, низко опустив голову и размахивая перед собой руками. Приобретенные в туннелях навыки теперь сослужили ей добрую службу, но с каждой минутой идти становилось все труднее.

Демоны… Они были повсюду.

Лой опять обратилась к воспоминаниям, стараясь найти в них облегчение. Мысли снова унесли ее в нефритовую пагоду императора. Там была картина, изображающая Духа, охраняющего Мать и дитя.

— Молю тебя, помоги мне и ребенку, — прошептала Лой.

Схватки возобновились. Теперь уже не было сомнений: ее ребенок родится в аду. Превозмогая очередной приступ боли, она прокричала:

— Здесь ребенок! Не причиняй ему зла!

Сколько раз она слышала такие же крики на залитых водой рисовых полях, простреливаемых со всех сторон трассирующими пулями.

Лой вдруг вспомнила вьетнамские деревни после дождя, запах мокрой соломы и сладкий аромат дымящегося очага.

Несколько раз ей почудилось пламя свечи, мерцающее впереди. Но ее по-прежнему окружала кромешная тьма, а обманчивый огонек был всего лишь миражом, пришедшим из далекого детства.

Нет, нельзя поддаваться отчаянию и оплакивать свою судьбу. Нужно идти вперед. Брайан Кай Келли вот-вот появится на свет, и его мать должна найти для него солнце!

Лой почувствовала, как что-то затрепетало у нее внутри, а в следующее мгновение по ногам хлынул горячий поток. Лой казалось, что из ее тела вылилось целое море жидкости.

— Не отнимайте у меня ребенка! — это был вопль народа ее страны, который перекрывал орудийные залпы. Пули слепы, и не выбирают жертву. Лой проклинала злую судьбу за то, что осталась безоружной.

Она стала ощупывать ноги, с ужасом думая, что снова началось кровотечение, которое на сей раз приведет к роковому исходу. Лой со страхом поднесла палец к губам, ожидая почувствовать знакомый вкус крови.

Нет, это отошли воды.

— Помогите! — закричала она, собрав последние силы. Их с Брайаном ребенок увидит зал Десяти Мук Ада, куда он попадет из-за страшных грехов своей матери. Она с ужасом поняла, что горюет о своем неродившемся сыне, словно он был уже мертв.

В ушах стоял страшный крик: «Помогите!», доносившийся из-под охваченной пламенем рухнувшей соломенной крыши. Обычно на призыв о помощи отзывались только насмешники-попугаи.

У Лой снова начались схватки. Острая боль пронзила изогнувшееся дугой тело, и она едва не упала навзничь. Вдруг в памяти всплыл образ крестьянки, сидевшей на корточках в углу хижины. Так рожали все вьетнамские женщины, и их лица при этом оставались бесстрастными. Лой тоже присела, и боль сразу же утихла.

Наконец схватки прекратились, и Лой осторожно поднялась. Пол под ногами дрожал, и идти по нему было трудно, все равно что прогуливаться по подвешенному гамаку. Хуже всего, что все вокруг было перепачкано скользкой слизью.

Однако, когда она сделала глубокий вздох, то почувствовала родной запах мокрой соломы и земляного пола. Вытянув руки, она радостно устремилась вперед, но наткнулась на скользкую, мокрую стену. Здесь не было маленькой хижины с плоской соломенной крышей, где она могла бы дать жизнь своему столь долгожданному сыну.

Лой мечтала родить своего сына в чистой белоснежной палате ладлэмской больницы, где она будет лежать в окружении заботливых акушерок, под неотступным надзором доктора Гидумэла. «Доктор Гидумэл, не покидайте меня! Вы мне так нужны! Кто-нибудь, помогите!»

В ответ раздался гортанный звук, перешедший в потрескивание.

Крик отчаяния застрял в горле.

Снова начались схватки, и на сей раз боль была такой невыносимой, что Лой упала на колени, беспомощно ловя ртом воздух. Нет, она не станет кричать, чтобы не привлекать к себе внимания демонов.

Когда боль снова отступила, Лой почувствовала солоноватый вкус крови на искусанных губах.

Обессилев, она не могла больше идти вперед. Той сильной женщины, которой удалось перенести все удары судьбы, найти себе достойного мужа и выносить под сердцем его ребенка, больше не существовало. Нахлынувшая волной дикая боль отшвырнула ее в сторону, как ненужную тряпичную куклу. Она сумела сделать через силу еще один шаг. Каждая клеточка ее тела стремилась защитить неродившееся дитя. Боль снова переломила ее тело. Выгнув спину, Лой подняла руки и вдруг наткнулась на что-то громоздкое и непонятное.

Оно было холодным и мокрым, со скользкой бородавчатой поверхностью. Лой ощутила на ладонях липкую слизь и с омерзение стала вытирать их о промокшие джинсы.

Затем она упала на пол и проползла несколько футов. Над головой у нее что-то щелкало, как будто кто-то невидимый работал гигантскими ножницами. На обнаженную спину Лой хлынул поток жидкости, вылитой кем-то сверху.

И тут она поняла, почему лиловый свет до сих пор не превратил ее в демона. Они ждали, когда родится ребенок, и хотели сожрать его сладкую и нежную плоть. А сейчас они сидят там, наверху, точат свои страшные когти и пускают потоки слюны от ожидания. Лой поползла вперед, мысленно обращая молитвы к Богине, покровительствующей Матери и Дитя.

Очередной приступ боли, казалось, разорвал все внутренности. Она почувствовала, как в животе что-то лопнуло, а потом зашевелилось. Встав на четвереньки, она прижалась плечами к полу и стащила с себя джинсы, а потом провела рукой между ног и нащупала мокрую головенку Брайана Кай Келли.