— Черт, и что я должен делать? Пустить заново интервью с чертовой Бритни Спирс? — Эрик Джеймс метался по своему кабинету, как взбешенный бык; он снес свою банку с леденцами, и это вышло отнюдь не случайно — он просто как следует стукнул по ней. Мы с Гудмэном молча проследили за траекторией разлетавшихся по комнате конфет.

— Чего, черт побери, Чарльз хочет? — взревел он вдруг. Он посмотрел на меня, потом перевел взгляд на свои часы. — До эфира восемьдесят минут. Нет, погоди. Я не хочу ничего слушать, пока сюда не придут юристы и Магуайр. — Он еще помаршировал взад-вперед и смахнул со стола леденцы.

Я набралась храбрости и сказала:

— Эрик, я даже не знаю, что Чарльз хочет сказать. Слава богу…

— Только не надо мне тут твоих «слава богу», это мне грозят неприятности, а не тебе. В газетах поминают меня, а не тебя. Не у тебя будут проблемы, если…

Гудмэн поднялся на ноги.

— Успокойся, Эрик, мы даже не знаем, есть ли…

Эрик встал и вскинул руки в воздух, словно Кинг Конг.

— Ты хочешь, чтобы я успокоился? Когда у нас три дня крутятся ролики в пятнадцати ключевых областях? А Бритни Спирс мы крутили всего пять месяцев назад. У меня не хватит готовых сюжетов, чтобы сделать новую передачу за… уже семьдесят девять минут! Хильда! Пришли мне практикантку!

Через сорок секунд в кабинет Эрика вбежала бойкая темноволосая девушка. Она была заметно взволнована; за час до эфира ее вызвали к исполнительному продюсеру!

— Да, сэр!

— Попкорн, быстро!

— Простите? Вам любой? И где его брать?

— Какого черта? Ты что здесь, черт побери, первый день? И тогда зачем тебя ко мне прислали? Мой, черт побери, киношный попкорн из «Сони имакс» нижа по улице. Масла побольше, и с солью. Как в кино всегда делают. Быстро! — Она выбежала из кабинета.

Потом Эрик снял трубку и позвонил режиссеру в контрольный зал.

— Приготовьте чертовое интервью с Бритый Спирс. — Слушая причитания режиссера, Эрик покачивал головой вверх-вниз. Потом он глубоко вздохнул и закатил глаза. — Что ты мне тут устраиваешь, ты что, радист на «Титанике»? На, спорь со мной. — Даже на другом конце комнаты мы слышали в трубке неразборчивый голос режиссера. — Мы пока не собираемся заменять Терезу, но все может быть. И не спорь больше с моими указаниями. Да. Да. Прямо сейчас.

— О господи! — Билл Магуайр вошел в кабинет вместе с юристами и как раз услышал конец телефонного разговора Эрика с контрольным залом. — Опять эта Бритни Спирс? Вы хоть представляете, сколько мы потратили на рекламу Будро?

Эрик нажал кнопку интеркома.

— Хильда, немедленно соедини меня с Чарльзом Уортингтоном.

— На второй линии! — крикнула она со своего места, и в кабинете зазвонил телефон.

Билл Магуайр бросился к телефону у тахты, а Эрик Джеймс схватил трубку у себя на столе, потом они так же одновременно повесили трубки — каждый думал, что другой возьмет разговор на себя и нажмет кнопку громкоговорителя.

— Черт! — крикнул Эрик. — Хильда, соедини еще раз с Уортингтоном! — Потом он повернулся к Магуайру. — Билл, сделай мне одолжение. Ты, конечно, босс, но уж позволь мне самому снимать чертову трубку у себя в кабинете.

Прошло двадцать бесконечных секунд. Наконец телефон снова зазвонил. Эрик снял трубку, перетащил его на журнальный столик, вокруг которого мы все расселись, и переключил на громкоговоритель.

— Ну что, Чарльз, настал твой момент истины. Рассказывай, что там у тебя. — Он посмотрел на ряд циферблатов на стене — они показывали время во всех четырех часовых поясах США, плюс в Лондоне, Иерусалиме, Москве и Гонконге.

— Вы знаете блоггеров из «Правого дела»? — начал Чарльз. — Этих чокнутых борцов за смертную казнь и молитвы в школах, выступающих против абортов, которые враждуют с Эн-би-эс?

— Ты меня за дурака считаешь? Конечно, знаю. Они идиоты. Их никто не уважает, — отозвался Эрик и снова раздраженно глянул на ряд часовых циферблатов.

— Но их многие читают. И, по-моему, они расположены здесь, в Перле.

Я почувствовала, как что-то кольнуло меня в сердце, когда я вспомнила Питера и его сомнения. У него не было никаких оснований, но он все же сомневался, а я к нему не прислушалась. Я проявила высокомерие и поспешила подчеркнуть расстояние между нами. В комнате стояла тишина. Юристы переглянулись и развели руками.

Билл Магуайр глубоко вздохнул и откинулся на спинку дивана, прикрыв руками лицо. Потом он снова наклонился поближе к телефону.

— Черт, Чарльз, ты нас всех перепугал из-за блоггеров! К чему ты ведешь? Что с того, что они в Перле?

— А то, что там живет Тереза, — вставила я.

Эрик побагровел и ударил кулаком по журнальному столу, потом вскочил и зашагал по комнате.

— И есть ли у нас доказательства, что эта женщина с ними связана?

У меня дрожал голос:

— Нет, они пишут в блогах анонимно. Мы не знаем их имен.

Гудмэну все это надоело.

— Ну да, эта шлюшка живет в одном — республиканском — штате с какими-то правыми психами. Я не понимаю, как это связано с моим интервью?

Чарльз продолжил:

— Не просто тот же штат — тот же город. Слушайте, я давно таких сложных расследований не проводил. Никто не знает, кто скрывается за «Правым делом»; я расспросил сотню источников, и почти наверняка они там. Это сама по себе интересная история.

— Чарльз, — изумленно сказал Гудмэн, — ты ждешь похвалы за информацию, что «Правое дело» «почти наверняка» около Джексона?

— Прошлым вечером один пьяный в баре сказал мне, что в городке возле Джексона живут блоггеры. Я объединил это с данными моих источников в Белом доме, один из которых клянется, что «Правое дело» где-то неподалеку.

Тут вмешался Билл Магуайр.

— Давай по порядку. Какой-то забулдыга сказал тебе, что по соседству живут блоггеры. Потом какой-то вашингтонский политикан, который в Юге ни шиша не смыслит, сообщил тебе, что, по его мнению, «Правое дело» может быть рядом с Перлом. Лучше бы тебе найти для меня что-то еще… например, доказательства, что эти два пункта плюс эта сучка связаны.

Теперь голос Чарльза звучал уже не так уверенно.

— Ну, точно я не знаю, связаны ли они.

— Он прав. И даже если съездить туда раз пять, мы можем так и не найти никакой связи. Но, может…

Я не смогла закончить предложение. В глазах у меня стояли слезы. Почему-то я только о Питере и могла сейчас думать. Мне хотелось, чтобы он утешил меня. Он бы ни за что не стал говорить: «Я ведь предупреждал тебя», он сумел бы меня поддержать. Питер говорил, что я вечно слушаюсь властных мужчин. На случай, если он прав, я велела себе не успокаивать их, не молчать просто потому, что им этого хочется. Но даже при всем при том мне не хватало убеждения в своей правоте, чтобы остановить передачу.

Эрик взял со стола альбом, шваркнул его об пол и зашагал по комнате.

— А теперь все сели, заткнулись и выслушали меня, — сказал он. — Это моя репутация стоит на кону. — Он навис над нами, глядя нам прямо в глаза. — Вот что я думаю. Я думаю, что Джейми так перенапряглась, что не в состоянии рассуждать разумно. Я думаю, что Чарльз не может связать концы с концами. Вот что я думаю.

Эрик, Гудмэн и Билл Магуайр переглянулись и закивали, полные уверенности в своем мужском превосходстве.

— Да, я не знаю, связаны ли они с ней, — отозвался Чарльз. — У меня просто есть ощущение, что все это к чему-то ведет.

Эрик снова встал и зашагал по комнате, как бык на арене.

— То есть ты хочешь, Чарльз, чтобы я снял крупнейшее интервью сезона из-за твоих ощущений? — Он продолжил с сарказмом: — Может, наймешь себе чертова психиатра, чтобы разобраться со своими ощущениями из следующий раз выяснить, насколько они достоверны, хотя бы за сутки до моего эфира?

Магуайр посмотрел на меня.

— Чарльз… Я тебя не за ощущениями туда послал! Займи хоть какую-нибудь позицию! Веди себя как мужчина, а не… — Он посмотрел на Эрика и закатил глаза. — Так мы пускаем этот сюжет в эфир или нет? Не забывайте, речь только о взгляде Терезы, больше мы ничего не утверждаем.