Hai sbagliato iJ raffronto.
Volevi din bella come tin tramonlo.
«Mi chiamano Mini,
il perch non so…
Только я вошла в транс, как дверь ванной распахнулась, и две бутылки лосьона слетели с комода. Ворвался Филип; его костюм для игры в сквош почти вывалился из сумки.
— В ванне с пеной у тебя есть время поваляться, а поехать куда-нибудь на вечер мы не можем.
— Филип, пожалуйста, давай поговорим через час. Знаешь, пока тебя не было, у меня было вдвое больше хлопот с детьми. Как у матери-одиночки. Так что я тут не круглые сутки сна себе устраивала. Я впервые попыталась урвать часок на…
— У тебя было полно времени. Меня не было две недели.
— И мы по тебе скучали. Правда, скучали, милый.
— Я опаздываю в клуб «Ракетка» на игру, а на улице дождь. — Он смотрел на меня с таким видом, будто мне полагалось этот самый дождь остановить.
— Ну, так надень плащ и возьми зонт. — Он не отреагировал. Я попыталась зайти с другой стороны. — Надень кроссовки, которые не будут скользить на корте.
— Проблема не в кроссовках.
— А в чем?
— В доме нет зонтиков. Неужели Каролина не может нормально выполнять свою работу?
Стоит какой-то крошечной мелочи в жизни моего мужа пойти не так, и он сразу винит во всем Каролину, самую работящую женщину в Нью-Йорке.
— Филип, пожалуйста, посмотри у входной двери на стойке для зонтиков. Там их полно.
Даже кризис с зонтиками не заставит меня вылезти из теплой ванны. Я опустила голову под воду, стараясь уйти от спора, который у нас повторяется раза четыре в год. Филип подошел к ванне и повысил голос, чтобы мне было слышно даже под водой.
— Неужели ты не можешь контролировать прислугу? Составляй, что ли, списки. Мне нравятся зонтики с деревянными ручками, а не дешевые складные, у которых ручки пластмассовые. Клуб «Ракетка» — для джентльменов. Туда нельзя ходить с дешевым зонтиком, который можно купить на улице.
Я высунула голову из воды, решив, что проще попробовать его успокоить, чем слушать дальше, как он бесится, хотя я и не была уверена, что раздражение, охватившее меня после этого разговора, того стоило.
— Ну, так возьми сегодня складной, а я потом закажу дюжину с деревянными ручками, чтобы такое больше не повторялось.
— Нет, Джейми, я так не могу.
— Почему? Ты что, окончательно с ума сошел? — Я погрузилась под воду, прикрыв глаза руками и стараясь изгнать из моего личного пространства образ ненормального избалованного мужа. Он молча ждал. Я всплыла и посмотрела на него, Он так и стоял в дверях, широко распахнув их и впуская в ванную холодный воздух. Я тяжело вздохнула.
— Загляни в мой шкаф. В глубине лежит новенький зонтик от «Берберри», который мы купили в подарок классному руководителю Дилана на его тридцатилетний юбилей работы в школе. Он в обертке. Я должна вручить его в понедельник утром, но я попытаюсь завтра найти что-нибудь другое. Возьми его и иди, наконец, на свою игру.
— Ты гений! — Муж довольно улыбнулся и захлопнул за собой дверь так, что мой шелковый халат, висевший с обратной стороны, упал на пол.
Qui… amor, …sempre con te! Le mani… al caldo… e… dormire…
Я опустила голову на надувную подушку и уставилась в потолок, потом снова окунулась с головой, прикрыв глаза руками. Когда я опять всплыла, вместе с мыльной водой по моему лицу текли слезы.
Через четыре часа, когда мы одевались к ужину, Филип удивил меня, неожиданно обняв за талию и привлекая к себе.
— Нравится мне этот наряд. — Он неторопливо просунул пальцы мне в лифчик, слегка теребя соски. Похоже, он считал, что это меня возбудит. Он ошибался.
Я отодвинулась от него, вдевая в уши большие круглые серьги с ракушками, потом побрызгала духами над головой.
Он игриво продолжил натиск и начал расстегивать мне лифчик.
— Не сейчас, Филип, — умоляюще сказала я и заглянула в гардероб, чтобы достать брюки. Был субботний вечер, и мы опаздывали на прием. — И это мое белье, а не наряд. — Интересно, что бы подумал Питер об этом «наряде», если бы увидел.
— Ну же, детка, ты так аппетитно выглядишь, в розовых кружевах. Мы быстренько. — Он начал поглаживать мне ягодицы одной рукой и при этом вертеть бедрами и тереться об меня пахом, как уличный пес. Мне понадобилось упереться в стену обеими руками, чтобы удержать равновесие. Смогу ли я это сделать? Разве мы не переспали, когда он вернулся в шесть утра после ночного рейса? Разве квота на сегодня не выполнена? Смогу ли я, вытерпеть еще один «быстренький» секс, только чтобы его успокоить?
К счастью, в эту минуту дверь в нашу спальню распахнулась и ко мне подбежала Грейси, схватив за то же самое голое бедро, об которое только что яростно терся мой муж.
— Ну, пожалуйста, не уходи, я не люблю, когда ты уходишь. Ты вечно куда-нибудь уходишь!
Я наклонилась, чтобы посмотреть Грейси в глаза.
— Милая, мне на прошлой неделе приходилось несколько раз работать вечером, но вообще-то я не так часто по вечерам куда-нибудь хожу.
— Нет, ты всегда куда-нибудь уходишь!
— Неправда. Я почти всегда укладываю тебя, в постель.
Одеваясь, я наблюдала за тем, как она пытается меня переупрямить. Грейси выпятила подбородок, но я знала, что она слишком устала для серьезного спора, так что я взяла ее на руки, и она прильнула ко мне, свесив ручки и ножки, как тряпичная кукла. Я вдохнула ее запах, такой уютный, запах сладкого детского шампуня и крема, потом отнесла Грейси в ее комнату и прилегла рядом с ней, пока она, немного поборовшись с дремотой, наконец, не сдалась.
Швейцар в белых перчатках захлопнул дверь лифта и уставился прямо перед собой, пока обитая красным деревом кабина поднималась к пентхаузу Сюзанны Брайерклифф и Тома Бергера.
Я быстро поправила блеск на губах, потом засунула руку в прямоугольную золотую вечернюю сумочку и перевела звонок телефона на вибрацию.
— Филип, отключи телефон. — Он послушался, одновременно одобрительно подмигнув мне, словно говоря: «Не хотим же мы выглядеть невоспитанными при Сюзанне». Он оглядел сверху донизу мой пурпурный бархатный брючный костюм, облегающий черный джемпер, черные туфли на высоких каблуках и золотой пояс-цепочку. Пояс сочетался с сумкой. По-моему, наряд у меня вышел очень неплохой, если учесть, как меня отвлекали, когда я одевалась.
— Что? — спросила я его, поправляя одно из звеньев пояса.
— Просто твой костюм такой… такой обычный. — Очень мило, что он наконец-то взглянул на меня. Он выглядел разочарованным, будто мой наряд, плохо влиял на его репутацию. Самое удивительное, что он действительно так думал. — Сюзанна всегда так празднично одевается, сочетает сексуальные наряды и красивые цвета. Почему бы тебе не попросить ее проконсультировать тебя?
— Я часто советуюсь с ней, ты же знаешь. — Я расстроено покачала головой. Ни клушам в детском саду не угодить, ни собственному мужу. — Просто на мне одежда не так смотрится.
Филип, похоже, опять пожалел, что не женился на Сюзанне или на ком-то вроде нее. У Сюзанны с Филипом было много общего: предки обоих приплыли в Америку на «Мэйфлауэре», в числе первых поселенцев, хотя в Квартале каждый старожил говорил про своих предков нечто подобное. А вот муж Сюзанны Том, который был старше ее на десять лет, отличался от этой породы очень сильно. Он носил круглые очки, как у Эйнштейна, очень шедшие к его жестким седым волосам. Том был ведущим редактором «Нью-Йорк таймс» по международным новостям и вырос в еврейской семье в Скарсдейле, в штате Нью-Йорк. Его родители работали криминальными репортерами. Сюзанна познакомилась с Томом лет в двадцать с небольшим, когда слушала курс по ближневосточной политике в университете Колумбия. Ее родители пришли в ужас, услышав о том, что она выходит замуж за еврея, несмотря на его профессиональные успехи, и потребовали, чтобы она сохранила девичью фамилию: хватит и того, что их внуки будут носить фамилию Бергер. Том отмахивался от их антисемитизма — он знал, что они никогда не изменятся, ну и, конечно, его примирял с ними тот факт, что, как только Том надел Сюзанне на палец кольцо, на их совместный счет было переведено сто миллионов долларов.
