Точно по звонку пришел в клуб и сам хозяин.

Был Федот Иванович по-необычному собран и подтянут. Черный костюм и белая нейлоновая рубашка придавали ему вид даже торжественный.

Правда, его несколько обескуражил недавний телефонный разговор с секретарем райкома. Федот Иванович пригласил его на нынешнее собрание, а тот, выслушав, сказал, что приехать не сможет. Он бы и рад приехать, ему, как бывшему председателю колхоза, сама идея тайного голосования кажется заслуживающей всяческого внимания. Но его вызывают в областной комитет на совещание по итогам весеннего сева… Федоту Ивановичу почуялось что-то неладное в самом тоне разговора, и он, чтобы убедиться в своей догадке, дипломатично предложил перенести собрание. «Думаю, что делать этого не стоит, — ответил Валентин Сергеевич. — Если уж задумали — проводите. Кстати, это будет нашим первым опытом; в районе, как известно, таким образом председателей колхозов мы еще не выбирали. Полагаю, и в обкоме этим делом заинтересуются. Тем более что и колхоз «Слава» в республике приметный, и председатель колхоза заметный…»

Последние туманные слова окончательно утвердили Федота Ивановича в мысли, что отказался секретарь райкома приехать на собрание неспроста. Похоже, его точно продуманный план начинает давать осечки. А так хотелось Федоту Ивановичу, чтобы секретарь райкома наглядно убедился, за кого проголосует народ: за него или за хваленого Алексея Федоровича…

Однако же уж очень-то огорчаться, наверное, резона нет. Ну, пусть Валентин Сергеевич на собрании не будет. Все равно сам факт тайного голосования будет известен и в районе, и в республике. Известны будут секретарю райкома и результаты голосования… Нет, переносить собрание нет расчета. Это может только вызвать ненужные кривотолки.

Зал полон. Опоздавшие начинают толпиться у задней стенки, заполняют проходы. Можно начинать.

Федот Иванович вышел на сцену, к столу президиума, и открыл собрание. По виду держался он ровно, спокойно. Но внимательный глаз мог бы заметить, что председатель чувствует себя напряженно и по-своему, по-михатайкински волнуется: то положит свои длинные руки на стол, то опустит их по швам; то напустит на лицо официальную холодность, то пытается улыбнуться, хотя это у него и плохо получается — вместо улыбки по лицу пробегает лишь какое-то отдаленное подобие ее, Даже председательские глаза, обычно цепкие и пронзительные, сейчас глядели не на ряды заполнивших зал людей, а скользили поверх их голов, Таким Михатайкина многие видели впервые.

Раньше, бывало, президиум выбирали быстро. А нынче и минута прошла, и другая на исходе, а в зале молчание. Наконец вышел к трибуне Вася Берданкин и самого же Михатайкина назвал первым кандидатом в президиум. Ну, а дальше-то уже пошло легко, привычно. Зоотехник Василий Константинович выкликнул Алексея Федоровича, тот, в свою очередь, зоотехника, отчего по залу пробежал легкий смешок: мол, выдвигают друг друга как бы в отместку — кому охота сидеть за столом президиума у всех на виду?..

Василий Константинович, которому поручили вести собрание, предоставил слово председателю колхоза.

Оно было кратким. Федот Иванович всего лишь сказал, что предлагает отныне выбирать колхозное правление и председателя в том числе тайным голосованием. Чтобы не было недовольных, чтобы каждый мог проголосовать, за кого ему хочется. Михатайкин еще не успел сесть, а в первом ряду уже поднялся бригадир трактористов Вася Берданкин и, не выходя на трибуну, а лишь обернувшись к залу, сказал:

— Я — против этой никому не нужной переголосовки. Ведь только что зимой единогласно избрали Федота Ивановича на пост председателя колхоза — чего же еще надо? Считаю, что зря только потревожили народ, оторвали людей от дела. Я предлагаю этот вопрос вообще снять с повестки дня.

Кое-кто выкриками с места поддержал выступление Берданкина. Но председатель опять попросил слова и продолжал стоять на своем. И кажется, только теперь сидевшие в зале люди начали понимать, что за этой настойчивостью председателя что-то кроется: то ли какая-то обида, то ли еще что-то более серьезное. Но уж если сам председатель настаивает — что ж, пусть его… Правда, многие руки поднимали неохотно, с оглядкой, словно бы опасаясь, как бы потом не нарваться на гнев Михатайкина.

После того как новый порядок избрания председателя колхоза был утвержден, Федот Иванович зачитал свое заявление.

И опять первым после него, только теперь уже выйдя на сцену, выступил бригадир трактористов. Он сказал, что выдвигает кандидатуру Федота Ивановича, и сам же начал аплодировать.

Зал, хоть и не очень дружно, поддержал аплодисменты Берданкина. Федот Иванович посчитал, что наступил главный момент собрания, и, как только бригадир сошел с трибуны, занял его место.

Сначала он поблагодарил народ за вновь оказанное ему доверие, затем повел разговор по давно намеченной линии. Хозяйство — да еще такое огромное — вести — не бородой трясти. Он старался, как только мог, старался не ради славы, а ради народа, ради его благополучия. Он вкладывал в колхозные дела не только свои силы, по и сердце, и изрядно подорвал свое здоровье, вконец истрепал нервы. Ему пора отдохнуть. Тем более что незаменимых людей нет, замена ему найдется. Он считает, что для такого ответственного поста вполне созрел Алексей Федорович, и он выдвигает его кандидатуру. Колхозный строй демократичен, а народ нынче, включая самых древних стариков и старух, грамотный, так что кого хотят, того и вычеркнут. А кто получит больше голосов, тот и станет председателем.

В зале наступила тишина. Похоже, для многих такой поворот дела оказался полной неожиданностью.

Тогда поднялся Алексей Федорович. Заговорил он не сразу. С чего начать? Рассказать о партийном собрании, об отчете Михатайкина? Но об этом и так многие знают — сколько колхозников на другой же день благодарили его за то, что осмелился укоротить распоясавшегося председателя. Люди, сидящие в этом зале, все понимают. Поняли опи, наверное, и хитрый ход Михатайкина. Вот на этот хитроумный ход и надо ответить.

Алексей Федорович тоже поблагодарил за доверие. Но ему ли, военному пенсионеру, на два года старше Михатайкина, быть председателем? Да, он агроном, но когда это было? Он все перезабыл, и ему не по плечу такое большое хозяйство. Раз Федот Иванович уважает колхозную демократию, он отводит свою кандидатуру, а заместо себя выдвигает Василия Константиновича. Человек закончил Тимирязевскую академию, заочно учится в аспирантуре. Он молод, полон сил, ему всего тридцать два года, с людьми работать может, и ему председательский воз будет впору.

Кто-то тихонько засмеялся, но это, должно быть, был нервный, от напряжения, смех. Несколько голосов отозвалось из зала:

— А что ж — правильно!

— Правильно!

— Пожалуй, и повезет…

Затем выступил Ванька Козлов, к тому времени уже почти совсем протрезвевший. Во всяком случае, речь его была не только трезвой, но и умной. Понимая, что надо сбить впечатление, которое произвело на зал слово секретаря партийной организации, Ванька внес соломоново предложение. Коли уж наш дорогой и уважаемый Федот Иванович настаивает на тайном голосовании, то пусть в бюллетене останется одна его фамилия. При выборах в Верховный Совет бывает же всего лишь один кандидат. Так и тут. Ведь и в нашем колхозе не капиталистические порядки, когда на одно место несколько карьеристов рвутся…

Уходя с трибуны, Козлов значительно так посмотрел на сидевшего в президиуме агронома Александра Петровича. Не только агроному, но и многим был понятен этот взгляд: Ванька им как бы передавал эстафету.

Александр Петрович весь напрягся, натянулся. Что делать? Принять палочку от Козлова и выступить в поддержку Михатайкина? Именно этого недут от него сторонники председателя и сам Федот Иванович прежде всего, поскольку считает, что агроном ему кругом обязан. И такое выступление вряд ли бы кого-нибудь удивило — сколько раз он уже дудел в ту же самую дудку, что и председатель! Но сегодня Александру Петровичу не хочется оказаться в одной компании с Василием Берданкиным и Ванькой Козловым. Сидеть с ними в компании за хмельным столом и то ему уже осточертело, а здесь, при всем народе… Нет, он не будет поддерживать своего дальновидного «благодетеля»! Что же тогда? Выступить против? Да, надо бы выступить в поддержку предложения Алексея Федоровича. Надо бы!.. Но агроном бледнеет, краснеет от волнения, а так и не может найти в себе достаточно силы воли, чтобы встать и сказать сидящим в зале людям то, что надо бы сказать…