Желтая Ракушка привстал, трава его ложа зашуршала, и звук этот показался очень громким в норе, где уже перестали тихо напевать. Старый маг прошел, раскачиваясь, обратно к ложу по свою сторону от костра и свернулся там клубком, словно вся эта работа истощила запасы его сил.

«Солнце и сон были у тебя здесь, брат, — знаком передал Длинный Зуб Желтой Ракушке. — Ты сейчас себя хорошо чувствуешь?»

«Да, младший брат. Я готов к путешествию по тропе».

«И тропа ждет тех, кто понесет трубку, — ответил Длинный Зуб. — Поешь из наших чаш, напейся из наших запасов, брат, а потом отправляйся с нашей благосклонностью».

Он, должно быть, сделал какой-то знак или издал звук, который Желтая Ракушка не расслышал: тут же вновь вошла старая женщина с чашей, от которой исходил пар, и новой связкой водянистых корней и ольховой коры. И Желтая Ракушка съел все, что смог запихнуть в себя, зная, что хорошо отправляться в долгое путешествие, насытившись до отвала: этим он оказывал честь хозяину норы.

Они выступили на закате. Несущими трубку оказались те самые воины, которые участвовали в церемонии в норе вождя, только теперь с их меха была смыта церемониальная краска, и они шли, имея только защитные белые круги вокруг глаз и на гребне у лба. Не было у них и копий: даже норки должны уважать врагов, путешествующих с магической трубкой, чтобы, подняв лапу на таких путешественников, не вызвать гнев всех духов на себя.

Желтая Ракушка подошел к норе, где лежал Сломанный Коготь, его раны были покрыты лечебными грязью и растениями. Молодой воин, чьи глаза потускнели из-за лихорадки, с горячим желанием посмотрел на бобра.

«Я… бы… я тоже мог бы… отправиться… по этой тропе…» — просигналил он медленными движениями своей неповрежденной лапы.

«Я это знаю, брат, — ответил Желтая Ракушка. — Но если в этот раз ты и не отправляешься по этой тропе, то будет другой раз, когда ты сможешь. Знай же, между тобой и мной — кровь и клятва, и мы — как два детеныша одного помета».

«Это… правда… и мы вместе выйдем на тропу войны против норок!»

Желтая Ракушка кивнул.

«Да, брат мой, духи желают этого!»

Трое покинули болото по водному каналу, настолько заросшему водорослями и кустарниками, что Желтая Ракушка догадался, что его скрывают намеренно. Местами проход был таким узким, что тело бобра едва протискивалось между берегами, однако выдры проскальзывали без труда.

Еще до наступления зари они оказались далеко от болота и пробирались по местности, представляющей большую опасность и поросшей лесами, направляясь к ручью, который должен привести их к горам. Его спутники были так уверены в тропе, что Желтая Ракушка следовал за ними без раздумий. Однако по лесу они шли осторожно; прежде чем вступить на эту опасную территория, поели содержимого сумок из рыбьих шкур, где находился шалфей и другие сильно пахнущие растения, вместе с маслом, чтобы скрыть их запах от хищников.

Один раз им пришлось спрятаться, тесно прижавшись друг к другу, в дупле бревна, заросшего корнями, следя затем как мимо проходит пума. Она тихо рычала самой себе, и, хотя Желтая Ракушка не понимал язык больших кошек, он мог догадаться, что та, должно быть, неудачно охотилась утром и теперь намеревалась компенсировать промах. Но то ли подействовал отталкивающий запах, которым пропахли их тела, то ли оказал свою силу дух трубки, но зеленые глаза не повернулись в их сторону. И смерть на четырех лапах прошла мимо и удалилась прочь от того места, где они сидели в укрытии.

Желтая Ракушка вдруг понял, что ему трудно идти вровень с выдрами, хотя они опустились на четыре лапы. Они бежали, то сутулясь, то разгибаясь, в то время как он с трудом передвигался, неуклюже шаркая ногами. И он знал, что задерживает отряд, хотя посланцы ничего не говорили об этом.

Лес сплошь покрывал поднимавшийся вверх склон, и они направились в сторону этих высот. Кори вдруг понял, что слышит крик какой-то вороны, как во время их бегства по реке. В то же самое время он осознал, что видит вокруг себя больше, чем замечал до этого. Смотреть на мир глазами Желтой Ракушки — оказалось действительно видеть новый мир. Несмотря на то, что дальность видения ограничивалась близостью к уровню земли, даже при сравнительно большом размере тела бобра, острота зрения при этом была намного выше, чем у мальчика.

Они больше не останавливались, чтобы поесть; еда у них фактически кончилась. Желтая Ракушка нес только копье, которое Сломанный Коготь настоятельно посоветовал ему взять с собой, оно короче и легче тех, какими он пользовался до этого, но с очень острым острием. А у его двух спутников — только трубка в обертках, они по очереди несут ее на ремне, перекинутом через плечо.

На рассвете они вышли из леса на край лощины; ниже, в каньоне, бежал ручей, который они искали. Путники осторожно спустились по холму, и все трое с благодарностью бросились в воду, и выдры тут же начали переворачивать камни в поисках любимого лакомства — раков.

Желтая Ракушка не был так удачлив. Ему оставалось только надеяться, что впереди им попадется что-нибудь, что наполнит его пустой желудок. Или же, если выдры планируют отдыхать днем, а путешествовать ночью, может, ему удастся исследовать ручей внизу по течению и вернуться назад.

Он знаком задал вопрос, и старший из выдр ответил. Впереди их ждет заливчик с крутыми откосами, если берег там еще не разрушился. Разведчики из деревни давно сделали этот залив местом отдыха. Что же касается поиска пищи внизу по течению реки… наверное, со стороны Желтой Ракушки было бы благоразумным попытаться осуществить это. Впереди им встретится совсем немного растительной пищи, и он может остаться голодным, так как не способен разделить с ними их добычу.

Залив оказался на месте, и выдры юркнули в его тень, вылезли из воды и принялись кататься на полосе песка, вытирая мех. Желтая Ракушка осторожно огляделся, отмечая в сознании приметы этого места. После чего снова нырнул в воду, на этот раз поплыл вниз по течению ручья.

Некоторое время ничего, кроме скалистых стен, не встречалось, и голод его стал еще сильнее: бобр начал опасаться, что придется совершать долгий путь натощак. Но наконец он вышел из теснины между скалами, которые образовывали как бы врата, и за ними увидел небольшой луг.

Олень фыркнул и ударил копытами, потревоженный его появлением на берегу, когда бобр направился к густым ивам. В раннем утреннем небе не было видно черных крыльев, и Желтая Ракушка пополз от воды, надеясь найти что-нибудь себе на завтрак.

В конце концов ему удалось наесться до отвала, хотя пища оказалась похуже, чем в деревне выдр. После этого он нарезал куски коры, которые будет не очень трудно нести, и связал их крепкими корнями. Помня о предупреждении выдр, он подумал, что предусмотрительнее будет понести с собой еду в горы, и понадеялся, что этого количества окажется достаточно.

Когда после наступления темноты они выступили в путь, Желтая Ракушка понял, что связка коры сильно мешает ему, однако через некоторое время, когда они прошли уже далеко вверх по течению ручья и когда дважды приходилось выбиться из воды, чтобы обойти небольшие водопады, он был рад тому, что захватил пищу: вокруг тянулась пустынная земля, голые скалы и камни, зелень почти не попадалась. Если здесь что-либо и росло, то это был только скрюченный под ветром кедр или что-нибудь подобное, что не годится в пищу для бобра.

Рассвет застал их высоко в горах, и прямо перед ними возвышался гигантский пик. Выдры — Красная Голова и Каменная Нога — знаками показали, что это и есть их цель и им придется выбраться из ручья и карабкаться вверх по стене, чтобы достичь земли племени орлов.

Снова они нашли убежище на светлое время дня. Желтая Ракушка экономно тратил еду и видел, что выдры последовали его примеру: поохотившись на раков, они поймали больше, чем съели, а оставшихся перевязали ремнями из рыбьей шкуры.