Миссис Диверс говорила, что у нас отсталая школа и мы не учим детей жить в современном мире. Но эта глупость у нее не прошла. Люди гордятся нашей школой и рассердились, услышав ее слова. Поэтому она замолчала, и больше мы о школе от нее не слышим. Теперь у нее новая идея — сделать Сассекс красивым к годовщине. И беда в том, Лют, Мерси, что тут она нашла такое, что людей не тревожит. Они не станут защищать городскую свалку от миссис Диверс. А тут еще мистер Рейтер подвернулся, как он благоустроит и разовьет этот участок. Что ж, к деньгам все прислушиваются, хотя на самом деле он собирается настроить много одинаковых домишек, которые покупают только горожане, а они дальше своего носа не видят. Но я — у меня есть несколько хороших вопросов, которые я задам на собрании (оно будет десятого ноября). Я встану и спрошу: ну, хорошо, они закрывают свалку в Димсдейле и начинают тут строительство, но куда они денут мусор? Будут разбрасывать вдоль дорог? Что это за усовершенствование? Так случилось в Норфолке — и так будет и у нас. Скажу достаточно, чтобы они задумались. Если эти глупцы могут думать. Мы с ними еще поборемся. Я похожу, поговорю со старожилами, посмотрим, что можно сделать. Я только хотел предупредить вас, Лют, Мерси, но мы еще не сдались, а я — я буду драться!

Холли слышала, как хлопнула входная дверь, и сама скользнула в тепло дома. Бабушка сидела за столом, положив на него руки, и смотрела на дедушку поверх очков. Очки сползли на самый кончик носа, но она этого не замечала.

— Лютер, что нам делать? — Голос совсем не похож на бабушкин, он тонкий и дрожащий, словно у старой, очень старой женщины.

Дедушка стоял у двери, он только что проводил гостя.

— Что делать, Мерси? — Он повернулся, и голос его не был дрожащим и слабым, он прозвучал жестко. — То, что сказал мистер Билл Нойес. Мы будем драться!

— Но он сказал — и он прав, — что никому нет дела до свалки. Она может быть где угодно…

— Никому нет дела до свалки? — Голос дедушки по-прежнему звучал сердито. — Мистер Корри — откуда он будет брать свой антиквариат? И Лем — он здесь много находит деталей для ремонта. И миссис Дейл — скауты, им нужна свалка для их докладов. Мисс Сара из библиотеки, где она возьмет старые книги? Разве мы не находили дважды такие, о каких она могла только мечтать? — Дневник Сета Элкинса она показывает всем, кто приходит в музей, а кто его нашел? Ты нашла, Мерси, нашла прямо на свалке!

И не все же здесь только свалка. Разве мы с тобой не сажаем деревья, — дедушка энергично показал на стену за Холли, не глядя на нее, — чтобы здесь было красиво? А твои травы? Женщины из клуба садоводов такого и не видели. Разве не так они сказали, когда в прошлом году мисс Сара попросила тебя рассказать в библиотеке об этом? Нет, Мерси, я тебе скажу, им не удастся так легко уничтожить Димсдейл. И застроить все маленькими домиками, из которых приходится выезжать, как только семья начинает расти…

Лицо дедушки раскраснелось, он махал в воздухе кулаком, как будто, подумала Холли, он грозит одному из этих маленьких домиков, выросшему прямо посреди амбара, как большой гриб, один из тех, что она видела в лабиринте.

Один из больших грибов. Холли глотнула. Что пообещала ей Агарь? Что научит Холли, как осуществлять свои желания! Она ведь сделала то, что хотела от нее Агарь. Теперь она должна выполнить свою часть договора. Холли пожелает, и эта миссис Диверс, кто бы она ни была, перестанет вмешиваться…

В этот момент Холли забыла о своей ненависти к свалке. Это ее свалка — вернее, она принадлежит дедушке и бабушке, и она живет здесь. Теперь она была так же сердита, как дедушка. Никто не посмеет снести Димсдейл бульдозерами и… и уничтожить лабиринт…

Уничтожить лабиринт! Но если это произойдет, как она сможет увидеться с Агарью и потребовать свои желания? Нет, нельзя этого допустить!

— А когда городское собрание? — спросила Холли. Бабушка и дедушка вздрогнули и оглянулись, когда

девочка вышла из тени за стойлами и подошла к столу.

— Откуда ты взялась, Холли? — нахмурилась бабушка. — Ты слушала так, что мы не знали?

— Да. Я слышала, как говорил этот человек. — Холли была слишком взволнована, чтобы заметить неодобрительное выражение бабушки. — Когда мы узнаем, что они собираются делать?

— Это не дело молодежи. — Теперь Холли уловила непривычную резкость в голосе дедушки.

Но бабушка медленно покачала головой. Затем подняла руку и подтолкнула вверх очки, но сделала это не так энергично, как всегда.

— Нельзя держать молодежь в неведении, Лютер. Рано или поздно они услышат разговоры в городе. Мы ведь ничего точно не знаем, Холли. И пока не узнаем, ты ничего не должна говорить, если тебя спросят. Поняла? — Она посмотрела на Холли так, что та не могла не обратить внимания, что это предупреждение.

— Хорошо, — ответила Холли. Ей ужасно хотелось сказать, чтобы бабушка и дедушка не волновались, ей нужно только снова увидеться с Агарью. Но когда она сможет ее увидеть?

Если попробует снова спать ночью на подушке, подействует ли это? Должно подействовать! Она должна как можно скорее пойти к Агари. Или, может быть… Холли вздрогнула, — может быть, Агарь ничего не может сделать, пока растения в мастерской не вырастут. А требуются дни на то, чтобы они проросли. Надо купить удобрения. Вот что она сделает; у нее осталось достаточно карманных денег, чтобы купить один пакет.

Ей хотелось уйти в свою комнату, достать кошелек и пересчитать, сколько у нее осталось денег, потому что вчера она купила блокнот для своего доклада и теперь не знает точно. И сейчас она думала об этом, а не о бабушке.

Дедушка протянул руку за шарфом, который висел на одном из стойл.

— Заведу грузовик под навес, — сказал он. — Насколько я понимаю, по всем признакам сегодня будет мороз.

Бабушка вскочила.

— Мороз… мои растения в мастерской! Где мое пальто и шарф?

— Не беспокойся, Мерси. Я растоплю печь. Тебе незачем этим заниматься. Ты никогда не умела растапливать старую печь.

Холли, застывшая при упоминании растений, успокоилась, видя, что бабушка не настаивает. И когда дедушка ушел, пошла наверх по лестнице, собираясь сделать две вещи. Нужно найти подушку и знать, где она лежит, чтобы при первой возможности повидаться с Агарью. Ибо теперь Холли была убеждена, что подушка — это и есть ключ к лабиринту. И потом достать деньги, купить удобрения и постараться, чтобы растения поскорее выросли.

Идя в спальню, она ждала, что увидит там Джуди, но младшей сестры не было видно. Холли сразу достала из гардероба коробку Джуди с лоскутками. Несколько секунд спустя, выбросив содержимое коробки на пол и перевернув ее вверх дном, она поняла: подушка исчезла. И причина может быть только одна — ее забрала Джуди!

А это означает, что если она не сумеет вернуть подушку, то не сможет увидеться с Агарью, не сможет получить ведьмовские желания!

— Она должна ее вернуть! — Холли гневно пнула разбросанные по полу сокровища Джуди, все лоскутки, которые сестра собирала, дожидаясь, пока у мамы найдется время показать ей, как делать лоскутное одеяло.

Беда в том, что, если Джуди что-то возьмет в голову, эта идея у нее остается на века. Ее нельзя отговорить. Она готовит свое одеяло уже год и ни разу о нем не забыла.

Но все эти лоскутки под ногами Холли не имеют никакого значения. А имеет то, что у Джуди возникли свои собственные планы насчет подушки. Может, она даже уничтожила ее?

Холли подошла к своей кровати и в отчаянии плюхнулась на нее. Если Джуди это сделала — как она сможет добраться до Агари и потребовать свои желания? А если она этого не сделает, что будет с Димсдейлом?

— Мои лоскутки! Холли Уэйд, ты это сделала? — В дверях комнаты с горящими от гнева глазами стояла Джуди.

— Что ты сделала с подушкой? — Холли не обратила внимания на признаки приближающейся бури.