Тренировались на скалах. Проходили сложные участки, били крючья, страховали — словом, обычная работа. На нижней страховочной площадке с травинкой в зубах сидел на камне Марат и посматривал на эти занятия с видом многоопытного горовосходителя. По случаю тренировки он гордо повесил на куртку значок «Турист СССР». Видно было, что ему самому хотелось полазать, но Капитан был занят работой и редко поглядывал на подростка. Наконец очередь дошла и до Марата.

— Курсант, — сказал Володя, — пойдем овладевать азами.

Он обнял за плечо Марата и, повернув его лицом к отдыхавшей после занятий команде, сказал:

— Моряки, это мой друг. Зовут — Марат. Вы, конечно, знаете, кто такой Марат. Это славный довоенный линкор Балтийского флота. Так что прошу с Маратом обращаться уважительно. Второе. Марат будет ходить к нам на тренировки для укрепления внутренней мощи и постижения общего смысла жизни.

— Я уже многое понял, — сказал Марат.

— Ну, прекрасно. Сегодня мы потренируемся на простеньких маршрутах. Первое правило скалолазания — три точки опоры…

Володя укреплял на груди у Марата обвязку, продолжая объяснять. Показал маршрут, по которому должен был лезть Марат. Маршрут этот и без того был промаркирован ясными жирными стрелами, нарисованными на скалах.

Марат полез. Он делал это быстро и цепко, Володя страховал снизу. Все смотрели, как он лезет. А Марату лезть страшно понравилось. Он поднялся метра на два вверх и, обернувшись, спросил у Володи:

— А может, без веревки?

— Без сетки, — ответил Володя, — работают только в цирке и очень большие мастера. А мы не в цирке, и ты не мастер. Вперед!

Марат полез дальше. Внезапно он пошел вдоль скал вправо. Тут же вскочила Лида Афанасьева. Там, куда двинулся Марат, были скалы высокой категории сложности.

— Марат, сейчас же уйди влево! — закричала она.

Она стояла рядом с Володей, ожидая, что он поддержит ее приказание, но Володя молчал. Тогда Лида толкнула его, и в этом полутолчке-полушлепке была не только просьба поддержать ее, но и нечто другое.

— Если взялся, пусть лезет, — тихо сказал Володя, не спуская глаз с Марата.

Марат и сам был бы рад уйти на старый маршрут, но не знал, как это сделать. Он понял, что совершил легкомысленную ошибку и ему сейчас здорово нагорит от Капитана. Однако Володя, видя, как трудно мальчишке, совсем не ругался, а, наоборот, говорил нечто подбодряющее:

— Так, не забывай про три точки опоры… нет, руку сначала… еще, еще тянись, там зацепка есть…

Марат, будто распятый на стене, пытался дотянуться до зацепки. Вдруг он посмотрел вниз и вот тут испугался. Вся команда стояла далеко, в невообразимой глубине. Марат сделал отчаянное усилие и… сорвался. Впрочем, никуда он не полетел, а просто повис на страхующей веревке. Володя быстро спустил Марата вниз. Мальчишка дрожащей рукой пытался отстегнуть карабин от страхующей веревки, но Володя остановил его.

— Ты хочешь, — сказал Володя, — чтобы я к тебе относился как к мужчине?

Марат кивнул, хотя не понимал, к чему клонит Капитан.

— Тогда снова пройди этот маршрут. Только без всяких фокусов. Прямо по стрелам. Ну? Вперед, курсант!

Марат вздохнул и, хотя понимал, что его воспитывают, а этого он совершенно не терпел, все же сдержался, полез вверх. Однако его снова захватило это прекрасное чувство владения своим телом, на середине маршрута он почувствовал удовольствие, к концу — радость. А когда вылез на вершину скалы, улыбнулся настолько широко, насколько мог…

Когда по некрутой тропинке счастливый Марат спустился вниз, он увидел, что его подвиг забыт, только Лида мельком взглянула на него и улыбнулась, а все сгрудились вокруг Володи, читающего какое-то письмо.

Марат тоже стал слушать.

— «…В связи с создавшейся обстановкой на строительстве, — читал Капитан, — и невозможностью проведения подобных работ на отвесных скалах силами имеющегося в наличии состава главное управление министерства, генеральная дирекция строительства убедительно просят сборную команду республики по альпинизму провести указанные работы… в кратчайший срок… дело всей республики…» Петя?

Все посмотрели на Петю Семушина.

— Там метров сорок будет примерно, — сказал Петр. — Камень висит прямо над зданием компрессорной.

— Камень большой? — спросил Руслан.

— Десять примерно на десять, на пять.

Все замолчали.

— Может, рвануть хорошенько, и он пройдет мимо? — Руслану нравились резкие варианты жизни.

— Ему там деваться некуда, — ответил Петя. — Он пойдет прямо на здание. И единственную дорогу перекроет. Там он держится на честном слове. А район у нас сейсмический. Потихоньку трясет почти каждый день.

Здесь взорвался Саша Цыплаков.

— Я не понимаю, почему обязательно мы? Там висит, тут горит, там прорвало… Ну и что? В конце концов, у нас есть службы специальные. Мы занимаемся спортом, мы участвуем в первенстве Советского Союза! Ключ перед нами!

Здесь Саша выхватил из портфеля кучу фотографий и бросил их на траву.

— Кто это все будет лезть? «Желтый пояс»? «Зеркало»? Где сам Сеня Чертынский сорвался! И вместо подготовки мы будем заниматься какой-то… лабудой! Почему обратились именно к нам?

— Они обратились ко мне, — тихо сказал Петя, — как к альпинисту. А я их направил в адрес команды, в которой я состою как запасной.

— Ну, спасибо, Петя, — в сердцах сказал Саша, — ты оказал большую услугу команде. Как запасной.

— Спокойно, моряки, — сказал Володя. — Конечно, все это не вовремя. У нас куча проблем… но отступать нам, кажется, некуда.

— Там люди могут погибнуть, — сказал Петя.

— Мы тоже можем погибнуть, из-за того что не подготовились к Горе! — мрачно сказал Саша.

— Сашка! — воскликнула Лида и сильно ударила Цыплакова по спине. — Дурак ты невозможный!

— Ну и тяжелая рука у тебя, — сказал Саша.

— А ты не каркай! — вставил Руслан.

Марат подошел к Володе и спросил его, заглядывая в глаза:

— Ты возьмешь меня с собой?

— Нет, — сказал Володя.

Замечательным утром, солнечным и ясным, Володя и Лида шли по красивой аллее, в глубине которой виднелось двухэтажное белое здание.

— Это ты мне звонил на работу? — спросила Лида.

— Когда?

— Позавчера.

— Я.

— Я как раз улетала в санрейс.

— Что-нибудь серьезное было?

— Острая сердечная недостаточность.

Лида сказала это многозначительно, слишком многозначительно. Но Володя промолчал.

— Ты звонил, я тебе была нужна? — продолжала она.

— Сашка мне помог.

— Жалко, что это было такое дело, в котором мог помочь тебе Сашка, а не я.

Володя остановился.

— Лид, — сказал он, — у нас с тобой был договор.

— Да, да, — сказала Лида, — извини… Вон и Сашка, — добавила она с деланным оживлением, разглядев в конце аллеи спешившего Цыплакова.

По случаю субботы он был в спортивном костюме, шел пританцовывая.

…Они увидели Сеню издали и, когда увидели, напряглись, разговор сник. Он сидел на скамейке в самом конце аллеи и, сощурив близорукие глаза, смотрел на них. Было рано, и совсем немного больных в байковых пижамах и халатах мелким шагом устремлялись к процедурному корпусу. Узнав приближавшихся к нему, Сеня Чертынский встал, морщась от боли, и, опираясь на палку, нетвердо пошел навстречу.

— Стойте, стойте! — кричал он. — Я сам к вам подойду!

Володя, Саша и Лида остановились и смотрели, как Сеня, борясь с неуверенностью в шагах и пытаясь одновременно скрыть эту неуверенность, приближался к ним.

Первой не выдержала Лида, она подбежала к Семену и обняла его.

— Черт! — сказала она. — Это немыслимо. Я сама врач, но все это… Ты — гений!

— Это еще что! — гордо воскликнул Сеня. Он был страшно возбужден, глаза блестели. — Смотрите!

Сеня, опираясь о палку, стал медленно приседать. Тут страх промелькнул на его лице, неуверенная улыбка погасла, и неизвестно, чем бы этот опыт закончился, если бы Володя резко не подоспел. Сеня повис у него на руках, встал.