– Хоть сейчас.

– Ладно, завтра с утра начнем. – Он повернулся к Раэль. – Вот моя карточка, доктор, на ней есть личный код. Я не забыл о своем предложении. Проклятье, вам не обязательно идти в торговый отдел. Назовите любую должность; если ее нет в штатном расписании, я немедленно включу.

Раэль серьезно кивнула:

– Я подумаю, мистер Макгрегори, и если откажусь, то не по недостатку признательности.

Майсил Джелико смотрел, как космодромный манипулятор опускает большой, окованный железом ящик в широко открытый люк «Королевы Солнца». Здесь Раэль подводила к нему зажимы универсального бортового автопогрузчика и махала Ван Райку, сидевшему за рычагами машины. Зажимы сходились. Раэль снова махала, на этот раз в люк, и манипулятор выпускал груз.

Ящик, приподнявшись на мгновение, исчезал в грузовом отсеке, где его принимал Дэйн.

Джелико подошел к суперкарго:

– Это последний из больших?

– Да, – отвечал тот, выключая мотор и вставая из-за пульта. – Остались только вот эти. – Он указал на высокий штабель запечатанных ящиков разного размера и формы. – При необходимости мы перекидали бы их вручную, но, по счастью, не настолько рехнулись, чтобы делать это без крайней надобности. Мелочовку будем грузить только завтра утром.

– Вы с Торсоном управитесь без помощницы?

– Управлялись же раньше. – Ван Райк повернул голову. – Коуфорт! – крикнул он. – Давай сюда! Наш капитан злоупотребляет служебным положением – требует тебя.

Через секунду Раэль подошла к ним.

– Что теперь? – спросила она с улыбкой, вытирая руки о штанины. Сколько ни механизируй погрузку, работа остается тяжелой.

– Я хотел бы позаимствовать тебя на несколько часов.

– Конечно. – Она увидела, что он взял напрокат флаер, и взглянула на судно. – Я в два счета умоюсь и переоденусь.

– Не надо. Возьми только кепку и силиконовые очки от лучей Галио.

– Идет.

Через поразительно короткое время Раэль снова появилась перед ожидающими мужчинами:

– Готово.

– Запрыгивай. – Джелико указал на переднее пассажирское сиденье флаера.

– Удачи с ящерицами! – крикнул вдогонку Ван Райк.

Командир скривился было, но все же помахал на прощание:

– Главное, проследи, чтобы ценный груз не остался ночевать на улице!

Он тронул рычаги, и легкий четырехместный флаер понесся прочь от «Королевы».

Майсил тихо рассмеялся:

– Про ящериц-то он угадал. Я похитил тебя для участия в личном проекте.

– Я догадалась, – отвечала Раэль. – Вот это оборудование на заднем сиденье – оно ведь для стереосъемки? А что за ящерицы? – спросила она с любопытством. – Насколько я поняла, на Кануче нет ничего занятного, во всяком случае здесь, на севере.

– В смысле размеров, разнообразия или высокоразвитого интеллекта – да, – поправил капитан. – Они интересны и важны лишь тем, что здесь водятся. Лучший пример – ящерицы, за которыми мы отправляемся: три дюйма в длину, еще примерно столько же хвост, крылатые, красивого темно-зеленого цвета. Они довольно распространены, но в неволе сразу погибают – природоохранное законодательство Кануче запрещает попытки содержать их в клетке, – и еще никому не удалось изучить или сфотографировать их в среде обитания. Как только человек подходит на расстояние телеобъектива, ящерицы прячутся в листве. Отыскать их можно только свернутыми в тугие шары; они полагаются на защитную окраску и ядовитые железы и не разворачиваются, пока чужак не уйдет… Такое обостренное восприятие пытались объяснить многими способами, тем более что ящерицы боятся даже автоматической скрытой камеры. У меня есть своя теория, но я не стал бы излагать ее на людях – не ровен час сочтут, что меня водят Шепчущие.

– Я польщена. Что за теория?

– Тут должно быть замешано что-то вроде телепатии. – Он увидел ее недоверчивое лицо и вскинул руку. – Я не про ту чушь, которой пичкают нас писатели и видеосценаристы. Что-то более глубинное – возможно, умение чувствовать направленный на них интерес. В природе он может исходить либо от потенциального брачного партнера, либо от хищника. Легко предположить, что разгоряченный ксенобиолог сойдет за последнего.

– Очень может быть, что ты прав, – медленно согласилась Раэль. – Биологически нет необходимости различать более тонко, а человек поселился на Кануче так недавно, что не успел повлиять на этот аспект их жизни.

– Примерно так я и рассуждал.

– И в чем же будет моя роль?

– Я хочу поставить эксперимент. Возможно, твое присутствие и активное желание успокоит их настолько, что я смогу сделать несколько снимков.

– Но я не могу! Я говорила тебе, что…

– Может быть, не впрямую, но я видел, как относятся к тебе Синдбад и Квикс. Коты давно живут с людьми и явственно отмечают некоторых своей любовью. Про хубатов такого не скажешь. Ты сумела околдовать моего шестиногого друга. Я надеюсь, с канучеанскими ящерицами произойдет что-то подобное. В любом случае попытка – не пытка.

– Твоя правда.

Раэль замолчала. Майсил повернул голову. Врач сидела тихая, печальная, опустив глаза.

Джелико вздохнул:

– Это ни в коей мере не проверка, Раэль. Если не хочешь, можешь просто посмотреть, а то и вовсе вернемся.

Она подняла лицо:

– Знаю, как тебе это важно. Страшно тебя разочаровать.

– Да ничуть. Хочется попробовать, а не выйдет – не беда.

Джелико и впрямь ждал многого от этой поездки, но старался обуздать свой пыл. Дарования Коуфорт, если они и впрямь существуют, могут не сработать, если она расстроена. Космос, он вовсе не хотел ее огорчать!

– Ты не успела позавтракать, – сказал он. – Протяни руку на заднее сиденье и возьми бутерброды, которые соорудил нам Фрэнк. Боюсь, он вообразил, что мы отправляемся на пикник, но если нам повезет, то некогда будет жевать, а не повезет – успеем вернуться к обеду. В любом случае сейчас у тебя последняя возможность подкрепиться.

Раэль не заставила себя упрашивать. Она живо умяла бутерброды – и потому, что проголодалась, и потому, что стюард потрудился на славу.

– Берегите мистера Муру, – сказала она. – Такое сокровище опасно недооценивать.

– Не думаю, чтобы кому-то в команде «Королевы» грозила подобная ошибка.

Флаер не успел далеко отлететь от космодрома, как пейзаж разительно переменился – на взгляд Раэль, к худшему. Выжженная желтоватая почва была тверда, как камень, и совершенно суха, лишь кое-где ее прорезали речки и ручейки. У воды зеленели чахлые кустики, настолько редкие и низкорослые, что образующимся при выветривании частичкам не за что было задержаться.

– Почти все внутренние возвышенности такие, – сказал Джелико.

– Кажется, ей не будет конца, – с отвращением отвечала Раэль.

– Она тянется примерно на двадцать миль в ширину и на двести в длину. Как только мы ее пересечем, увидишь более типичный здешний ландшафт. То же не ахти какая красота, но все-таки разнообразие.

Они достигли края возвышенности, и все под ними преобразилось. Здесь местность была влажнее, чем оставшаяся позади, на ее поверхности образовался настоящий почвенный слой, покрытый сплошным растительным ковром где по колено, где по щиколотку высотой. Преобладали разные оттенки темно-зеленого. Майсил сообщил спутнице, что под этими листьями, стеблями и корнями ютятся почти все представители дикой фауны севера, по преимуществу очень мелкие и неразумные.

Капитан посадил флаер.

– Ну-ка, доктор, посмотрим, не удастся ли нам высмотреть парочку фотогеничных ящериц.

Он взял штатив, камеру, два телевика и медленно пошел от машины, ступая осторожно, словно хотел слиться с окружающей природой. Раэль прихватила остальное снаряжение и тихо двинулась следом.

Они проделали несколько сот ярдов. Майсил остановился и поднял руку:

– Довольно. Тут они должны быть. Другое дело, сможем ли мы их разглядеть.

Он направил объектив на куст и стал вручную наводить на ветки. Маленьких созданий было не видно, и он перешел к следующей кочке.