– Мои товарищи могут подтвердить, что у меня крайне острое обоняние. Я бывала в портах, где водятся крысы, знаю этот запах, но чтобы учуять его на улице, на расстоянии – такое со мной впервые. Никакие естественные объяснения не подходят. Если крыс столько, что они селятся целыми стаями, они рыскали бы по городу, серьезно угрожая жизни людей. Был бы объявлен карантин, приняты срочные меры, коммерческим судам запретили бы посадку. Поскольку ничего такого не происходит, вывод напрашивается сам собой: кто-то сознательно держит большое количество грызунов. Законные лаборатории, где ставят опыты на крысах? Насколько мне известно, таких в Городе Счастья нет, да и трудно придумать эксперименты, для которых нужны целые стаи. Я терялась в догадках, – она стиснула зубы, – пока Рип не указал на отмытое место.

– Отмытое?

– Ваши люди его видели. Никто не моет одну ступеньку и крохотный пятачок рядом.

– Вы или я – нет, – поправила полковник. – Но эти улочки вам не флот, там другие понятия о чистоте. Так, смахнут самую грязь, чтобы санитарная инспекция не придралась.

– После обычной ночи будет не одно грязное место, верно? А вымыли только это, прочие как были заляпаны, так и остались. Судя по этому и по следам от шин, похоже, в течение довольно долгого времени замывают то один, то другой клочок мостовой.

– И вы предложили свое объяснение этой странности?

Золотоволосая звездолетчица кивнула:

– Мотива я не знаю, но сами события вижу совершенно явственно – яснее, чем хотела бы. По каким-то своим критериям негодяи выбирают бедолагу, ждут, пока он напьется, может, подсыпают ему чего, потом выносят или выталкивают в заднюю дверь, сразу после того, как прошел полицейский наряд. Крысы ждут, или их выпускают. Видимо, они выдрессированы и настолько многочисленны, что управляются в считаные минуты. Затем их отзывают назад, может быть, снова кормят в качестве поощрения, а следы замывают. Крови почти не остается, а мостовая не впитывает – во всяком случае, если быстро стереть.

– Рядовой Робертс вошел туда и вернулся невредимым, – заметила Кон.

– Естественно, хотя я все время за него боялась. Крыс не могут все время держать на воле. К тому же их наверняка хорошо кормят, иначе при таком скоплении они станут неуправляемыми. Им нет нужды охотиться при свете дня.

– Вы говорите, это происходит в течение долгого времени. Странно, согласитесь, что соседи ничего не заметили?

Раэль уперлась взглядом в стиснутые кулаки:

– Все происходит достаточно быстро. Вероятно, сигналом для крыс служит звук падающего тела. Не скрип двери, потому что ее открывают гораздо чаще. Если несчастный в сознании, он может вскрикнуть, может послышаться возня, но не более того. Они работают быстро.

Глаза ее блеснули гневом, холодным, как глубины космоса.

– Согласна, долго такое не скроешь. Хозяева пивной напротив наверняка в доле; вероятно, владельцы соседних притонов – тоже. За два-три дома могут ничего не знать. Там бордели, окна в них закрыты или закрашены, задние двери практически не используются. Что до прохожих или посетителей, внутри стоит такой гвалт, что дополнительный шум утонет в пьяных выкриках или в любом случае не вызовет расспросов. Скорее всего, он негромкий и быстро стихает.

– У вас на все есть ответы, не так ли?

Лицо Кон застыло суровой маской, серо-голубые глаза, почти не мигая, буравили Раэль.

– Увы, нет. Как я уже говорила, мотивы мне неизвестны, хотя, полагаю, это корысть. Месть или психоз исключаются, поскольку замешаны несколько заведений, разве что владелец у них один. В любом случае ему помогают еще несколько человек.

– Кто, по-вашему, жертвы?

Раэль покачала головой:

– Трудно сказать определенно. Вероятно, это одиночки, люди, чье присутствие в оживленном баре почти незаметно, без друзей, по крайней мере, влиятельных друзей, способных поднять шум из-за их исчезновения, хотя в одном-двух случаях может быть и совсем наоборот. Не знаю!

Долго сдерживаемые чувства наконец прорвались, но в следующее мгновение женщина опять взяла себя в руки.

– Вот, полковник. Я сказала все, что, по-моему, могло быть полезным.

В дверь постучали. Раэль обернулась через плечо. Сержант принес записку от дежурного с внешней проходной. Кон прочла и коротко распорядилась впустить.

В и без того набитый кабинет втиснулись еще двое. У Раэль камень упал с души. Майсил Джелико и Ян Ван Райк! Она не знала, как они здесь очутились, но ей сразу стало на галактику спокойнее. Хорошая связка капитан – суперкарго – сила, с которой считаются все, даже высокие чины справедливо прославленной Космической полиции. Как ни мало пробыла Раэль на «Королеве Солнца», она успела понять, что эти двое – из лучших на звездных трассах. Их поддержка придаст веса ее догадкам… если они поверят.

Капитан остановился перед столом полковницы.

– Джелико с «Королевы Солнца», – представился он. – Ван Райк, суперкарго.

– Полковник Урсула Кон.

Майсил холодно взглянул на подчиненных:

– Что эти четверо стремительных метеоров выкинули на сей раз? Ваши люди сообщили, что они задержаны, но что им самим ничто не грозит.

– Верно, если они не затеяли хитрый розыгрыш. А я, – поспешно добавила полковница, видя, что усталые глаза Раэль блеснули гневом, – так не думаю. С другой стороны, они могут ошибаться. Доктор Коуфорт, пожалуйста, повторите, что сейчас рассказали мне. Я все записала, но хотела бы еще раз услышать непосредственно от вас.

Коуфорт повторила все с самого начала. Она держалась из последних сил, нервы были на пределе, но просьба вдохнула в нее надежду. Значит, Кон серьезно отнеслась к ее теории.

На этот раз она закончила быстрее. Ее больше не перебивали, мысли окончательно выстроились по порядку.

Несколько мгновений все молчали, потом полковница уперлась ладонями в стол, словно хотела отпихнуть от себя услышанное.

– По второму разу это звучит не менее дико.

Джелико подошел к сидящей Раэль и положил руки ей на плечи. Это придало девушке сил; она распрямилась.

– Права доктор Коуфорт или блуждает за рамкой карты, – твердо объявил он, – ей ничего не оставалось, кроме как сообщить вам о своих подозрениях.

Немолодая женщина вздохнула:

– А мне ничего не остается, кроме как их проверить.

Слова космолетчицы звучали болезненным бредом, местный полицейский, скорее всего, отмахнулся бы от них, но Космическая полиция давно ведет список зверств, и это, если подтвердится, окажется далеко не самым громким. В теории Раэль нет ничего невозможного – достаточно вспомнить, что не заслуживающие этого названия люди делали со своими собратьями в достаточно близком прошлом.

– Тогда почему вы нас задержали? – спросил Али. Он заключил это со слов капитана и отлично помнил, как их арестовали, когда сочли разносчиками инопланетной заразы. Ему не хотелось повторения.

– Вы четверо останетесь здесь, пока я не предприму некоторые предварительные шаги. Не хватало только, чтоб улики исчезли прежде, чем мы до них доберемся. Если кто-то видел, как вас подобрали в проулке, пусть думают, что дело в грузе, может быть, в контрабанде, и забудут об этом думать. Если вас заметят на улице, преступники могут сообразить, что к чему, и замести следы.

– А зачем вы сообщили капитану?

– Потому что не в обычаях Космической полиции тайно бросать за решетку невинных граждан!

На столе зажужжало переговорное устройство. Полковница с минуту слушала, потом поблагодарила невидимого собеседника.

Она аккуратно выключила рацию и вновь обратилась к космонавтам.

– Из лаборатории, – мрачно сообщила она. – Похоже, доктор, ваша улика вполне реальна.

– Кость?

Она кивнула:

– Человеческая, свежая, сплошь изгрызенная мелкими, очень острыми зубами.

– Не мое дело учить вас, полковник, – нарушил общее молчание Ван Райк, – но я бы навестил этот проулок как можно скорее.

– Сегодня же ночью, мистер Ван Райк. Отправляемся все.