В следующие дни лагерь 4 обеспечивался снаряжением и продовольствием. Кроме того, ожидали цзамбу, ячменную муку для шерпов, которая не была доставлена своевременно. Все было начато так быстро... а теперь все замедлилось. Одиннадцать чудесных и безветренных дней экспедиция провела... в базовом лагере.
Только 22 июня Ашенбреннер, Бехтольд, Меркль, Мюльриттер, Шнейдер и Вельценбах с 14 носильщиками снова отправились в путь. Тремя днями позже за ними последовали Бернард, Сэнгстер и Виланд. 25 июня был снова заселен лагерь 4, верхний стационарный лагерь[76]. Затем под пиком Ракхиот (7070 м) был организован лагерь 5 (6700 м). Участок между лагерями 4 и 5 под гребнем был крут, но при хорошем состоянии снега по проторенным следам проходился всего за 2 часа. Лагерь был установлен здесь потому, что это последний опорный пункт перед вершиной; он был хорошо оборудован и снабжен достаточным количеством спальных мешков, продуктов, горючего. Из лагеря 5 нужно было организовать страховку и проложить путь для носильщиков по крутым склонам пика Ракхиот, что заняло два дня. Меркль первоначально намеревался идти опять через мульду, как в 1932 г., но на этот раз путь преградила широкая отвесная ледяная стена.
Штурм самой вершины начался только 4 июля — через 13 дней после повторного выхода первой группы из основного лагеря. При этом обстановка была столь благоприятной, что хорошо акклиматизировавшийся восходитель мог за один день подняться из основного лагеря до лагеря 4.
4 июля Ашенбреннер, Бехтольд, Меркль, Шнейдер, Вельценбах и Виланд с 17 высотными носильщиками вышли из лагеря 5. Сначала они поднялись к плечу пика Ракхиот по уже подготовленному пути (ступени и веревочные перила). Затем они высоко наверху траверсировали западный склон пика, обойдя, таким образом, его вершину, и за ним снова на гребне устроили лагерь 6 (6950 м). Он находился примерно в том же месте, где лагерь 7 в 1932 г. В эти дни «внизу» в лагере 4 (6185 м) уже большей частью стояла плохая погода — муссон давал о себе знать. Но наверху шли над облаками, которые только по вечерам поднимались и окутывали гребень. Ветер был сильным, но не неприятным. Облака закрывали землю, как безбрежное море, над которым одиноким островом возвышалась Нанга-Парбат. Местами облачная пелена разрывалась, и через эти просветы восходители видели под ногами плоский покрытый мореной ледник и зеленые луга в долине Рупал, находившейся почти на 4000 м ниже. Для них, живших уже несколько недель среди вечных снегов, это было как бы видением иного мира.
На площадке гребня перед крутым взлетом к Серебряному седлу были вкопаны в снег палатки лагеря 7 (7050 м). За день туман несколько раз закрывал гребень; затем начался страшный снежный буран, затруднявший работу. Но к вечеру погода прояснилась, и ночью, как и в следующие, дни, они снова оказались на одиноком острове над облаками. Бехтольд с двумя больными носильщиками отправился вниз из лагеря 7. Днем, ранее еще из лагеря 6 четверо шерпов были по болезни отосланы в лагерь 4.
Утром 6 июля пять альпинистов и одиннадцать шерпов вышли по направлению к вершине, чтобы организовать последний лагерь 8. Они вышли рано, были в хорошей форме и поднялись за час на 200 м. На крутом склоне, ведущем к Серебряному седлу, Ашенбреннер и Шнейдер пробили ступени для носильщиков. Над Серебряным седлом, куда они поднялись еще утром, им открылось фирновое плато, расположенное между двумя восточными вершинами (7597 и 7530 м), двумя северными вершинами (пик 7785 и пик 7816 м) и предвершиной (7910 м) и полого, без трещин поднимающееся к предвершине. Оба альпиниста уселись на скалы Серебряного зубца[77] (7597 м) и подождали прихода товарищей.
Когда приблизительно через два часа — в 12.30 — Вельценбах с первыми носильщиками показался на Серебряном седле, Ашенбреннер и Шнейдер пошли по плато дальше, так как предполагалось разбить лагерь 8 выше под предвершиной. Место на 50-60 м ниже предвершины, т.е. на высоте около 7850 м, показалось им удобным, и они стали ожидать здесь остальных[78]. Однако никто не шел. Поэтому Шнейдер в конце концов пошел назад, чтобы уговорить Меркля, Вельценбаха и Виланда продолжать подъем, но это ему не удалось. После полутора часов напрасного ожидания Ашенбреннер тоже спустился к Серебряному седлу, где на высоте 7480 м был разбит лагерь 8.
Альпинисты с нетерпением ожидали следующего дня, который должен был принести победу над первым восьмитысячником. Ведь тогда действительно впервые за всю историю борьбы за высочайшие вершины мира цель была так осязаемо близка: на пути к вершине не оставалось ни технически трудных мест, ни лавиноопасных склонов. Высочайшая точка, случайно в поисках удобной площадки для лагеря достигнутая Ашенбреннером и Шнейдером, находилась от главной вершины на расстоянии всего 275 м по вертикали и немногим более 1 км по горизонтали. Когда они повернули отсюда назад, была середина дня ... и при этом они прождали два часа на Серебряном седле. Этой двойке было бы нетрудно 6 июля 1934 г. подняться на вершину и спуститься до лагеря 6. Но их было пятеро, и они были совершенно уверены в том, что смогут на следующий день все вместе взойти на первый восьмитысячник.
Однако утром 7 июля за палатками свирепствовала страшная снежная буря, настолько сильная, что снаружи едва можно было дышать. Снежная пыль плотной массой неслась над плато, и весь день царили сумерки. Уже в первую ночь сломалась стойка одной палатки. В фирне плато, спресованном постоянными ветрами до плотности льда, нельзя было вырыть пещеру, а палатки не были достаточно надежной защитой от ветра. Все лежали по палаткам в спальных мешках, покрытых слоем снежной пыли. Несмотря на это, было решено переждать по меньшей мере день, потому что опыт 1932 г. показывал, что непогода на Нанга-Парбат длится обычно не долее одного-двух дней. Продуктов и горючего хватало на 5-6 дней, но из-за неистовства бури едва ли было возможно пустить в ход примусы, растопить снег и приготовить что-нибудь горячее.
Вторая ночь была не легче первой. Снова сломалась стойка палатки, и утром 8 июля все еще не было никаких признаков улучшения погоды. Пребывание в палатках становилось почти невыносимым; было бы бессмысленно пытаться пережидать долее. Поэтому решили спуститься в лагерь 4, чтобы там дождаться улучшения погоды. Ашенбреннер и Шнейдер должны были идти впереди, пробивая тропу; они взяли с собой-трех шерпов. Меркль, Вельценбах и Виланд с остальными восемью шерпами хотели идти вплотную за ними. Казалось, все были еще в хорошем состоянии. Они сожалели только об одном: позже придется еще раз проделать длинный подъем от лагеря 4 до лагеря 8, и драгоценные дни будут потеряны. Все были уверены, что к обеду они будут в лагере 4. Поэтому они оставили палатки и снаряжение в лагере 8, чтобы уменьшить вес рюкзаков.
При спуске с Серебряного седла на твердом спрессованном ветром снегу частично сохранились старые ступени. Но на гребне глубокий свежий снег затруднял движение, и шедшие впереди видели сквозь пелену метели не более чем на десять метров. Чтобы избавить идущих позади от утомительных поисков пути, головная группа перед лагерем 7, где спуск стал безопаснее, пошла, не связываясь. Ведь не было никакой опасности... если же кто-либо из носильщиков отстанет, его подберут идущие позади. Ашенбреннер и Шнейдер предполагали, что они идут в непосредственной близости от них; буря один раз разорвала снежные тучи, и тогда они увидели вторую группу, спускавшуюся по склону под Серебряным седлом.
Палатки лагеря 7 были наполовину занесены снегом, Ашенбреннер и Шнейдер, не задерживаясь, пошли дальше. Через бездонный снег, наметенный высокими сугробами, I они медленно пробивались к низкой седловине, а затем снова вверх к Моренкопф («Голове мавра»), скальному «жандарму» перед пиком Ракхиот. В таких условиях лучше всего было идти прямо через его вершину. Они стряхнули с веревочных перил целый пласт снега, пользуясь страховкой, быстро спустились вниз и в лагере 5 чувствовали себя уже в безопасности: там был верхний хорошо оборудованный палаточный лагерь. После, короткого отдыха, проваливаясь в снег почти по грудь, они продолжали спуск к лагерю 4, куда пришли к концу дня.
