Конечно, он попрощался. Но это было официальным прощанием с командой «SOS!». Шон поблагодарил каждого. Он выразил надежду на то, что когда-нибудь Пэмми и Майк снова пригласят его поучаствовать в программе. А потом добавил: «А также отдельное спасибо обслуживающему персоналу: Лине, Анне и Тодду».

– Ты же не уходишь прямо сейчас? – спросила Анна, стараясь казаться беззаботной.

Он улыбнулся и потрепал ее волосы.

– Ну, рабочий день ведь кончился, а? – Он взглянул на часы.

– Да, но… – Она закусила губу, почувствовав себя вдруг любимой ученицей, осаждающей своего учителя в последний день перед каникулами.

– Школа закрывается, наступили летние каникулы, – сказал он, как будто прочитав ее мысли, и потянулся всем своим длинным телом. Одна пуговица на его рубашке была расстегнута, и сквозь щелку белела грудь. Анна вдруг почувствовала, что прохожие останавливают на них любопытные взгляды. Какая жалость, что она не может запросто пригласить его куда-нибудь, чтобы спокойно поговорить о личном. А еще лучше – заняться любовью.

Однако они были знакомы всего лишь месяц, и их отношения были еще не настолько крепкими.

– Я переезжаю на квартиру Себастьяна завтра вечером, – сказала она.

– Я рад, что все получилось, – ответил он, глядя ей через плечо. Анна надеялась, что он не увидел кого-то, с кем ему необходимо было переговорить.

– Я тоже рада, – сказала она почти с восторгом.

– Ему позарез нужен был человек, чтобы присматривал бы за его дурацкой кошкой. И район тоже хороший, – быстро добавил он. Но было уже слишком поздно – воодушевление Анны угасло.

– Надо бы тебе как-нибудь зайти в гости, – сказала она, сознавая, что он хочет сбежать от нее. Ей очень хотелось удержать его, схватив за манжету рубашки.

– А, да-да, – удивленно отозвался Шон. – Да, – повторил он уже чересчур вежливо.

– Я только что подала записку об уходе, – сказал она, стараясь заинтересовать его.

– Молодец, – рассеянно сказал он. Затем сделал полшага в сторону: – Послушай, я желаю тебе всего наилучшего. Искренне желаю. И не забудь сходить к Эйлин. – Это была тот психотерапевт, которого он ей порекомендовал. – Тебе потребуется серьезная поддержка, если ты действительно хочешь изменить себя. Ну, до свидания.

Естественно, он имел в виду профессиональную поддержку. Но ведь Анна рассчитывала на поддержку в более личном плане? Пока она благодарила его, ее голос становился все слабее и слабее. К тому моменту, как Шон попрощался, он уже превратился практически в шепот.

Шон обернулся и подмигнул ей. При желании в его взгляде можно было бы прочесть вожделение, но, учитывая, насколько сильно ей везло в последнее время, этот взгляд скорее говорил о его усталости. Она попыталась улыбнуться в ответ так же широко, как он, как будто ей было все равно. Но, к несчастью, ей было не все равно. Многочисленные книги по психологии убедили Анну в том, что она – всего лишь одна из большого количества «женщин, которые принимают все слишком близко к сердцу».

До настоящего момента Анна считала их квартиру (повсюду лужицы каких-то пролитых жидкостей, наполовину использованные тюбики лосьона для автозагара, рваные обои, пульты дистанционного управления, коробки из-под готовых блюд, музыкальные компакт-диски, груды старых мятых журналов) стандартным жильем одиноких женщин чуть за тридцать. Но сейчас весь этот хлам выглядел просто по-детски.

У Мирны, вернувшейся из родительского дома, был подавленный вид.

– Проклятый общественный транспорт… – проворчала она.

Анна с отвращением посмотрела на пластиковое ведерко с жареной курицей, которое Мирна держала у себя на коленях.

– Почему ты в пижаме?

Мирна выругалась – все ее пальцы были в курятине. «Вот-вот», – согласилась Анна, почувствовавшая запах еще в парадной.

– Мне нужны калории, – сказала Мирна, читая «Что дальше сделала Кэти». Во время депрессий она всегда читала детские книжки: «Клодин в Сен-Клер», «Рева-корова», «Боже, ты там, это же я – Маргарет?». Кроме того, она утешалась готовой едой из кафе, которую приносила домой в коробках, завернутых в белые полиэтиленовые пакеты. После этого она складировала пустые коробки из-под еды возле общественного мусорного бака, словно рождественские подарки.

– Как работа? – поинтересовалась Мирна.

– Тоска, – ответила Анна.

Без Шона офис «SOS!» словно опустел. Каждый звук бил по мозгам. Весь день Анну все раздражало. Она попросила Тодда, чтобы тот перестал так сильно стучать по клавиатуре. Во время планового совещания в пятницу утром она назвала идею Лины абсурдной. Блондинка согласилась с этим.

Анна была рада увидеть Блондинку на этом совещании. Ведь Блондинка имела хоть какое-то отношение к Шону. Возможно, сейчас она даже разделяла горе Анны в связи с уходом Шона с передачи.

Все в «SOS!», безусловно, восхищались новым, октябрьским, гостем программы – Вильгельмом Гроэ. Его книга «Один месяц до счастья» продавалась во всех книжных магазинах, и его имя часто упоминали в средствах массовой информации. Интервью с ним можно было обнаружить везде, начиная от колонки новостей в центральных газетах («Психолог обнаружил новый путь к счастью»), и заканчивая сенсационными заметками в «Картофельном еженедельнике» («Кузнец счастья любит отварной картофель»). Анна сожалела только о том, что не могла посмотреть телепередачи с его участием, так как они шли в дневное время. Они с Блондинкой были удивлены, что такой гуру в области самоусовершенствования согласился участвовать в «SOS!».

– А, Вильгельм, – махнула рукой Пэмми. – Он сделает что угодно, лишь бы выступить на радио.

Анна предположила, что Пэмми просто завидует огромной популярности. Анна была взволнована мыслью о предстоящей встрече с ним. Но она все еще пребывала в трауре из-за ухода Шона из «SOS!». Шона в шелковом кашне, с небрежно болтающейся челкой. Весь день Анна думала: «Слава богу, что я тоже скоро уволюсь».

– Как твой отец? – спросила Анна из вежливости.

– Честно говоря, не знаю. Завтра я снова возвращаюсь в этот сумасшедший дом. Я вернулась сюда, чтобы забрать кое-какие вещи.

– А что с ним такое? – раздраженно спросила Анна. Семья Мирны не могла жить без какой-нибудь очередной проблемы. Мирна была слишком привязана к своим детским воспоминаниям. Будучи уже взрослой женщиной, она, казалось, не осознавала, что ей давным-давно пора иметь свои собственные проблемы.

– Я знаю, что это звучит глупо, но я точно не знаю. Никто мне не отвечает на мои вопросы, – сказала Мирна. – Даже Грим пытался поговорить об этом с отцом, но…

– Грим тоже был там?

– О, вся семья была в сборе. Нас созвали, как на экстренное совещание. Были все, за исключением Мэтью. Последний раз, когда я с ним разговаривала, он был в Бангладеше.

– Почему в Бангладеше?

– Мэтью в кругосветном путешествии, – устало сообщила Мирна.

– Он разве поехал без Марка?

– Нет, Марк остался дома.

– Понятно.

Анна была удивлена, узнав, что Близнецы оказались двумя отдельными личностями. Мирна всегда говорила о них как об одном человеке. Они были как две капли воды. Они учились в одной и той же школе, а потом в одном и том же университете. Всегда «Мэтью и Марк». Болезнь мистера Ломонда словно поделила их на двух разных людей. На Марка и на Мэтью.

– Это ужасно, – произнесла Мирна. Лицо у нее было мягкое и розовое, точно пудинг.

– Так что, все действительно очень серьезно? – сомневалась Анна.

В конце концов с кем-нибудь из Ломондов вечно случалось что-то ужасное. Один из них простужался – другой страдал от осложнений. Умирала тетушка в Африке – и Мирна переживала по поводу плохой наследственности. Болезни распространялись среди Ломондов со стремительностью эпидемий. Ломондов было так много. У Мирны были тысячи родственников, разбросанных по всему миру. И они постоянно воссоединялись по тому или иному случаю – лишь бы заразить друг друга какой-нибудь новой болезнью.