– Бросаю с завтрашнего дня. Это мои последние сигареты.

– Где-то я уже это слышала. – Анна попыталась беспечно рассмеяться. Но смех получился слишком громким и затянувшимся.

– Не сомневаюсь. – Том, сощурившись, приглядывался к ней. – Итак, Мирна, смотрю, получила назад свою любимую вешалку. Затем ты сюда и пришла? Чтобы вернуть вешалку?

Анна посмотрела в его сощуренные глаза. Том не был похож на человека, который по кому-то страдает, а по ней и тем паче.

– Да, именно поэтому, – сухо ответила она, стараясь держать себя в руках. Она не должна забывать о том, что Том назвал ее эгоистичной сучкой, которая достойна только того, чтобы ее трахали.

Том посмотрел на пустой экран телевизора и сказал:

– Значит, я пропустил выступление твоего дружка на «Шоу Шелли»?

– Что?

– Твоего дружка. Или Шон Харрисон слишком стар, чтобы быть твоим бойфрендом? Ему ведь, должно быть, уже за сорок. Старик. – Он криво улыбнулся и стряхнул пепел в пепельницу. – Настоящий старпер.

– Он мне не дружок, – сердито возразила Анна.

Она взяла с журнального столика газету, и какое-то время они сидели молча. Анна читала о загрязнении воды в Уэльсе.

– Рад это слышать. – Теперь Том позволил себе улыбнуться во всю ширь лица. Он снова стряхнул пепел. – Он просто шарлатан.

– Зато умеет хорошо развлекать, – ответила Анна, смягчившись.

– Так я тоже был у тебя только ради развлечения?

– Нет, мне требуются более утонченные развлечения, – пошутила она, понимая, что это – тактика уклонения. Конечно, им нужно было обсудить свои отношения. Но Анна не знала, как высказать то, что у нее на душе.

Очевидно, Том тоже не знал, как это сделать. Он затушил наполовину выкуренную сигарету, поднялся и подошел к старомодной каминной полке – будто для того, чтобы взять политический журнал. Но было понятно, что он просто пытается уклониться от необходимости что-то говорить.

Анна так и сидела, уставясь в сливающиеся газетные строчки. Конечно, проработав не один месяц в «SOS!», она могла ясно высказать, что она чувствует и чего ждет от их отношений. Тогда бы Том понял, как она дорожит им, и мог бы откровенно рассказать о том, что волнует его самого.

Но Анна боялась, что если она начнет говорить, то залпом выпалит все, что накопилось у нее на душе. Она разрыдается и замямлит, как ей было одиноко все это время. И тогда они набросятся друг на друга и займутся сексом, так и не поговорив о серьезных вещах, как полагается взрослым людям.

Поэтому она молчала, и Том тоже молчал, пока в гостиную не вернулась Мирна с кувшином грязной воды, расплескивая ее на всем своем пути. Она поставила кувшин на телевизор и уселась в кресло, в котором только что сидел Том.

Том с недовольным видом сел на диван возле Анны. Он вытянул ноги и стал листать журнал.

– Ну?.. – с улыбкой спросила Мирна, подавшись вперед. – Вы снова вместе?

– Мирна!.. – ужаснулась Анна.

– Ой, пардон. – Сама невинность. Она откинулась на спинку кресла. – Неужели я дала вам недостаточно времени, чтобы утрясти ваши разногласия? Если они у вас вообще есть. Анна, знай, что жить с Томом было то же самое, что жить с тобой. Он, как и ты, не смывает с раковины зубную пасту.

– Мирна, бога ради… – отмахнулся Том с усталостью.

– Том, бога ради! – передразнила Мирна с притворной сварливостью. – Уверена, будь здесь вместо тебя Шон, он бы в считанные секунды разложил по полочкам их отношения с Анной. Они бы обсудили все свои чувства. Все доселе скрытое вмиг обнажилось бы. Включая Анну.

– Уверяю тебя, – решительно заявила Анна, – у меня нет ни малейшего желания обнажаться перед Шоном Харрисоном.

Анна глядела в газету, чувствуя на себе пристальный взгляд Мирны. Казалось, что Мирна оценивает ее для какого-то антропологического исследования.

– Ну так что, Анна, – наконец сказала Мирна, – ты скучаешь по этой квартире? Хочешь вернуться назад?

– Ну, вообще-то да. Скоро возвращается Себастьян и… – сказала она, поднимая глаза. У нее в душе вдруг зажглась надежда. До этого она не отдавала себе отчета, что есть такой вариант, как переезд обратно к Мирне.

– Мирна, так ты хочешь, чтобы я съехал? – спросил Том, оторвав взгляд от журнала.

Анна покосилась на него. Он в удивлении уставился на Мирну, как будто его только что предали – и не одна только Мирна, а сразу все женщины на свете.

– Том, я только хочу сказать, что ты один занимаешь комнату для двоих, – проворчала Мирна. – Я могла бы сдать ее двоим человекам, которые платили бы мне вдвое больше. Каким-нибудь милым супругам, которые вечно грызутся между собой.

– Мирна, к чему ты клонишь? – недоуменно спросил Том.

– Всего лишь к тому, что ты должен делить эту комнату с кем-то еще.

– Что ты имеешь в виду? – вскинулся он. – С кем?

– Кажется, ты сказала, что я могу въехать обратно?.. – тихо произнесла Анна.

– Можешь, – подтвердила Мирна.

– Подожди-ка, подожди-ка… – вмешался Том.

– Но тебе придется жить в комнате с кем-то еще. Это ведь ты, Анна, захотела эту большую двуспальную кровать. Зачем же потрачены деньги, если она будет стоять наполовину пустая? Так что дели-ка ты эту кровать с Томом. А иначе я сдам комнату другой паре.

Анна почувствовала, как пальцы Тома почти коснулись ее пальцев. Последовала долгая пауза.

– Короче, – произнесла наконец Мирна и поднялась с кресла. – Что вы оба на это скажете? – Она уперлась кулаками в свои необъятные бедра.

– Я не против того, чтобы делить эту кровать, – наконец ответила Анна. Том ничего не ответил, но взял ее за руку.

Заметив это, Мирна улыбнулась. Она подняла кувшин с водой и подошла к своей юкке.

– Мне жаль нарушать такую патетическую сцену, но этот цветок умирает, поэтому… – Дальше она еще что-то пробурчала про жизнь, а юкка, напоенная водой, оживала и вытягивалась вверх.

«Как символично, черт подери», – подумала Анна, надеясь, что Том не почувствует ее экзему.