Исключение составляют люди, которых она знает, такие как Горбоносый. К примеру, среди распорядителей ресторана Вера обращает внимание на человека, который своим мясистым, обрюзгшим лицом и комплекцией удивительно напоминает Бульдога. Её главный начальник сидит в белом пиджаке с чёрным галстуком-бабочкой на шее, а снующие мимо официанты получают от него указания. Фигура Главного одновременно строга и импозантна, как скульптура римского императора, задрапированного в тогу.

За соседними столиками она видит неразлучных руководителей отделов – Ивана Андреевича и Валерия Александровича. Своего Ивана Андреевича она различает издалека по лысой голове, которая маслянисто блестит, словно её натерли кремом. Голова её босса как на шарнирах быстро вращается в разные стороны, и ещё видны руки, которыми Иван Андреевич активно жестикулирует. Валерий Александрович, человек с длинными бакенбардами и широкими кустистыми бровями, как все бывшие военные, подтянут, сидит со строгим и непроницаемым лицом, словно ждет боевого приказа, а не слушает музыкальную импровизацию джаз-банда.

Важные менеджеры среднего звена безропотно сидят с клоновидными подругами, у которых физиономии похожи на безупречно-идеальные лица пластиковых кукол. Вера знает, что в этом, придуманном мире они подчиняются только ей, а не Главному или кому-то ещё, и, если ей нравится джаз и блюз, значит, они будут слушать его беспрекословно.

– Вы не можете придумать новых людей, – роняет Горбоносый, продолжая внимательно глядеть на неё, – и в этом ваша беда. Не хватает фантазии!

– А зачем мне придумывать много лиц? Хватит и статистов! Они ведь не играют никакой роли, а призваны лишь заполнить пустоту, как пустоту в коробках с аппаратурой заполняют пенопластом, чтобы та не болталась при перевозке. В реальной жизни ведь тоже много статистов, которые заполняют пустоты. Иначе нас бросало бы из стороны в сторону.

Горбоносый усмехается над её наблюдениями.

– Может быть вы и правы, если бы не одно «но». Вам разве интересно существовать в таком стерильном мире?

– Не знаю. Пока нравится, а там будет видно.

Вера задумчиво смотрит в окно на дальние огоньки ночного города, поблескивающие золотыми искорками во мраке. Они создают иллюзию звёздного неба, опрокинутого под нею и простирающегося далеко внизу. Она произносит вполголоса, но с выражением:

Горбоносый неожиданно подхватывает:

Вера совсем не удивляется его начитанности, а охранник, продолжая крутить тонкую ножку пустого бокала в своей руке, спрашивает:

– А как же Ира, Алексей? Не хотите вернуться и помочь?

Лицо Веры омрачается. Она почти забыла о существовании друзей из иной жизни. Здесь, где все так замечательно устроено её сознанием, где нет никаких сложностей, опасных коллизий, она не хочет вспоминать о том, что происходило в бизнес-центре «Орион», о курьерах в чёрных костюмах, о службе безопасности. Сказка, в которой она живёт, кажется надежным убежищем от тяжелых и ненужных переживаний.

Здесь она королева, управляющая своим государством, она делает всё, что захочет. Вот сейчас она прервет этот скучный ночной разговор с Горбоносым и уедет домой, потому что он ей надоел. Он привносит тревогу в её жизнь, а она как раз и хотела избавиться от этого чувства.

Вера поднимает руку, подходит вышколенный официант.

– Вызовите такси, пожалуйста!

Официант исчезает, и она не сомневается, что такси уже ждёт у подъезда.

– Уезжаете? Так скоро? – осведомляется Горбоносый и на лице его написано разочарование.

– Меня не надо воспитывать, будить совесть, – бросает ему Вера, поднимаясь с места. – Вы же сами уговаривали попробовать реалии другого мира. Вот я и попыталась! И мне понравилось.

Потом этот полночный разговор за столиком ресторана, на фоне звёздного неба и городских огней, не раз вспоминался Вере. Что было нужно этому охраннику? Зачем он напоминал ей об Ире и Алексее? Для чего пытался что-то доказать, объяснить?

Видимо, Горбоносый – объясняющий субъект, теперь она понимает это. В одной умной книге Вера читала, что существуют такие люди, объясняющие всё и вся, и их страсть связана только с одним – с демонстрацией интеллектуального преимущества. Но зачем простому охраннику показывать превосходство над ней, тем более что никакого превосходства нет? Странная беседа!

Она идет по коридору к небольшому холлу с лифтами. Приветливый юноша в красно-синей ресторанной униформе ждёт у дверей, он рукой в белой перчатке нажимает кнопку первого этажа, но в лифт не заходит.

Вера едет в полном одиночестве.

Хотя уже поздно, она ни капельки не устала, даже напротив, ещё есть силы. И это ей нравится – в другой жизни, в той серой обыденности будней «Россервиса», к концу дня она была измотана и чувствовала себя выжатой как лимон. Пожалуй, есть с чем сравнивать.

Там было много пустой, никому не нужной возни, бестолковых приказов и распоряжений, указаний тупых начальников, зачастую противоречащих друг другу. Здесь её день проходил в небольших, но важных заботах, которые хоть и занимали время, всё же приносили людям реальную пользу. Получалось так, как она хотела.

Она довольно улыбается, она почти счастлива. Сейчас она выйдет из дверей небоскрёба, сядет в такси и поедет в свой уютный дом, в квартиру в пентхаусе. Там, выйдя на плоскую крышу, уставленную контейнерами с раскинувшимися оливами и лимонниками, она опустится в кресло, скинет туфли и будет наслаждаться прохладой ночного ветра.

Лифт останавливается, двери открываются, и Вера оказывается на первом этаже. Слева стойка ресепшена, у выхода из бизнес-центра торчит Горбоносый в форме охранника. Как всегда, он не смотрит на Веру, она его не интересует.

Никакого такси у дверей и услужливого таксиста, никакого швейцара в красно-синей форме. Это уже не её мир – другой! И Вера вдруг осознает, что внезапно вернулась в настоящую, реальную жизнь, от которой ей так хотелось убежать.

– Давно у нас работаешь?

Алексей стоял навытяжку, как военный, в кабинете начальства и молчал. Бывшие армейские руководители уже несколько раз, за короткое время, вызвали его «на ковер», чтобы прояснить ситуацию. Но молодой человек не знал, что ответить. Да, он лоханулся, утратил бдительность, оказавшись в постели с коллегой из другого отдела, не подумал, что ей будет нужен его ключ от лифта.

– Чего молчишь, воды в рот набрал? – строго спросил немолодой и грузный руководитель административного отдела Макаров, которого обычно меж собой звали Макарыч. Он утирал носовым платком обильно выступающие на лбу и шее капли пота – вентилятор, дувший на предельной скорости, нисколько не помогал.

– Полтора года, Николай Иванович, – выдавил из себя Алексей.

– Да, полтора, – вздохнул Макаров, – время летит. Что ж ты, друг ситный, меня подводишь? Куда документы подевал, где ключ?

– Моя девушка взяла, Ирина из отдела Валерия Александровича.

– И что, где она, где бумаги?

– Не знаю, не могу её найти.

– Не можешь? Как так? У нас никто не пропадает! – Макаров недоверчиво покачал головой. – Мне звонил Тимур Борисович по поводу тебя. Он охрененно недоволен, кричал, матерился, топал ногами. Можешь себе представить, что большие люди тоже топают ногами. Так вот, Лёша, – Николай Иванович вдруг назвал его по-дружески, – твою девушку надо найти и, чем раньше, тем лучше. А лучше, максимум, за час.

– Я постараюсь!

– Нет, не старайся, а найди! Ты понял? – вспылил Николай Иванович, вдруг забывший свой дружеский тон. – Я спрашиваю, ты меня понял?

– Я её найду!