Войдя в свою комнату, Тарас включил на полную мощь музыку, от чего все соседи вынуждены были захлопнуть форточки в своих квартирах. Делая вид, что учит уроки, уселся за свой рабочий стол. За этим занятием его и застал отец. Степан вошел в квартиру взволнованный. Пройдя на кухню, налил полный стакан водки и выпил без закуски. Потом, потеряв осторожность, стал звонить из домашнего телефона в больницу. Тарас тихонько поднял трубку параллельного телефона, который стоял в его комнате. Разговор отца с врачом он услышал дословно.

– Что с прибывшей в больницу женщиной? – взволнованно спросил отец.

– У нее серной кислотой обожжено пятьдесят процентов тела, – озабоченно сообщил врач. – Обожжен весь живот, руки и обе голени.

Поблагодарив врача, отец снова налил себе водки, выпил. Захмелев, зашел в комнату к сыну.

– Ну, что, щенок, вылупился на меня? – спросил он пьяным голосом. – Тебе не нравится пьяный отец? – Не дождавшись ответа, махнул рукой и пошел в спальню. Прямо в одежде и обуви завалился на кровать. Через минуту по всей квартире разносился его храп.

Шло время. Через знакомых медиков ребята постоянно интересовались состоянием здоровья Любки. Когда узнали, что в ближайшую пятницу во второй половине дня ее выписывают из больницы, Тарас сказал другу:

– Уверен, отец приедет, чтобы ее забрать.

На другой день он встретился с Аней соседской девушкой и попросил ее пройти в больницу и прозондировать обстановку. Девушка подвязала платочек, надела солнцезащитные очки и, усевшись рядом с палатой Любки, стала читать популярный журнал «Огонек». В это время, чеканя шаг, к палате подошел отец Тараса. Открыв дверь, сказал:

– Я жду тебя в коридоре, – и даже не взглянув на Аннушку, присел рядом.

Положив нога за ногу, стал нервно покачивать начищенным до блеска сапогом. Через некоторое время из палаты вышла Любка и, поцеловав мужчину в щеку, с улыбкой сказала:

– Спасибо, Степан, что приехал за мной. А то мне идти некуда. Я задолжала хозяйке оплаты за квартиру за целый месяц, и она выставила мои вещи в коридор. Сказала, пока не отдам долг, в комнату не пустит.

Наблюдая за парочкой, Анна старалась не пропустить ни одного слова. Степан долго с нескрываемым раздражением смотрел на изуродованные руки Любки, затем, потупив глаза, сказал:

– Я приехал не за тобой, а к тебе, чтобы объясниться. Ты же знаешь, я женатый человек, у меня дети, – он замолчал, подбирая нужные слова. – Одним словом, заигрались мы с тобой. Считаю, что больше нам с тобой встречаться не следует. Я от жены и детей никуда не уйду. А прятаться мне уже чертовски надоело. Поэтому, давай расстанемся раз и навсегда. Тебе же, Любаша, хочу посоветовать уехать в Литву к своему мужу. Помнится, ты говорила, что он тебя безумно любит. А если любит, то обязательно простит тебе все ошибки. – Он чмокнул Любку в голову. – Прощай, – и быстро пошел к выходу.

– Да пошел ты на хрен, козел вонючий, – размахивая синими от шрамов руками, закричала Любка. – Возомнил из себя супермена.

Степан лишь ускорил шаг и даже не оглянулся. Постояв в коридоре еще некоторое время, Любка вернулась в палату. Анна видела, что у женщины по щекам катились слезы обиды. «Чего же ты, глупая плачешь? – подумала девушка. – Не зря говорят в народе, что на чужом несчастье своего счастья не построишь». Она вышла из больницы, села на автобус и поехала домой, где с нетерпением ждали друзья детства Тарас и Валентин.

Все последующие дни в семье Ольги был мир и покой. Степан сильно изменил свое отношение к жене и детям. Он даже стал выносить мусорное ведро.

Однажды вечером, когда вся семья ужинала, в дверь квартиры позвонили. Ольга поспешила открыть. На пороге с дорожной сумкой стояла Любка. Не говоря ни слова, он оттолкнула хозяйку и прошла вглубь квартиры.

– Здравствуй, Степа, – сказала она сидевшему на кухне хозяину квартиры.

– Привет, Любаша, – поперхнувшись едой, дрожащим голосом ответил Степан.

– Ну что, подруга, – присаживаясь к столу, ехидно улыбнулась Любка Ольге, – может, угостишь ужином?

Хозяйка взяла тарелку, положила в нее несколько больших фаршированных мясом и овощами перчиков и поставила перед Любкой.

– Пожалуйста. Мне не жалко попотчевать тунеядствующую женщину.

– Почему же тунеядствующую? Я все это время тружусь на благо Советского Союза.

– Ты лучше на себя трудись, а Советский Союз как-нибудь обойдется без твоей заботы.

Любка с жадностью опорожнила тарелку, стала большими глотками пить сливовый компот. Допив, достала из стакана ложечкой сливу, заискивающе посмотрела на Ольгу.

– Вкусная слива, – облизывая ложечку, заискивающе сказала Любка. – Если не секрет, почем ты ее на рынке покупала?

– Меня сливами угостила соседка по лестничной площадке. У нее своя дача.

Вдруг Валька, который сидел за столом рядом с Тарасом, подскочил, словно ужаленный и, показывая рукой на Любку, сказал:

– Это вас облил кислотой мужчина, которого вы заразили сифилисом.

– А тебе, прыщ, не все ли равно, кто это сделал? – посмотрев на парня прищуренным взглядом, парировала женщина.

– Не все равно. Вы, заразная женщина, пришли в дом, где живут нормальные люди и, не скрывая своей заразы, садитесь за стол.

– Откуда ты, хрен прыщавый, взял, что я больна сифилисом?

– Об этом говорят все бабки возле подъезда дома.

– На, смотри, – закатала по локоть рукав Любка. – Пусть тебе повылазит. Это у меня ожог, а не зараза. И не советую тебе болтать подобные глупости. А то возьму и намылю твою прыщавую рожу.

– Перестань обижать мальчика, – заступилась за парня Ольга. – Он всего лишь повторил то, что говорят о тебе люди.

– А ты чего молчишь? – метнула Любка на Степана гневный взгляд.

– Я не врач, – побледнев, ответил Степан, – в ваших женских болезнях не разбираюсь.

– Вот что, тетя Люба, – подал голос до этого молчавший Тарас, – поужинали, пора и честь знать.

– Мне некуда идти. У меня нет жилья, нет денег. К тому же мне сильно нездоровится.

– А мы не благотворительное общество, чтобы принимать всех наглых и заразных женщин.

– Ты бы, Степан, надел намордник на своего сына, – крикнула Любка, вскакивая из-за стола. – А то он прет напропалую.

– Никто на меня намордник надевать не будет. Отец в этом доме мне не указ. Здесь есть только одна хозяйка, моя мама, которую вы должны называть Ольга Михайловна. Поэтому, повторяю еще раз, забирайте свою сумку и не забудьте закрыть за собой входную дверь. – Тарас вскочил из-за стола и закричал. – Последний раз повторяю, тварь болотная, поспеши к выходу, пока я тебя не выкинул через окно.

– Успокойся, припадочный. Я зашла попрощаться, так как уезжаю в Литву. Но у меня нет денег на дорогу. А в вашем городе я никого больше не знаю, кроме тебя Оля.

– Кроме Оли и Степана, – снова съязвил Тарас.

– Я хотела занять у тебя денег, – пропуская мимо ушей, колкость мальчика, продолжала Любка. – Как только вернусь домой, так сразу же и вышлю.

– Вот возьми, – достала из сумочки деньги Ольга, – у меня больше нет.

– Этого мало, – сказала Любка, пересчитав деньги. – Сходи к соседям займи.

– Я не люблю занимать, – отказалась хозяйка и посмотрела на притихшего Степана. – Посмотри у себя в кошельке, может, наскребешь немного?

– У меня мелких нет, – протянул он Ольге крупную купюру и, резко развернувшись, ушел в спальню.

– Ну, думаю, теперь тебе денег хватит.

Любка спрятала деньги за пазуху, но никуда не уходила. На кухне наступило молчание, которое длилось довольно долго. Наконец гостья поднялась из-за стола, спросила:

– А где же Степан? Хочу попросить его помочь донести сумку до автобуса.

– Вот нахалка, – подскочил Тарас и взял Любку за руку. – Надо же и совесть иметь. Без приглашения уселась за чужой стол, получила приличную сумму денег, а теперь еще хозяин должен проводить тебя до автовокзала. Это уже перебор всякой наглости. Давайте мы вас с Валькой проводим, – он толкнул в спину гостью и, взяв ее сумку, последовал к выходу.