Для нужного, но неопытного Брагинского в мэрии специально был создан Департамент социально-культурных отраслей. Якобы с целью объединения бюджетных отраслей управления, имеющих сходные проблемы в рыночной системе (культура, образование, здравоохранение, наука и спорт). Нелепость затеи была очевидна почти всем. Но Брагинский объяснил протесты Моссовета и администраторов всех уровней всеобщим дурным менталитетом ("Ъ", № 26, 1992). Три месяца администрация морочила себе голову и, наконец, отказалась от своей инициативы.

А. Брагинский, бывший депутат Моссовета, переметнувшийся на теплое местечко близ Попова, а потом пригретый Лужковым, утверждал, что депутат должен заботиться только о своем микрорайоне — о крышах, благоустройстве, отоплении… ("Тверская-13", 22.04.93). Ну а об остальном позаботится мэрия — о городских финансах, собственности и т. п. Отлично позаботится. Лишь бы никто через плечо не подглядывал и не попискивал в оппозиционной прессе: воруют, мол.

Помалкивал «бывший», что сам то он вовсе не отоплением в Моссовете занимался, и не о протекающих крышах заботился, угнездившись в мэрии. Он создавал очередную номенклатурную партию — Партию демократических реформ, которую сам и возглавил, чтобы потом гордо восседать на так называемом Конституционном совещании. Знакомство с сильными мира сего позволило без проблем пройти регистрацию псевдопартии (якобы имеются целых 44 региональных отделения!) и даже съездить за границу под видом большого защитника демократии. Не случайно и возглавляемый Брагинским Департамент общественных и политических связей мэрии был больше похож на партийный штаб. Штаб, который всячески противодействовал попыткам поддержать становление многопартийности (см. главу "Номенклатура против многопартийности").

А вот о чем позаботились хозяева Брагинского. Спецдом для демократов выстроен на ул. Зелинского. Квартиры получили вице-премьер московского правительства, ставший депутатом Госдумы А. Брагинский, начальник ГУВД Панкратов и недолговечный министр соцобеспечения Э. Памфилова, боровшаяся всю свою сознательную жизнь с привилегиями. ("Оппозиция", № 6, 1994). Вот за такую мизерную плату обменял Брагинский науку на административное упоение.

И все-таки не ужился Брагинский с Лужковым, который так и не смог подобрать ему место, чтобы уж совсем ничего не нужно было делать. Пришлось Брагинскому переквалифицироваться в депутаты. Бывший вице-премьер Москвы, обалдев от своей победы на выборах в Госдуму (спасибо МГУ за такого депутата!), на страницах «МК» опубликовал свои восторженные вирши о думском единстве. Вероятно испуг перед «красно-коричневыми», прихватившими его в мэрии в октябре 1993 г. и державшими несколько часов под арестом, не прошел даром. Вот г-н Шахновский, вызволивший Брагинского из плена угрозами расправы над депутатами Моссовета, на выборы не пошел и умом не подвинулся.

А Брагинский оказался слабеньким. В Госдуме он окончательно сошел с рельсов, долго болел и скоро превратился в выкидыш родной для него номенклатурной системы.

ПРИПАВШИЕ К ИСТОЧНИКУ

Припавший к источнику информации, который контролируется сильными мира сего, никогда не останется внакладе. Надежно, выгодно, удобно. Здесь людям в годах тоже есть чему поучиться у молодежи.

Павел Гусев — настоящий герой нашего времени, лжец и негодяй, каких мало, типичный выкормыш комсомольской номенклатуры. (Автор имеет право дать именно такую характеристику, ибо имеет личный счет к "Московскому комсомольцу" и при удобном случае не откажет себе в удовольствии залепить подлецу пощечину.)

Начинал Гусев с международного отдела ЦК ВЛКСМ. По той же линии добрался до поста первого секретаря Краснопресненского райкома комсомола, а оттуда попал в газету "Московский комсомолец". Деятельность редактора он начинал с разгона старых кадров и антиалкогольной кампании в собственном коллективе (искал бутылки под столами у сотрудников). Карьеру делал на больших заказных статьях о партхозноменклатуре КПСС московского разлива. Пришли «демократы», и П. Гусев переориентировался на Г. Попова. Физиономия эконом-демократа не сходила со страниц молодежной газеты. Потом, в свою очередь, «МК» возлюбил Ю. Лужкова. И тот ответил взаимностью.

П. Гусев всегда знал свое место. Интервью с опальным Ельциным он в 1989 г. печатать не стал. Начав было публиковать на выборах 1990 г. список кандидатов «ДемРоссии», струсил и продолжил дело списками кандидатов МГК КПСС.

Победив на выборах в Моссовет по списку «ДемРоссии», П. Гусев записался в коммунистическую фракцию «Москва» (возможно по заданию новых хозяев, а может быть, от трусости). До самого путча редактор «МК» сохранял в редакции первичку КПСС, а 20 августа 1991 г. объявил коллективу редакции о своем покаянном письме в адрес ГКЧП.

Послепутчевая карьера была головокружительной. П. Гусев становится не только фактическим владельцем «МК», но еще и председателем Союза журналистов Москвы, и министром печати и информации у Лужкова, и лидером московского отделения поповской ДДР. Он и совладелец независимой телерадиокампании, и член худсовета на Мосфильме, и председатель федерации плавания… П. Гусев чем-то напоминает Г. Попова — хитрый, трусливый и вездесущий.

А вот и замечательный ученик П. Гусева, поднявшийся вместе с мутной волной «демократизации» из самых низов. Небольшая история о нем.

В 1991 г. накануне проведения выборов мэра Москвы перед зданием Моссовета состоялся митинг. На этом митинге сторонники Попова впервые начали вопить в адрес депутатов: "Фашисты! Фашисты!". Будущий мэр стоял над толпой на том самом балконе, с которого когда-то произносил речь В. Ульянов-Ленин. Рядом с Г. Поповым стоял некто Лев Шемаев. О нем и речь.

На другом митинге мальчик с наивными глазами подошел спросить у Шемаева: "А Вы действительно, говорят, человека убили?" Л. Шемаев долго брызгался слюной, но в его искренность наивному мальчику что-то не особенно верилось.

Темная биография этого субъекта не смутила «демократов». При их поддержке он пытался в 1990 г. стать депутатом России. Одновременно участвовал в издании газеты Московского объединения избирателей "Голос избирателя", суетился вокруг находившихся на волне популярности следователей Гдляна и Иванова. Но победить на выборах, несмотря на горячечный блеск в глазах и обличительный пафос до багрового покраснения лица, не удалось. Пришлось тогда Л. Шемаеву перейти на ниву культуры.

Своему другу и соратнику, не одолевшему барьера на выборах, Г. Попов отписал Сандуновские бани. Предварительно Шемаеву в утешение создали АО "Московский центр искусств". Потом вышло распоряжение Лужкова о передаче четырех строений, принадлежавших баням, этому самому МЦИ. Постановление где-то затерялось, а директора бань долго уламывали отдать бани Шемаеву, который в одном из строений планировал создать валютную гостиницу. Сандуновцы запротестовали — пошли митинги, пикеты, обращения в ВС и в Моссовет. Г. Попов попытался уволить строптивого директора бань ("НГ", 04.02.92), но в конце концов дело ограничилось передачей Шемаеву банного корпуса высшего женского разряда. Бани разорили, корпус обнесли забором, в 1993 г. за этим забором работ все еще не велось — хозяин потерял к этому делу интерес.

Скорее всего, интерес к банному бизнесу был потерян потому, что в это время Л. Шемаев переключился на издательское дело — любимый конек всех «демократов». Наконец-то припал ярый «демократ» к настоящему источнику — стал редактором газеты «Президент». Великолепная полиграфия и верстка были предназначены для наиболее похабных политических доносов. Шквалом этих доносов взорвался «Президент» в октябре 1993 г. Его погромные статьи мы процитируем в соответствующих главах. Сам же Шемаев во время октябрьских событий руководил действиями ОМОНа по разгону митинга на Советской площади.