В конце июня 1991 г. Горбачев с Ельциным в Ново-Огареве обсуждали вопрос о замене некоторых высших руководителей Союза. Все это были люди, которых Горбачев лично выдвигал и знал по работе не один год. Теперь пришла пора их сдать. Вот так втихую, в закулисных переговорах. Поэтому путч ГКЧП был также и способом сохранить действующую верхушку власти, которая могла разделить судьбу многих и многих функционеров КПСС, которых Горбачев постепенно вытеснял с руководящих постов.

Теперь о ситуации в хозяйстве. Как говорил премьер В. Павлов, экономика в 1991 г. накренилась, как Пизанская башня — вот-вот рухнет. Поэтому и потребовались ему дополнительные полномочия, с которыми он выступил перед ВС СССР. Он просил для правительства всего-то права законодательной инициативы, права выпуска нормативных актов по программе экономической стабилизации до принятия соответствующих законов, создания независимой налоговой системы, восстановления единства банковской системы и единой службы борьбы с организованной преступностью. В то время В. Павлова обвинили в попытке захватить власть. Правда депутаты СССР так никакого решения и не приняли, ограничившись обсуждением, а В. Павлов не собирался присваивать себе дополнительные полномочия без соответствующего решения. Даже действия ГКЧП планировалось утвердить на сессии ВС СССР и на Съезде буквально через несколько дней после введения чрезвычайного положения.

А между тем, российский премьер И. Силаев прямо предписывал российским предприятиям не выполнять распоряжения Правительства СССР. Силаев твердил на заседаниях одно: мы сами продадим на Запад нефть и алмазы, сами купим хлеб и оборудование. Как только этот план был реализован после августа 1991 г., экономика начала разваливаться. Другие республики тоже решили торговать самостоятельно, не согласовывая свои действия с Москвой. Экономика рассыпалась, а И. Силаев уехал за границу в добровольную эмиграцию (на пост представителя России в ЕС), уступив свое место Гайдару.

Вспомним, что на шестом Съезде депутатов России Ельцин потребовал гораздо более значительные полномочия, чем те, о которых просил В. Павлов. Его в перевороте никто не обвинил. Только через год стало вполне понятно, что кроме усиления личной власти, чрезвычайные полномочия Ельцина ничего не дали.

Получается, что ключевая проблема в политике состоит не в том, чтобы решить, каким путем двигаться и какие организационные меры предпринимать. Проблема заключена в персоналиях, исполняющих задуманное. По поводу права совершить поворот руля можно, как оказалось, и глотку перегрызть. Как в свое время Сталин уничтожил троцкистов, чтобы продолжить их дело под своими лозунгами, так в наше время Ельцин разогнал всю горбачевскую команду. Точно так же в Москве Лужков душил Моссовет, чтобы потом воспользоваться его наработками. Только, вот беда — те, кто ворует у других идеи, свои идеи генерировать не в состоянии. Да и чужие не может должным образом воплотить.

Вернемся снова к ГКЧП. Никакого законодательства, которое регламентировало выполнение полномочий президента вице-президентом не было. Поэтому Г. Янаев и ГКЧП ничего не нарушали. При отъезде в Крым Горбачев сказал ему: "Ты остаешься на хозяйстве". По традиции никаких документов в таких случаях не оформляли. Члены ГКЧП, собственно говоря, и были законной властью, и никакой переворот им был не нужен. Ни одного нарушения закона в выпущенных ГКЧП документах найти невозможно. Нельзя же в самом деле полагать, что вопрос о законности действий ГКЧП решается только тем, был ли Горбачев действительно болен! Потому-то и судебный процесс над ГКЧП окончился совершенно безрезультатно. Не за что судить!

Вот уж кто действительно готовился к путчу, так это Г. Попов. В своей статье "Август девяносто первого" он откровенно описывает, как прорабатывались разнообразные сценарии путча: с благословения самого Горбачева или против Горбачева… Попов пишет, что планировалось представить путч именно в последнем варианте, что было особенно выгодно.

Следовательно, то, что нужно было делать государственным органам, так это подавлять готовящийся российскими властями переворот. Как раз попыткой в рамках закона предотвратить этот переворот и были действия ГКЧП. На Горбачева в этом деле опереться было невозможно, он уже договорился с Ельциным. Зато его можно было нейтрализовать, пользуясь чисто формальными номенклатурными правилами игры. Горбачеву были поставлены не столько физические препятствия для участия в августовских событиях, сколько чисто формальные. Прорывающийся сквозь собственную охрану Президент не только терял бы лицо и выглядел бы смешным, но мог быть обвинен и в разжигании гражданской войны, а также в дьявольской интриге против всего остального руководства страны. Вступая в августовскую игру, Горбачев мог быть в конце концов снят со своего поста тем же Съездом, который его на этот пост избрал.

Итак, сеть для Горбачева была расставлена талантливо. С Ельциным это не прошло. Он не принял игры ГКЧП, не боялся потерять лицо и не стал продолжать затяжную войну законов, которую ГКЧП безусловно выиграл бы. Ельцин сразу сыграл ва-банк. Его ответный ход — обвинение ГКЧП в совершении государственного переворота и незаконном отстранении Президента СССР от власти с призывом к общенациональной стачке, к аресту путчистов. Его позиция — это отказ от каких-либо компромиссов с ГКЧП, выталкивание ГКЧП на путь силовой контригры.

Члены ГКЧП не пошли на расстрел Белого Дома, не смогли переступить через кровь. (Совсем иначе, как по нотам был бы разыгран вариант октября 1993 г., когда на жесткий вызов Ельцин ответил танковой атакой, и горы трупов не смутили его). Они предпочли искать спасения у Горбачева, который мог пожурить свою команду, кое-кого снять с должности, но не дать разрушить систему власти. Горбачев, потрясенный изоляцией и не посвященный в планы ГКЧП (он вполне мог опасаться и за свою жизнь), не пожалел путчистов и дал Ельцину полностью захватить власть, будучи уверенным в том, что уж свое-то влияние сохранит.

Совершая контрпереворот, Ельцин смог не только упрятать в тюрьму членов ГКЧП, но и выбить стул из-под Горбачева. Он посмеялся над доверчивостью Горбачева, наплевал на все закулисные договоренности, воспользовался ситуацией для полного подавления власти Горбачева. Наслаждаясь необъятной властью, Ельцин не упустил возможность растоптать Президента СССР на глазах у Съезда депутатов России. Подписывая на глазах восторженной депутатской публики антиконституционные Указы, он смаковал унижение Горбачева, демонстрируя всей стране, что Президент СССР теперь только кукла, с которой смешно согласовывать «судьбоносные» решения. Сцена была отвратительной, но публика была настолько ослеплена победой над ГКЧП, что бесчувственно приняла эту инъекцию безнравственности. Похмелье наступило только в октябре 1993 г.

Сказанное не означает, что автор является сторонником того режима, который олицетворял собой ГКЧП. Но попытка одномоментно разрушить его "до основанья" привела к катастрофе. К жизни были вызваны еще более гнусные процессы и явления, чем те, которые существовали в условиях всевластия КПСС, к власти пришли еще более гнусные люди, чем высшая номенклатура КПСС. Поэтому речь идет не о возвращении в прошлое (что, кстати, мерещится возможным только помешавшимся "деморосам"), а о преодолении отвратительного настоящего. Связано же это настоящее именно с победителями ГКЧП и соответствующими настроениями в обществе.

(Взгляд через год)

ПИР ВО ВРЕМЯ ЧУМЫ

Из заявления Фонда "Демократия и гуманизм":