Снова Попов рассчитывает на полных дураков и дилетантов в политике. Дуракам все внове, а дилетанты не знают о том, что Попов снова подсовывает вранье. Вот пишет Попов с пафосом обличения: "На самом деле, скажите, в чьей предвыборной программе была шоковая терапия? Ее ни у кого не было. В чьей программе было упразднение СССР? Ни в чьей. В чьей программе было то, что губернаторы, мэры и т. д. назначаются сверху? Опять ни у кого этого не было. Так что после августа 1991 года "под шумок" была выдвинута совершенно другая концепция реформ, отличная от той, которая получила одобрение при голосовании в июне 1991 г. за Президента."

Позвольте, но не сам ли Попов был в авангарде этого надругательства над волей народа? Кто под локоток держал Ельцина, когда тот рулил в сторону разрушения единства государства? (Только через год Г. Попов "не мог себе простить", что не уговорил Ельцина встать на место Горбачева и хоть что-то сохранить от СССР.) Кто придумал в своей же собственной мэрии "правительство реформ" сразу вслед за Гайдаром? Кто выбивал из "всенародно избранного" противозаконные акты по Москве? Да, в конце концов, не мнимы ли эти разногласия с Ельциным, если появились они на страницах газет в тот период, когда звезда последнего, очевидно, закатилась?

Чтобы уж совсем все стало ясно, придется раскрыть программный труд Попова "Что делать?" и обнаружить там и идею расчленения союзного государства, и набросок всероссийской ваучеризации, и «доказательство» неизбежного союза с номенклатурой. Как правильно заметил Попов через два с половиной года, население отвергло послепутчевый курс реформ ("НГ", 25.02.94). Попов, повременив, решил, что выгоднее на время снова быть "вместе с народом".

Поэтому приходится в очередной раз отказываться от самого себя, но встав при этом в позу отверженного мудреца. Приходится говорить слова, обращенные против собственного недавнего прошлого: "На наших глазах усиливается перспектива формирования режима, в котором бюрократы — без содействия КПСС и без масок в виде коммунистических лозунгов — будут держать всю власть". Если раньше Г. Попов был полезен номенклатуре именно как бюрократ без коммунистической маски, то сегодня его маска для номенклатуры совершенно бесполезна.

Вот и мечется супердемократ-недоэкономист. Вдруг приспичило Г. Попову посреди политического затишья 1994 г. создать номенклатурную заказную социал-демократическую тусовку с участием верных ельцинистов А. Яковлева, маршала Шапошникова и других. Затея была шумная и заведомо бесполезная. Социал-демократическую идею быстро и надежно перехватил у Попова экс-президент Горбачев, собравший под свое крыло практически всех социал-демократов 1989–1992 гг. Одна лишь польза была для Г. Попова — есть чем заполнять газетные страницы.

В поисках новых способов привлечь внимание к своей персоне, Г. Попов подключается к кампании охмурения вкладчиков АО «МММ». Откровенно шулерскую деятельность он называет "народным капитализмом" и "капитализмом с человеческим лицом". Лицо "народного капиталиста" Г. Попова стало периодически появляться в спонсируемой группой «Мост» телепередаче. Опять "лицом к городу" — как в мэрские времена! Если старые выгоревшие звезды зажигают снова, значит это кому-нибудь нужно…

Появляется Г. Попов и в клубе «Реалисты», собирающем любителей интеллектуальных упражнений. Там можно, например, побеседовать о геополитических интересах России, которой, оказывается выгодно (!) расчленение Китая. Так утверждает Г. Попов. Кому-то хочется в это верить. Как и в то, что не всякая территория в составе России ей нужна. Например, как заявил Г. Попов в декабре 1994 г., Чечня — слишком маленький клочок российской территории, чтобы за него воевать. Действительно, опыт у Г. Х. по части суверенизации, федерализации, денационализации и по расчленению страны огромный!

Нет, Гавриил Попов так просто из политики не уйдет. Но в конце концов должны все-таки созреть условия, чтобы теоретикам воровских политмалин всероссийского масштаба подобрали достойную среду обитания в местах не столь отдаленных, а буревестникам номенклатурных революций окончательно свернули голову.

Вот наш новый герой ведет светскую беседу с американским бизнесменом. Его глаза светятся добродушием, лицо сияет улыбками. Он — само обаяние. Вот он возвращается в свой кабинет. Лицо становится злым. Наш герой бросает своему секретарю что-то грубое и властное. Тот суетится, боясь попасть под горячую руку. А вот цветная фотография нашего героя в голом виде на обложке журнала «Столица». Здесь все перемешалось. На лице одновременно и улыбка, и колючие глаза. Луноликая голова посажена на распертое жировыми прослойками и покрытое редкой щетиной тело. Образ, созданный фотожурналистом, настолько ярок, что кое-кому может напомнить «видеоужастики» о сексуальных маньяках.

Это Юрий Михайлович Лужков. В Москве его, как говориться, каждая собака знает.

Рассказывают о таком эпизоде. В апреле 1994 г. накануне праздника Пасхи мэр Москвы Лужков в компании друзей смотрел часовую заказную телепередачу о своей роли в восстановлении православного храма на Красной площади. Хозяин Москвы выглядел в фильме весьма и весьма солидно. После окончания передачи телевизор случайно не выключили и вслед за рекламной паузой с экрана вдруг начали вещать что-то совсем непонятное. "Что сделали с нашей Москвой", — говорил голос за кадром. А в кадре целых 20 минут демонстрировались явные признаки бесхозяйственности, антисанитарии и запустения в столице. Лужков тогда пришел в ярость. Такими трудами созданный образ хозяина прекрасного города рассыпался на глазах. Такого города не существовало! В тот же вечер мэр оказался в кабинете начальника московских телепрограмм и устроил разнос. Передачу запретили, сняв с эфира другие подготовленные материалы. Борьба за чистоту и незапятнанность образа мэра Москвы продолжалась.

Вокруг личности главного московского администратора Ю. М. Лужкова столичная пресса несколько лет создавала ореол выдающегося хозяйственника, "своего парня" и в чем-то даже интеллигентного человека. Поток интервью, портретных зарисовок, телерепортажей не ослабевал. Лужков становился все краше и привлекательней. Точнее, все краше был его образ, созданный газетной и телевизионной мифологией. Только крайне оппозиционные издания, рассчитанные на узкий круг читателей, публиковали критические материалы, касающиеся Лужкова.

Прессе, освободившейся от опеки КПСС, но тут же попавшей в зависимость от денежных мешков (вынесенных из подвалов той же КПСС), приходится сегодня обходить наиболее щекотливые моменты из биографии всесильного Лужкова. Например, о его роли в октябрьских событиях октября 1993 г. Где в эти дни находился Лужков, какие команды отдавал? Если журналисты не задают вопросов на эту тему, то и вся предыстория уходит в тень. Исчезают события 1 мая 1993 г. на Гагаринской площади, забываются расправы над демонстрантами в Останкино, меркнет в памяти первая кровь, пролитая в праздник Вооруженных Сил в 1992 году.

От созданного прессой и телевидением наваждения рано или поздно все-таки надо избавляться. Для этого придется посмотреть на биографию Лужкова без восторгов, без наивности, без такой привычной для журналистов любви к сильным мира сего.

ВДРУГ-БИОГРАФИЯ

Дономенклатурное прошлое хозяина Москвы скрыто мраком. Кроме его работы дворником во время тяжких студенческих лет в Институте нефти и газа им. Губкина, почти ничего о нем не известно. Говорят, отец Лужкова был сначала плотником, а потом как-то вдруг превратился в замдиректора нефтебазы. Такое же «вдруг» получается и в биографии Лужкова, который только поначалу пошел по нефтяным отцовским стопам. В НИИ пластмасс за шесть лет он прошел путь от научного сотрудника до начальника лаборатории. Вроде бы неплохое начало для карьеры.