Временами туманное сияние сгущалось вокруг них, и они не видели лиц друг друга; а порой дымка рассеивалась, и их глазам представали длинные коридоры пустоты, которые тянулись сквозь звезды. Наконец в одном из таких проходов, вдалеке, они увидели холм и пошли в ту сторону в надежде найти там спасение.

Земля у них под ногами постепенно становилась более твердой, а когда они приблизились к своей цели, оказалось, что они идут по черному неровному камню, взбираясь все выше на окутанную звездами гору. Здесь снова звезды окружили их плотным покрывалом, и они уже ничего не видели вокруг себя, но продолжали слепо брести вверх по неровному склону, цепляясь пальцами за камни и помогая друг другу перебираться с уступа на уступ.

Смита, поднимавшегося по крутому склону, вдруг охватила такая безумная жажда исследования, что все мысли об опасности отступили на задний план. Что ждет их впереди, какие немыслимые высоты прячутся среди звезд, какие земли лежат за горой? Ему не суждено было это узнать ни сейчас и никогда.

С каждым шагом склон становился более крутым и неровным. Но им ничего не оставалось, как из последних сил ползти вверх. Когда Смит прислонился спиной к выступу и выпрямился во весь рост, поддерживая Ярола, ноги которого скользили на гладких камнях, его руки наткнулись на странное твердое препятствие в усеянном звездами тумане над головой. Желая понять, что ждет их впереди, и помочь Яролу добраться до относительно безопасного места, он не обратил на это внимания, пока препятствие не уплотнилось до такой степени, что он уже не мог пошевелить руками.

И тут память подсказала ему ответ на эту загадку, и Смит сразу с ужасом понял, что происходит. Он вспомнил стену, выросшую между Франгой и Джирел, и тут же попытался отдернуть руки, но было уже поздно, и туман, словно стальные наручники, сковал его запястья. Он некоторое время сражался, отчаянно пытаясь вырваться, так что на лбу выступили жилы, а в ушах стучала кровь. Потом он расслабился, прислонившись к камню, и, не обращая внимания на боль, вытянулся во весь рост, почти повиснув на попавших в ловушку руках, и принялся оглядываться в сумеречном воздухе в поисках Франги.

Смит вдруг с тоской понял, что опасность находилась от них не дальше, чем они друг от друга. Судя по всему, невидимый Франга шел рядом с ними, дожидаясь мгновения, когда они уберут руки как можно дальше от своего оружия, чтобы заковать их в наручники прежде, чем они смогут выстрелить. Итак, он их поймал.

Откуда-то сверху, приглушенный звездным туманом, доносился голос Ярола, который страстно поминал богов и демонов. Смит услышал скрежет ботинок о камень и понял, что маленький венерианин тоже сражается с путами, удерживающими его руки. Он сам стоял, прислонившись спиной к скале и вытянув вверх руки, лицом к пропасти, опираясь ногами на длинный поднимающийся уступ.

Он видел спину Джирел, которая ждала внизу, когда они крикнут, что добрались до следующего уступа.

— Джирел! — тихо позвал он и, встретившись с ней глазами, улыбнулся кривой, грустной улыбкой.

— Ну что?

Она оказалась рядом, прежде чем он успел ответить, и в ее желтых глазах огнем вспыхнул гнев, когда она увидела, что произошло.

— Замечательно! Вот что бывает, когда имеешь дело с колдунами! Ну и виси тут, пока не сгниешь.

— Хе! — послышался за ее спиной ехидный смешок.— Именно так и будет, Джирел, если он не выполнит мой приказ.

Франга, шаркая ногами, поднялся вверх по склону, появившись из звездного полога, точно из густого тумана, и окинув злобным взглядом попавших в плен мужчин. Сверху доносился голос Ярола, который выкрикивал самые жуткие венерианские ругательства, призывая страшные кары на голову колдуна, не понимавшего ни единого его слова.

Джирел поддержала его на французском, а потом решительно повернулась к колдуну. Он криво ухмыльнулся и, размахивая руками, отошел на пару шагов назад. Тут же между ними снова возник плотный облачный барьер, через который послышался ликующий голос Франги, обращавшийся к Смиту:

— Ну, ты готов выполнить условия нашей сделки и забрать камень у Джирел?

Смит прижался головой к скале и устало проговорил:

— Сначала верни нас в Джори.

Колдун взглянул на него, и в его глазах горела ярость, смешанная с изумлением, и Смит наконец понял, почему он привел их сюда. Франга не собирался выполнять заключенный с ним договор и заплатить ему, как он обещал, как не собирался выпустить отсюда всех троих живыми. Как только он получит камень, он прикончит их каким-то неизвестным им способом, и их кости будут гнить до самого Судного дня у окутанного черным мраком подножия горы. Единственная надежда на спасение была в том, что Франте необходимо заключить с ними сделку, без которой ему не получить Звездный камень. Он закрыл рот и повел плечами, чтобы немного облегчить боль в руках. Он чувствовал тяжесть бластера на боку и испытывал почти непереносимую муку оттого, что не мог до него дотянуться.

— Мне кажется, я могу заставить тебя передумать,— заявил Франга.

Его руки за барьером загадочно задвигались, между ним и Смитом заплясали звезды, словно стая светлячков, и тут же направились к нему с такой головокружительной, слепящей глаза скоростью, что уследить за ними было невозможно. А в следующее мгновение они превратились в потоки пламени. Оно окружило его и коснулось его щеки.

Смит невольно вздрогнул и постарался отодвинуться подальше от огня, ибо он был таким обжигающим и так жалил кожу, что не мог сравниться даже с лучом бластера. Он услышал, как наверху вскрикнул Ярол, и понял, что огонь добрался и до него. Смит сжал зубы и уставился сквозь мечущееся пламя на колдуна своими бледными, беспощадными глазами. Огонь окружил его со всех сторон, касаясь тела тысячью крошечных язычков, и каждое его прикосновение причиняло такую страшную боль, что вскоре ему начало казаться, будто каждый дюйм его тела охвачен мучительной агонией.

Сквозь слепящую боль и мерцание огня до него донесся скрипучий голос Франги:

— Ты выполнишь мою волю?

Смит упрямо покачал головой, мучительно сражаясь с болью и цепляясь за отчаянную надежду — единственное, что ему осталось: до тех пор, пока Франга не получит Звездный камень, он не посмеет его убить. Смиту и раньше приходилось испытывать боль, и он знал, что сможет ее терпеть до тех пор, пока Франга не согласится заключить с ним сделку. И Яролу тоже придется пройти через это испытание. Венерианин не выносил боли и быстро терял сознание. Смит надеялся, что этот момент нескоро наступит.

— Нет,— сказал он сквозь стиснутые зубы и прижался головой к скале, чувствуя, как пот течет по лбу, когда мимо проносятся обжигающие потоки пламени, наполняя его тело мучительной болью.

Франга коротко, жестко рассмеялся и махнул одной рукой. Перед глазами Смита звездный водоворот начал вспыхивать, точно отраженный от клинков тысячи ножей. Если раньше они пылали пламенем, теперь они были такими яркими, что ослепили его, и он был не в силах уследить за ними взглядом. Глубинная, обжигающая мука окатила его, и налетевший на него ураган боли изгнал все мысли о Франте, Джирел или Яроле. Он мог думать только о своем несчастном, страдающем теле. Он не осознавал, что изо всех сил сжал кулаки, а его скулы свело судорогой, когда он из последних сил пытался сдержать крик, рвавшийся из-за стиснутых зубов. Мир превратился в преисподнюю, наполненную невыносимым страданием, которое унесло его на своих раскаленных добела крыльях в глубины сияющего забвения. Смит не почувствовал, как у него подогнулись колени и он повис на запястьях.

Джирел наблюдала за мучениями Смита со смешанными чувствами. Она видела, как звезды превратились в пламя, окружившее ее врага. Она ликовала, презрение и ярость наполнили ее. Однако почему-то она, прежде множество раз спокойно наблюдавшая за пытками, вдруг почувствовала странную, обжигающую слабость, которая заполнила ее, когда звезды превратились в языки пламени и она увидела капли пота на лбу Смита и его сжатые кулаки.