У нас ночью также бывало несколько градусов холода и неприятные снегопады в начале мая, однако жизнь была намного комфортабельнее; меньше ветра и значительно, порой слишком значительно, теплее на нижних участках.

Выйдя из палатки, мы могли следить в бинокль за двумя маленькими фигурками Лоу и Анг Ниимы, медленно, очень медленно ползущими вверх по сверкающей белизне. За полчаса они как будто вообще не продвинулись. Джордж поддерживал каждый вечер связь, докладывая о своих успехах, и Джон самолично поднялся вверх, где в тяжелых условиях наблюдал за подъемом. Джордж и Ниима остановились на месте бывшего швейцарского лагеря VI (7000 м) и мы могли видеть оранжевое пятнышко палатки, приютившейся под большой квадратной ледяной стеной. На длинном ледяном склоне, ведущем к лагерю VI, они, где нужно, заменили 100 метров верёвочных перил, оставленных швейцарцами прошлой осенью, и вырубили ступени. Как говорил впоследствии Джордж, это была самая тяжелая в его жизни работа. Крутизна подъема резко менялась. Они двигались зигзагами между стенами в форме полумесяца, крутизна которых подчеркивалась голубовато-зеленым цветом, резко отличающимся от белизны снежных террас; оба лидировали в связке по очереди. «Анг Ниима заставил меня почувствовать себя пассажиром»,— говорил позже Джордж. В этот день они достигли расположения лагеря VII (7560 м), примерно на середине стены Лхоцзе. В глубоком, все покрывающем снегу подъём занял пять с половиной часов.

Я стремился подняться после обеда до лагеря V. Тогда бы я смог акклиматизироваться на несколько большей высоте и начать на следующее утро атаку стены. Хорошо известно, что сон на высоте — это ключ к акклиматизации, а я должен быть в форме, хорошо акклиматизированным, чтобы помочь Джорджу. Другое правило, которое я узнал от Реджи Кука и которого я по возможности придерживался, состоит в том, что, если вы поднялись над лагерем и снова спустились, вы спите лучше и чувствуем себя лучше на следующий день, чем в том случае, если просто подниметесь и проведете ночь на высоте. Во время акклиматизационного периода я всегда старался после обеда, когда лагерь был установлен, подняться хотя бы на сотню-другую метров и спал, безусловно, очень хорошо. Теперь у меня было только одно желание превзойти самого себя. Я хотел быть уверенным в своем сне, чтобы ещё подняться выше, чем я был когда-либо раньше. Однако шерпы Джона уже были в тот день в лагере V и вовсе не стремились идти туда снова. Поскольку Эд также собирался меня сопровождать на следующий день мы провели вторую половину дня (к моему глубокому облегчению, ибо подъём к лагерю V был бы истинным адом), прячась от солнца до самого заката. Затем мы стали прятаться от холода.

В этот вечер в пирамидальной палатке мы сидели с кружками чая в руках и снова обсуждали в наступающих сумерках план действия на ближайшие дни. Моей задачей было идти вверх и работать 16-го и 17-го вместе с Джорджем на стене; если возможно, установить 16-го лагерь VII. Глаза всех были уже прикованы к этой стене. И в течение всей второй половины дня, как бы ни начинался разговор, он неизменно возвращался к одному и тому же вопросу: как скоро мы сможем подняться и сколько шерпов должны будут забросить до самого Седла жизненно необходимые для штурма грузы? Наше внимание было приковано к маленьким фигуркам на стене; за едой кто-то обязательно вставал в перерыве между двумя блюдами и смотрел наверх.

Наконец-то они обошли этот большой серак! И у всех вырывался вздох облегчения.

Вечером 17-го я должен был спуститься для отдыха, пока будет организовываться первый подъём шерпов. Джон стремился, отчаянно стремился к тому, чтобы обе группы поднялись до Седла 21-го и 22-го мая (вторая под руководством Чарлза Уайли). Швейцарцы, когда пытались пройти стену за один день, недооценили влияние высоты на восходителей при таком большом переходе. Теперь и мы, будучи предупрежденными, все же не учли высоту и трудность пути. Нам казалось, что четырех дней будет достаточно для прокладки тропы. В действительности понадобилось одиннадцать, и в то же время причина такого расхождения была для нас неясна. Дело в том, что вначале считалось, что высота Цирка (лагерь V) равна всего 7015 метров. В настоящее время мы оцениваем её всего в 6700 метров, и, таким образом, подъём до верха Контрфорса Женевцев составляет не менее 1200 метров

По мере того как работа на стене Лхоцзе шла своим чередом, лагерь III должен был почти полностью эвакуироваться; палатки перебрасывались в лагерь IV, где уже в ближайшие дни должен был собраться практически весь состав экспедиции. Грегу надлежало руководить заброской из лагеря IV в V, Джону — из III в IV. Чарлзу Эвансу следовало организовать подъём к лагерю VI или VII, в то время как Том терялся между всеми четырьмя лагерями в таинственных проблемах кислорода.

К тому времени мы все были снабжены высотной обувью, распределение которой мы с Джоном осуществили не без труда в лагере III. Она предназначалась только для тех, кто будет работать в верхней части вершины, и дала повод к возникновению обычной в таких случаях паники. То был лишь один сапог, то не подходили кошки. Об этих ботинках написано было немало. Выскажу здесь свое впечатление.

Обувь была специально изготовлена для экспедиции в Ноттингеме; основными требованиями к ней были сохранение тепла и малый вес. Обувь была черного цвета, водонепроницаема. Внутри ботинок — прокладка из гагачьего пуха, в которой уютно тонула нога. Восходитель в такой обуви выглядел как какое-то двуногое существо со слоновыми ногами. Толстая подошва состояла из нескольких слоев изолирующего материала, столь эффективного, что я, например, ни разу не мог пожаловаться на холод. Недостатков, причем неизбежных, было два. Срок жизни этой обуви предполагался недолгим, и действительно вскоре появились трещины и разрывы, зачастую образованные зубом кошки. Так как подошва с подметкой из микропористой резины была весьма широкой, нога плохо чувствовала рельеф. Высотные кошки, естественно, были также широкими, и продвижение по ступеням было затруднительным. Однако нельзя обладать всем сразу; тепло и легкость — вот что было самым важным.

15-го мая в 6.45 мы с Эдом наконец тронулись в путь. Нас сопровождал Дава Тхондуп, чтобы поднести наши вещи до лагеря V. Утро было холодным, голубые тени пересекали Цирк, но справа от нас, в недосягаемой вышине, гранит Нупцзе уже теплился золотом. Хрустящий снег хорошо держал, и идти было нетрудно.

Небольшой обход позволил избежать подъема по изобилующему трещинами склону, известному под названием Вторая ступень, и привел нас вплотную к провалу под Эверестом. Невдалеке, на левой по ходу морене, была могила Мингма Дории, на которую нам указал Даватхондуп. Во время осенней швейцарской экспедиции предшествующего года этот чудесный шерп был убит обломком льда на стене Лхоцзе.

Эд чувствовал себя неважно, возможно, из-за плохо проведенной ночи; он даже дважды останавливался для отдыха, что для него было совсем необычно. Однако мы все же дошли до лагеря V уже к 7.55. Переход был примерно в 1,5 километра, а набор высоты — 250 метров. Когда мы прибыли в лагерь, тень Эвереста, подползающая к большой стене Нупцзе, добралась наконец и до нас. Ослепительный блеск солнца радовал глаз и согревал душу. На наш зов из палатки выглянул Майкл Уэстмекотт.

Майкла преследовало исключительное невезение. Уже при уходе с Джорджем из Базового лагеря его мучил кашель. На протяжении всей ночи его хриплый лай звучал как грозное предостережение. После прихода в лагерь V он хотел вместе с тремя шерпами, доставившими вверх первую заброску, выйти в лагерь VI. Однако Майкл до сих пор ещё страдал «базолагеритисом» и был вынужден остаться в лагере V. Теперь он решил идти вниз, однако к тому времени лагерь оказался без спичек, и бедный наш товарищ потратил все утро в отчаянных попытках поддержать огонь, направляя струю кислорода на горелку с сухим спиртом. Система работать отказывалась. Прошло много времени, пока удалось разжечь огонь и вскипятить достаточно воды для нас пятерых (поскольку к тому времени Том и Чарлз ещё не пришли) и для троих шерпов. Мы лежали, стиснутые как сельди в бочке, в палатке «Мид», все более ослабевая по мере уплотнения атмосферы. Стремление двигаться дальше постепенно угасало. Солнце жарило вовсю, когда наконец мы с Эдом в сопровождении Да Тенсинга, Гиальена и Анг Намгиала вышли к лагерю VI.