Ученые средневековья сходились и в том, что земной рай должен быть труднодоступен, а то и вовсе недоступен для человека. Оно и понятно: будь иначе, ходили бы туда все кому не лень и затоптали бы райские кущи. Шотландский богослов и философ Дуне Скотт (1265–1306), на которого ссылается Мариньолли, доказывал, что земной рай лежит на самой высокой точке Земли и достигает «до лунной сферы» — то есть эта вершина удалена от прочей земной поверхности на такое же расстояние, как и Луна. Довод в пользу этой гипотезы неотразим: Господь не мог допустить, чтобы воды всемирного потопа затопили святое место «и дерево жизни посреди рая, и дерево познания добра и зла» (Бытие. 2:9). Это убеждение, разделяемое большинством средневековых космографов, скажется и на представлениях Колумба о форме земного шара.
Но, видимо, считая, что высота — недостаточная преграда для простого смертного, многие ученые полагали, будто земной рай отгорожен от обитаемых мест непроходимыми пустынями, а вдобавок к тому обнесен стеною до небес или огненной стеною или вход в него сторожит ангел с огненным мечом. На средневековых картах часто можно увидеть наверху фигурки Адама и Евы, окруженные стеной. Стремление отделить рай от обитаемых мест, а также воздействие мифа о блаженных островах заставляли некоторых картографов помещать святое место на острове.
В своей знаменитой книге Жеан де Бургонь свел воедино существовавшие представления о земном рае и со свойственным ему талантом нарисовал весьма впечатляющую картину. «А за землями и островами и пустынями государства пресвитера Иоанна, — сообщает его герой Джон Мадцевил, — ежели двигаться все время на восток, то не увидишь ничего, кроме высочайших гор и скал. Сказывают, там простираются земли тьмы, ще царит кромешный мрак и не видно ни зги ни днем, ни ночью. И те пустыни и земли тьмы длятся от побережья до самого земного рая, где недолго жили наш праотец Адам и праматерь Ева, и находится он на самом востоке у начала Земли. Но это вовсе не тот восток, откуда восходит солнце для нас на нашем полушарии. Ибо когда солнце находится на востоке над земным раем, то в наших краях наступает полночь из-за округлости Земли, о чем я уже говорил ранее». Далее великий путешественник потрясает читателя признанием: «О рае я не смогу рассказать должным образом, поскольку я не был там», — но это неожиданное признание лишь добавляет доверия к его словам, особенно вместе с оправданием: «Он слишком далеко находится, что извиняет меня, к тому же я не пребывал в добром здравии». (Закроем глаза на то, что славный рыцарь уже испил из источника вечной юности.) Не огорчайтесь, читатель, Мандевил все равно не разочарует вас: «Но я охотно расскажу вам, о чем поведали мне тамошние мудрые люди. Сказывали они, что земной рай — это самое высокое место во всем мире… Земной рай весь окружен стеною, и никто не знает, из чего она сложена, ибо вся она сверху донизу заросла вроде как мхом. И потому кажется, будто стена эта сложена не из природного камня или из иных материалов, для строительства стен пригодных. И стена эта идет с юга на север, имея один лишь проход, загороженный огнем, так что никто не сможет его миновать. Посреди рая из самой высокой его точки бьет источник, который разделяется на четыре потока, текущие в разные земли». Далее Мандевил подробно рассказывает о райских реках, отождествляя Фисон с Гангом, Гихон с Нилом, а Хиддекель с Тигром. И завершает свое описание очередным предупреждением не в меру ретивым паломникам: «Итак, вы поймете, что ни один смертный не сможет приблизиться к земному раю, ибо сухопутным путем никто не способен преодолеть пустыни, населенные хищными зверями, и высокие горы, и огромные отвесные скалы, и земли тьмы, каковых там немало. И по рекам также никто не сумеет подняться, ибо вода бежит столь стремительно и яростно и бурливо, стекая с высоты огромными волнами, что ни одно судно не сможет идти под парусом или выгребать против течения. И при том вода так ревет и производит такой оглушительный шум и ужасающий грохот, что человек на корабле не услышит другого, даже если будет кричать во весь голос. Многие великие властители, обуреваемые жаждой увидеть земной рай, неоднократно пытались подняться к нему по рекам в сопровождении сильных дружин, но недалеко они продвинулись в своих путешествиях. Многие умерли от истощения сил, выгребая против бурных волн. Другие ослепли, третьи оглохли из-за шума воды. Многие погибли и затерялись в волнах. Так что ни один смертный не сможет приблизиться к земному раю без особого на то соизволения Господа, и посему я ничего более не могу сообщить вам о том месте».
Общепринятым было мнение, что земной рай находится на востоке, ибо так указывала Библия. Но восток — большой. Основные разногласия начинались, когда пытливые умы брались уточнить местонахождение рая. Чаще всего космографы называли Великую Индию. Любопытное обоснование этой теории дает Равеннский аноним — неизвестный автор «Космографии» в пяти книгах, живший предположительно в VI в.: «Подобно тому, как пыльца пальм мужских особей несома бывает ветром к пальмам женских особей, так и благословенный аромат, животворный запах, доносящийся из земного рая, заставляет цвести растительность Индии, столь богатую благоуханиями». Вместе с тем наряду с Индией ученые указывали также на Цейлон, Молуккские острова, Сирию, Ливию, Дамаск, Землю Ханаанскую, Палестину, блаженные острова… Кроме того, существовала и не считалась еретической гипотеза о том, что райские кущи цветут на юге — за тропическим поясом, непреодолимым из-за адской жары. В частности, Данте в «Божественной комедии» поместил земной рай в Южном полушарии на вершине горы чистилища, которая является антиподом священной горы Сион близ Иерусалима. Наконец, нельзя было исключать и того, что земной рай находится на западе. Первым, кто выдвинул эту гипотезу и доказал ее не на словах, а на деле, был уже известный нам святой Брендан. Ведь именно на запад он направил корабль свой в поисках райской земли и нашел-таки ее в безбрежных просторах моря Мрака.
У читателя уже, возможно, возник недоуменный вопрос: а как же райские реки? Если в Библии ясно указаны Евфрат и Тигр (Хиддекель), то каким это образом их истоки могут находиться в Индии, а то и на Молуккских или блаженных островах? С чем с чем, а с реками Эдема у средневековых космографов никаких проблем не возникало. Дело в том, что в землеведении той эпохи утвердилась теория, согласно которой реки, берущие начало в одном месте, могли где угодно уходить под землю, протекать по подземным каналам огромные расстояния и возвращаться на поверхность за тысячи миль от истока.
Исидор Севильский утверждал, что четыре райские реки спускаются под землю прямо за пределами сада Эдемского и появляются на поверхности в дальних краях; и это авторитетное мнение получило отражение на некоторых средневековых картах. Французский философ Пьер Абеляр (1079–1142) полагал, что в Эдеме течет всего одна река, которая разветвляется на четыре потока за стенами райского сада; затем эти потоки исчезают под землей, а названия, данные им, относятся только к тем участкам рек, которые текут от выхода из-под земли до моря.
Поскольку две указанные в Библии реки (Гихон и Фисон) так и не были точно идентифицированы, то изложенная теория легко позволяла отождествлять их с какими угодно великими реками. Мандевил придерживается самой распространенной теории: Фисон — это Ганг, Гихон — Нил; но были и другие мнения, когда в качестве истекающих из Эдема рек назывались Инд с Гангом и даже Янцзы с Хуанхэ.
Как говорилось, Новый Свет одним махом отобрал у Индии ее «чудеса». Но перво-наперво он отобрал у нее земной рай. Случилось это в августе 1498 г.
По своему духовному складу Колумб относился к ныне редкостному, а в ту пору весьма характерному типу людей, которые сочетали практицизм с мистицизмом. Что касается первого, то достаточно упомянуть весьма постыдный факт: видя, что заокеанские земли не приносят обещанных богатств, Колумб предложил королевской чете обращать индейцев в рабство. Вместе с тем Адмирал был истово религиозным человеком и, не будет преувеличением сказать, духовным подвижником. В составленной им книге библейских пророчеств он прямо заявляет: «Мой замысел достичь Индий осуществился вовсе не благодаря расчетам, математике, картам: просто исполнилось то, что предсказал пророк Исайя». Колумб искренне верил в свою божественную миссию — принести свет христианства язычникам и уповал на свое имя (букв.: — «Христа несущий»); он рвался к богатствам востока отнюдь не только за личной наживой — нет, он надеялся, что эти богатства будут использованы на организацию нового крестового похода для отвоевания Гроба Господня; наконец, он чаял проложить кратчайший путь к земному раю. По многим косвенным признакам можно сделать вывод, что поиск земного рая Колумб полагал одной из важнейших целей своих экспедиций; но, будучи достаточно здравомыслящим человеком, он понимал, что под эту высокую цель из монархов деньги не выбьешь, и благоразумно помалкивал. Вот золото Индий — другое дело.
