Настало веселое время, дни проходили в празднествах. Пиршества сменялись веселыми хороводами; повсюду поднимался с алтарей благовонный жертвенный пар. Из всех богов наиболее чествовали жертвами и пением Гефеста, бога-покровителя острова, и прелестную супругу его Афродиту. Каждый день отсрочивался отъезд, и аргонавты пробыли бы на острове, вероятно, еще долее, если б Геракл, тайно от женщин, не собрал своих товарищей и с бранью и укорами не напомнил им о забытой почти цели их плавания. Пристыженные герои послушались увещеваний Геракла и стали снаряжаться к отъезду. Лемниянки, подобно пчелиному рою, с мольбами и плачем окружили уезжающих друзей; со слезами на глазах жали они им руки и желали счастья при дальнейшем плавании. При расставании Гипсипила с полными слез глазами протянула Ясону руку и сказала: «Отправляйся же, и да дозволят боги тебе и твоим спутникам привезти домой желанное руно. Если ты когда-нибудь счастливо вернешься сюда, я сдам тебе власть над островом. Но знаю — этому не бывать, нет у тебя такого намерения. Так, живя вдали от меня, сохрани по крайней мере обо мне память». Тронутый Ясон простился с царицей и сел на корабль, вслед за ним и другие. Аргос оттолкнул корабль от берега, весла пришли в движение, и скоро исчез за ними прекрасный остров.

Геллеспонтом достигли аргонавты острова Кизика в Пропонтиде, близ фригийского берега; остров этот узким перешейком был соединен с материком. Там на Медвежьей горе обитали дикие исполины. Каждый из них имел шесть могучих рук: по две на широких плечах и по четыре на боках. А вокруг перешейка и на равнине обитали долионы, которыми правил царь Кизик. Они вели свой род от Посейдона, бога моря; он-то и защищал их: несмотря на близкое соседство, исполины не причиняли им вреда. Тут аргонавты стали на якорь в прекрасной гавани и высадились на берег. Кизик и долионы, услышав о высадке благородных героев, поспешили к ним, приняли их дружелюбно и уговорили направить корабль в городскую гавань. Царь Кизик был еще в юношеском возрасте, едва пробивался у него на подбородке и щеках нежный пушок, и лишь за несколько месяцев до этого женился он на прелестной Клейто, дочери Меропа. Некогда оракул возвестил ему, что он должен радушно принять божественное воинство героев, имеющее, быть может, прибыть к нему на остров: с этими героями он не должен вести войны. Кизик снабдил поэтому аргонавтов вином и жирными овцами и сам прибыл принять участие в их трапезе; услыхав о цели их путешествия, он дал им наставление относительно пути. На следующее утро взобрался он с ними на высокую гору, дабы дать им возможность обозреть положение острова и обширное море; в это самое время часть аргонавтов, в том числе и Геракл, собрались вывести корабль из гавани. Тут с другой стороны горы ринулись исполины и принялись запирать вход в гавань огромными каменными глыбами, обломками скал. Но Геракл схватил лук, и стали падать исполины один за другим. Меж тем и другая часть аргонавтов спустилась с горы и луками и копьями помогла одолеть исполинов — всех до последнего. Подобно огромным стволам, срубленным топором дровосека, лежали исполины один на другом: кто головой и грудью в воде, ногами же на берегу, кто тяжелым туловищем на песке, а ногами в воде; как одни, так и другие были желанной поживой для рыб и для птиц. После этой битвы аргонавты, напутствуемые пожеланиями долионов, пустились в море. Весь день попутный ветер гнал перед собой «Арго»; ночью же ветер переменил направление, но герои не заметили этого; и пригнал их ветер обратно к острову долионов. Они вышли на берег, но в темноте не узнали союзного острова; долионы же, услышав о высадке вооруженных людей, подумали, что это пеласги, морские разбойники, делавшие набеги на остров, и, вооруженные, вышли им навстречу. Страшный бой начался во мраке, и ни одна сторона не узнала другой. Аргонавты положили на месте множество долионов, а Ясон поразил копьем царя Кизика в грудь. Бой продолжался до утра, и лишь тогда с ужасом увидели бойцы несчастную ошибку. Три дня аргонавты и долионы, с распущенными волосами, оплакивали любимого царя, погибшею во цвете лет; потом погребли его с большими почестями и над высокой могилой, которую можно было видеть и в позднейшее время, устроили тризну. А Клейто, юная супруга царя, не вынесла одинокой жизни: самоубийством покончила она свои дни. Ее оплакали нимфы соседних рощ, и из слез их, обильными струями орошавших землю, боги создали источник, которому дали имя бедной Клейто, так рано покончившей с жизнью.

Однажды вечером после бурного плавания аргонавты высадились на берегу Миссии, на том самом месте, где впоследствии находился город Киос, или Прузий, теперешняя Бруса. Туземцы приняли их радушно и снабдили их съестными припасами и напитками. Между тем как герои после дневных трудов отдыхали на мягкой траве и подкреплялись ужином, Геракл отправился в соседний лес срубить дерево для весла: в этот день он в борьбе с напиравшими на корабль волнами переломил свое весло. Вскоре нашел он сосну, которая показалась ему пригодной, и, отложив лук, колчан и львиную шкуру, схватил ствол обеими руками и вместе с корнем вырвал его из земли.

Между тем прекрасный мальчик Гилас вышел из стана добыть воды себе и своему господину Гераклу: убив его отца Фиодама, царя дрионов, герой взял мальчика к себе и почти никогда с ним не разлучался. В местной низменности нашел отрок источник; но в то самое время как он нагибался, чтобы железной кружкой зачерпнуть воды, нимфы источника, воспламененные любовью, схватили его и повлекли за собой в глубину. Прекрасный Гилас исчез в воде, подобно светилу, сияющему во мраке и гаснущему при падении. Аргонавт Полифем, друг Геракла, ожидавший его возвращения близ самого этого источника, услышал крик мальчика и подумал, что он схвачен диким зверем или что разбойники влекут его в горы. Подобно льву, рыскающему за добычей, с обнаженным мечом устремился он в ту сторону, откуда ему послышался зов, но не нашел там мальчика. Тут встретил он Геракла, возвращающегося с сосной из леса. «Несчастный, — закричал он ему навстречу, — отчего мне первому суждено принести тебе печальное известие! Гилас отправился к источнику и не вернулся; разбойники похитили его или дикие звери растерзали его на части; я сам слышал его крик». Когда Геракл это услышал, пот показался у него на висках и кровь прихлынула к груди. Разъяренный, бросил он сосну наземь и, подобно быку, уязвленному слепнем, заметался во все стороны. Всю ночь они искали Гиласа и звали его громкими голосами, и вот, как будто издалека, достигли до их ушей слабые звуки откликавшегося мальчика. Они и не подозревали, что голос этот исходил из соседнего источника, где нимфы старались поцелуями успокоить боязнь и тоску прелестного отрока. Лишь только взошла над горой утренняя звезда и поднялся попутный ветер, Тифий стал увещевать спутников воспользоваться ветром и пуститься в море. Радостно и на всех парусах поплыли они по волнам, и тогда только заметили отсутствие Геракла и Полифема; начался спор о том, оставить или нет храбрейших спутников. А Ясон, беспомощный и озабоченный, сидел, не говоря ни слова. Гнев одолел наконец Теламона, вернейшего друга Геракла, и, обратясь к Ясону, воскликнул он: «И ты можешь так спокойно сидеть? Да, выгодно тебе оставить Геракла! Все это случилось по твоему старанию: боялся ты, чтобы герой не затмил твоей славы. Впрочем, к чему слова! Я не желаю продолжать пути с тобой и твоими спутниками: вы задумали и выполнили все случившееся». Затем с блистающими гневом глазами кинулся он на кормчего Тифия и принудил бы его повернуть корабль назад и опять направиться к мизийскому берегу, если б оба бореада с бранью не удержали его. В то же самое время из глубины моря вынырнул морской бог и прорицатель Главк с взъерошенной головой: твердой рукой схватил он киль корабля и объявил аргонавтам, что Геракл и Полифем остались по воле богов; что Гераклу суждено свершить для Эврисфея двенадцать подвигов и за сим обрести бессмертие, что Полифем по воле рока должен основать город Киос и окончить жизнь свою в стране халибов; что наконец оба они остались, отыскивая Гиласа, похищенного влюбленными нимфами. Затем бог погрузился в бурную пучину. Герои обрадовались предсказанию, а пристыженный Теламон подошел к Ясону и просил простить ему грубое слово, вырвавшееся в печали. Ясон охотно согласился на это, и весело продолжали они путь. Геракл после долгих и тщетных поисков любимого Гиласа отправился в Аргос служить Эврисфею; но перед этим он заставил мисийцев поклясться в том, что они будут искать Гиласа до тех пор, пока не найдут его. Вот отчего и впоследствии обитатели этой страны ежегодно бродили по лесам, отыскивая Гиласа. Полифем остался у них и выстроил город Киос.