– Что?!

– Заезжайте, я вам все расскажу.

– Сейчас подъеду, – быстро ответил Алекс и повернулся к напарнику: – Я вам нужен, Генри? Мне нужно срочно уехать.

Миллер махнул рукой. Похоже, теперь ему было все равно.

Алекс решил позвонить Анджею, но палец замер над кнопкой вызова. Собственно, зачем теперь полицейскому заниматься этим делом? Убийцу своего брата Анджей собственноручно отправил на тот свет. Хотя опытный полицейский не может не понимать, что за Бесником еще кто-то стоит.

– Анджей?

– Привет.

Голос у полицейского был вялый. Похоже, он выпил.

– Марчевски нашелся. Он в психушке.

Тишина в трубке. В эту секунду Алекс понял, что боится услышать отказ. Он очень рассчитывал на помощь полицейского. Тот был профессионалом. К тому же с этим мрачным громилой Алекс чувствовал себя намного увереннее. На полицейского можно было рассчитывать в критической ситуации. События в морге это подтвердили.

– Ты в деле? – не выдержал он.

– Да. Но психушка подождет. Я сам тебе собирался звонить.

– У тебя тоже есть новости?

– Знакомые в лаборатории проверили отпечатки. Ну, которые я в морге у трупа снял.

– И?

– Они действительно принадлежат Беснику Николеску.

– Но как такое может быть?

– Пока не знаю. Именно поэтому нам нужно сначала выяснить, как этот сукин сын вылез из могилы.

– Куда мы едем?

– На Саут Сайд.

– Сейчас?!

Удивленный возглас Алекса был понятен. Слава самых криминальных районов Чикаго, оплота афроамериканских криминальных группировок, вышла далеко за пределы штата Иллинойс. Белые жители Чикаго даже днем опасались там показываться. А ночью туда мог отправиться только Супермен или самоубийца.

– Не поздновато для таких поездок?

– В самый раз, – сказал полицейский, сворачивая на 294-ю автомагистраль и вытаскивая из кармана листочек бумаги: – Вот адрес, где жил румын. Введи его в навигатор. Пообщаемся с его соседями.

– Слушай, Анджей, если отпечатки совпадают, получается, Бесник на самом деле из могилы вылез?

– Ты сам-то в это веришь? – хмыкнул Анджей. – Или фильмов Джоржа Ромеро насмотрелся?

– Но как по-другому объяснить? Бесника десять дней назад похоронили? Похоронили. Вчера он к тебе домой пришел живой? Пришел. Отпечатки в морге ты с него сам снял. И бронежилета на нем не было.

– Но не мог же он действительно восстать из мертвых! Просто мы чего-то не видим, – раздраженно хлопнул ладонями по рулю поляк.

– Но логика…

– Логики в этом деле я вообще пока не наблюдаю.

– И что ты у него дома собираешься увидеть? – усмехнулся Алекс. – Гроб с землей вместо дивана? Ворота в иной мир?

– А кто сказал, что мы в квартиру к нему пойдем?

Машина свернула на выезд с автомагистрали. Через пять минут «Лексус», сбавив скорость, медленно ехал по замусоренной улице.

– Помню, был случай на этом перекрестке, – сказал Анджей. – Две банды разборки со стрельбой устроили. Мы примчались и попали под перекрестный огонь. Ведь полицейские и для тех и для других – враги. Еле отбились тогда.

– Спасибо, что рассказал, – буркнул Алекс, – теперь мне стало гораздо спокойней.

Около тускло освещенных магазинных витрин по тротуару прогуливались подозрительные типы. Некоторые узнавали Анджея и тут же отворачивались. Вдруг к машине бросился чернокожий пацан лет двенадцати. Едва не попав под колеса, он заорал:

– Эй, хотите дунуть?!

Анджей не обратил на него внимания, продолжая ехать вперед и периодически поглядывая на экран навигатора.

–  Дунуть? – не понял Алекс.

– Кокаин нюхнуть, – объяснил полицейский. – Это «пушеры». «Уличные фармацевты». У них все, что хочешь, можно купить: колеса, травку, амфетамины.

– Здесь столько наркоманов?

– А ты оглянись вокруг. Думаешь, нравится им тут жить? А так нюхнул коксу или глотнул таблетку, глядишь – и мир посветлел вокруг. Правда, только на время. Но возвращаться в эту помойку надолго «нарики» не желают. Им там, в своем мире, намного интересней.

– А почему дилеров не ловят?

– Да ловят, конечно. Но их тут же сменяют новые. Только это все мелкая рыбешка. До крупных фигур очень тяжело добраться – слишком большой бизнес.

Алекс настороженно озирался по сторонам, рассматривая высокие обшарпанные дома с заколоченными окнами и старыми пожарными лестницами, между которыми стояли особняки с чугунными решетками и деревянными верандами, на которых расположились негры. Старики сидели на раскладных стульях или прямо на ступенях, молодежь подпирала плечами стены.

Парни, стоящие группами на каждом углу – в дутых куртках и болтающихся между колен джинсами, – провожали двух белых в машине вызывающими взглядами. Агенту ФБР захотелось нажать блокировку дверей.

– То-то у меня чувство, что мы больше не в Канзасе, – улыбнулся Анджей.

– Почему дома заколочены? – спросил Алекс, которому хотелось отвлечься разговором.

– Чтобы бомжи не залазили греться. Газ-то в доме давно отключен, а им холодно. Вот они и разводят внутри костры. Один раз полквартала выгорело.

– Бомжи, наркодилеры, наркоманы… Почему их здесь так много?

– Нищета, Алекс. Нищета и безделье. Они порождают преступность. Тут ведь мало кто работает. Я имею в виду настоящую работу. Живут на пособия да криминалом подрабатывают.

Алекс уставился в окно.

На многих стенах были граффити, нарисованные местными живописцами с помощью аэрозольной краски. Выбор рисунков широкий: от простых матерных слов до изысканных картин, достойных кисти итальянских мастеров. Но посетители талантливой выставки местных Леонардо должны были мириться с мрачным антуражем картинной галереи: валяющимися мусорными баками, магазинами с решетками на окнах и заправочными станциями с пуленепробиваемыми стеклами.

Со стены пятиэтажного кирпичного дома на Алекса строго смотрел накачанный чернокожий Иисус в окружении двенадцати черных апостолов. В правой руке Сын Божий уверенно держал автоматический пистолет.

Иной мир. Странный, недобрый. Хотя Богу молятся – вон сразу две церкви стоят. Но хороши же местные прихожане, если Христу здесь приходится вооружаться огнестрельным оружием.

Анджей покосился на вытянутое лицо Алекса и понимающе хмыкнул:

– Даже из машины выходить неохота, да?

Полицейский, в отличие от агента ФБР, чувствовал себя здесь, как рыба в воде. Это был его мир, в котором он знал все течения и рифы. Также поляк знал всех подводных хищников: пираний, спрутов и акул, и умел находить с ними общий язык. Здесь его боялись и уважали.

Добиться этого было непросто, потому что авторитет зарабатывается годами, а потерять его можно в один миг. Как? Показав свою слабость, трусость или сунув в карман предложенную взятку. Это будет первый шаг по лестнице, которая ведет вниз.

Авторитет можно заработать лишь потом и кровью. Своей и чужой. Когда семь лет назад Анджей начал работать в криминальной полиции, на улицах никто не воспринимал его всерьез. Даже имени не знали. Но он добился уважения. Не разговорами и чтением морали, а конкретными действиями. Порой очень жесткими – крутые бандиты воспринимают только силу.

Он внедрялся в черное гетто, как нефтяной бур в темные недра земли. Заводил знакомства с наркоманами и дилерами, шлюхами и сутенерами, бандитами и грабителями, владельцами клубов и содержателями притонов. Пил с ними водку и курил траву. Собирал на них компромат и делал своими осведомителями. Затем погружался, словно Данте в своей «Божественной комедии», в новый круг Ада, чтобы познать зло в новых его проявлениях. И находил их: извращенцы и растлители малолетних, прелюбодеи и мздоимцы, воры, лицемеры и предатели.

Перед ним раскрывался Ад, о существовании которого не догадывались обитатели благополучных районов Чикаго.

Насильникам и убийцам не было пощады. Анджей выслеживал их, порой сутками не зная отдыха. Преследовал и задерживал. Сопротивление карал очень жестко. Ломал руки с кастетами и заточками. Разбивал в кровь перекошенные от ненависти лица. В него стреляли, и он стрелял в ответ. Поэтому его боялись. Но никогда Анджей не «шил» дел, не «доил» проституток с дилерами и не подбрасывал наркоту невиновным. Именно за это его уважали.