Андреич кивнул. Сел на ящик, положив ноги на другой, пониже. А потом машинально сунул руку в карман и матюкнулся: сигареты закончились ещё вчера...

— Не боись, Николаич, я всё продумал. Дождь прибьёт к земле радиоактивную пыль из воздуха. Мы обмотаем ботинки тряпьём. Сделаем повязки на рот и нос. Когда дождь закончится, выйдем из подвала через пролом с северной стороны здания. В эпицентре целых автомобилей наверняка нет. А вот в двух километрах от нас было какое-то автопредприятие и посёлок. Если найдём хоть что-то исправное — грузовик, легковушку, мотоцикл, — то шанс выжить есть.

Николаич долго молчал. Потом спросил:

— А люди?

— Что — люди?

— Ты видел кого-нибудь?

— Метрах в десяти от окошка труп лежит. Узнать невозможно — обгорел сильно. А больше никого. Ни военных, ни спасателей, ни ликвидаторов...

— Странно, — сказал Николаич. — Я вот Чернобыль вспоминаю. Сперва вертолёт послали — на разведку, замеры произвести. Потом военные приехали — ну, на месте определить объём работ. Затем ликвидаторов привезли — чистить территорию и забрасывать реактор мешками с консервантом...

— Вертолётов не видел. Ни тогда, ни сейчас. Да мы бы и отсюда услышали.

— Да, услышали бы... Неужели они ещё ничего не знают?

Узники переглянулись. Они поняли, что одна и та же мысль одновременно посетила их головы: о техногенной аварии такого масштаба во всём мире наверняка уже знали через час. Только уровень радиации в эпицентре таков, что никто не рискнул послать вертолёт...

А раз так — помощь придёт, когда они, даже несмотря на многометровый слой бетонных обломков, сгниют заживо от радиации.

— Посмотри, — сказал Николаич негромко.

Андреич, начавший уже засыпать, открыл глаза

— На что?

— Дождь начался или ещё нет?

Смотреть лишний раз в вентиляционное окошко не хотелось. Зачем получать лишнюю дозу радиации? И без того за последние десять часов он дважды смотрел...

— Когда дождь начнётся, мы и отсюда услышим.

— Я что-то слышу, — сказал вдруг Николаич.

— Что?

— Шаги.

Андреич аж подскочил на своём ложе. Ящики захрустели. Как показалось — оглушительно громко.

— Тише! — зашипел Николаич. — Тише! Слушай!

— Не может быть!.. — начал Андревич.

И осёкся.

Кто-то шёл по улице. Совсем неподалёку от вентиляционного окошка. Там, где лежит труп...

По коже пробежали мурашки.

Да нет, трупы не ходят. Ни просто так, ни посыпанные радиоактивной пылью...

Между тем, судя по доносящимся звукам, на улице было как минимум два пешехода.

— Ну? — зашипел Николаич. — Теперь слышишь?

— Это невозможно!!!

— Что же ты? Посмотри!

Андреич медлил. Ему не хотелось. И радиация тут была ни при чём. У него ноги подгибались при мысли, что он может увидеть, как по улице, меж разрушенных строений, идут все люди, погибшие во время аварии, — пошатывающиеся, обгоревшие, почерневшие от начавшегося разложения...

— Эх!.. — Николаич аж зубами заскрипел. — Если б не моя рука!..

— Это галлюцинация, — сказал Андревич.

— У обоих сразу?

— Ну, бывают и массовые галлюцинации — я читал про такое...

— Свет, — вдруг сказал Николаич. — Я вижу свет!

Андреич вскинул голову. На улице словно зажгли громадный прожектор, и вентиляционное окошко горело в темноте, как лампа дневного освещения.

Неужели это военные или ликвидаторы? С ума сойти!..

— Позови их! — почти закричал Николаеич. — Ещё не поздно! Нас вылечат! Обязательно вылечат!..

— Да-да... Сейчас... Конечно...

То, что увидел Андреич в окошко, было настолько неожиданно, что он с трудом удержался за бетонный выступ.

Был поздний вечер. Небо черно от низких туч. Ни один уличный фонарь, устоявший после взрыва, не горел.

Несмотря на это улицу заливал яркий свет. И по проезжей части, между радиоактивными руинами домов, неторопливо шли пять человек...

Нет, не человек.

Пять каких-то невысоких существ в серебристых комбинезонах.

У них были большие круглые головы. Совершенно лысые...

Лицо только одного из них хоть отдаленно походило на человеческое.

Андреич пялился на него, стараясь понять, на кого похоже это существо.

А когда до него дошло, он разжал руки, приземлился на ящик и стиснул зубы покрепче, чтобы не закричать от ужаса.

Если на главного инженера надеть серебристый комбинезон... Если с него снять парик... И отстегнуть уши и нос...

«Еосподи! — стучало в висках. — Я должен выжить. Я обязательно должен выжить... Чтобы рассказать о том, что я только что увидел...».

Ерязь у обочины была просто непролазная. Когда Андрей Васильевич вылез из джипа, ботинки с противным хлюпаньем стали погружаться куда-то вниз.

— Блин! — только и успел произнести он. Погружение прекратилось. Нечто холодное и липкое ощущалось в районе щиколоток.

— Проблемы, шеф? — донёсся из салона голос водителя.

— Сиди в машине, — буркнул Андрей Васильевич. — Тебе незачем здешнюю грязь месить...

— Но...

— Сиди, я сказал!

И с трудом выдирая ботинки из цепких объятий, направился к домику, стоящему на окраине села.

Обычно баба Галя принимала страждущих с 10 часов утра до пяти вечера. Она изменила свои правила, узнав, сколько потенциальный визитёр намерен заплатить за консультацию. А Андрей Васильевич, положив трубку, пробормотал:

— Если б мне такие деньги платили, я б тоже в экстрасенсы подался...

— Уверяю тебя, Васильевич, — пробасил тёзка — Андрей Платонович Петров, начальник службы безопасности его компании. — Она этого стоит. Если б ты только знал, какие люди к ней обращаются!

— А ты скажи, — предложил Андрей Васильевич.

— Болтунов в нашей конторе не держали, — усмехнулся собеседник. — Могу сказать лишь, что и наши генералы к ней ездили, и из правительства... Это, если хочешь знать, русская Ванга.

— Тоже, значит, слепая?

— Да нет, зрение у неё — дай Бог каждому!.. Так поедешь?

— Сегодня же вечером. — Андрей Васильевич усмехнулся. — Никогда не видел Вангу. Хочу посмотреть.

— Напрасно комплексуешь, — сказал Петров. — Консультации у экстрасенсов или, например, завести личного астролога — это сейчас модно...

Домик был скромный. Самый обычный пятистенок. Ветхий заборчик. Непонятно было, на что ясновидящая тратит свои баснословные гонорары...

Во дворе при приближении полночного гостя залаяла собака. Андрей Васильевич остановился у покосившейся калитки, вгляделся в темноту и крикнул:

— Эй, хозяева!

Пёс уже не лаял, а буквально хрипел в бешенстве.

«Черт!.. — подумал Андрей Васильевич. — Одно из двух — или бабки нет дома, или надо мной подшутили... — Он вспомнил лицо начальника службы безопасности. — Нет, полковник не мог так со мной поступить...».

— Есть тут кто-нибудь? — крикнул он.

— Заходи, внучок!.. А собачку не бойся — на цепи она...

Немощный старческий голос прозвучал из окошка справа от двери. В доме было темно как в погребе. Переступив порог, Андрей Васильевич тут же напоролся на ведро и чуть не упал. Ведро с грохотом покатилось по полу.

— А свет зажечь можно? — спросил он негромко.

Из глубины дома донеслось:

— Не надо. Смерть надо в темноте встречать.

— Кто ж твоя смерть? — спросил Андрей Васильевич. И пошутил: — Не я ли?

— Нет, внучок. Ты её вестник...

Что-то особенное было в кротком старушечьем голосе. Андрей Васильевич ощутил, как шевельнулись волосы на голове.

«Бред какой-то... — подумал он и внезапно разозлился. — Все ясно. Бабка отрабатывает свой гонорар по полной программе... Напрасно я сюда приехал! Обычная шарлатанка, каких сейчас хоть пруд пруди!..»

Из темноты донёсся сдавленный смешок.