Мужчина в кремовом костюме и с респектабельным кейсом в руке привычно улыбнулся, продемонстрировав ослепительно-белые зубы.

— Мне доводилось здесь бывать, — сказал он. — Вот только обычно меня сопровождали кто попроще.

— Ничего удивительного, если учесть, что совершил подозреваемый...

Адвокат снова улыбнулся.

— До решения суда и вступления приговора в законную силу он — всего лишь подозреваемый...

— Само собой.

А потом адвокат переступил порог изолятора, и лучезарная улыбка сползла с его лица, как маска.

Клиент уже был здесь. Сидел в клетке, наскоро сваренной из толстых металлических прутьев.

И охранял его не полусонный вертухай с давно нечищеным пистолетом, а двое омоновцев в полной экипировке: бронежилеты, маски, шлемы, автоматы наизготовку...

— Да вы с ума сошли! — заорал адвокат. — Вы жесточайшим образом ущемляете честь, достоинство и иные конституционные права моего клиента! Я подам жалобу в прокуратуру!

— Особые меры безопасности — это как раз требование облпрокуратуры, — отмахнулся главный вертухай.

— Я обжалую решение в Генпрокуратуре, — пообещал адвокат, переступая порог.

— Ваше право...

— Вы — Юрий Сергеевич Ковальчук? — осведомился адвокат, остановившись напротив клетки.

Хрупкий молодой человек примерно тридцати лет близоруко прищурился, рассматривая вошедшего.

— Да, я.

— Гильманов Илья Юльевич, — представился адвокат. — Меня пригласили ваши родственники...

— Напрасно.

— Рано вы нос повесили, Юрий Сергеевич. Не бывает безнадёжных дел, бывают плохие адвокаты...— Повернулся к начальнику изолятора. — Мне надо поговорить с моим клиентом.

— Говорите.

— Тет-а-тет.

— Я, конечно, могу уйти, а вот охрана останется. Это, между прочим, в ваших же интересах.

— Не сходите с ума! Он в наручниках и находится в клетке, из которой не вырвется даже слон! Чего вы добиваетесь? Чтобы я сегодня же подал не один протест, а два?

Начальник караула немного подумал.

— А вы расписку напишите, — предложил он. — Так, мол, и так, был предупреждён, наедине с подозреваемым остался по своему собственному желанию...

— Чёрт с вами!.. — Написал расписку, используя вместо стола свой кейс. — Сойдёт?

— Вполне. — Начальник изолятора кивнул омоновцам. — Ребята, на выход...

— Но...

— Я сказал: на выход!

Омоновцы подчинились с видимой неохотой.

— В случае чего стучите, — добавил начальник изолятора. — Если, конечно, успеете. Дверь закрылась. Щёлкнул замок. Адвокат остался с подозреваемым один на один.

— Разумеется, Юрий Сергеевич, ваше дело очень непростое. Прежде чем мы выработаем линию защиты, мне надо знать, что на самом деле произошло вчера около полуночи...

— Какой смысл? — вяло произнёс Ковальчук. — Всё равно не поверите...

— А вы расскажите. Причём с максимальной откровенностью. Тогда и будем думать, делать выводы...

— Это была самооборона.

«Порубить троих человек на мелкие кусочки — это самооборона? — подумал адвокат. — Он меня что, за идиота держит?!»

— Допустим. Я весь внимание.

— Отчего ж не рассказать? — промямлил подозреваемый. — У меня времени много... Ну, часов до одиннадцати был в казино. Играл. Выпил пару коктейлей. Немного потрепался со знакомыми — обо всём на свете и ни о чем конкретно...

Потом решил, что на сегодня хватит. Обменял оставшиеся фишки на деньги и вышел на улицу.

Только приблизился к краю обочины, подкатило такси.

Обращаю внимание: пустое. Я чётко видел, что, кроме водителя, в салоне больше никого нет.

А потом водила перегнулся через пассажирское сиденье и спросил:

«Куда ехать, брат?»

Морда его мне сразу не понравилась. Вот только сообразить не мог, что меня смутило. Я назвал адрес.

Водитель поморщился:

«Далековато. Да и район плохой — обратно порожняком ехать... Триста».

Цена была нормальная.

«Сто рублей, не больше», — ляпнул я.

Он не махнул рукой и не уехал, на что я надеялся. Даже торговаться не стал.

«Ладно, садись...»

Деваться было некуда. Я полез в салон.

Только тронулись, водила спросил:

«Был в казино?»

«Да».

«Выиграл или проиграл?»

«Остался при своих».

«Что ж так рано ушёл? А вдруг через пять минут удача повернулась бы к тебе лицом?» «Может, конечно, лицом, а может, и другим местом...» — сказал я.

И вдруг до меня дошло, что у него с лицом — на нём маска.

— Какая маска? — спросил адвокат. — Типа карнавальной?

— Типа человеческой.

Я спросил водителя:

«Еде ты себе такую классную маску раздобыл? Очень реалистично выглядит. Только мимика на нуле...»

А он засмеялся:

«Места знать надо...»

«Сними её», — сказал я.

«Хочешь посмотреть, как я выгляжу в натуре? Не советую. Тебе это очень не понравится...»

И тогда я сказал:

«Останови, я выйду здесь».

«А мы ещё не приехали...»

Я изловчился. Ногой ударил по его ступне, лежащей на педали тормоза.

Ещё, помнится, удивился: а почему она такая мягкая? Как будто сделана из поролона... Машину занесло юзом, но она не перевернулась, а остановилась.

Я открыл дверцу, чтобы выскочить на тротуар.

В то же мгновение несколько рук схватили меня, удерживая, за шею, за плечи...

Я оглянулся. На заднем сиденьи, оказывается, сидели ещё двое. Точь-в-точь, как водитель.

Откуда они взялись, ума не приложу...

— Минуточку, — сказал адвокат деловито. — Что значит «точь-в-точь, как водитель»?

— Они были похожи друг на друга, как три капли воды.

В потасовке я случайно содрал с одного маску.

Увидел полусгнивший череп, копошащихся червей...

Это было настолько ужасно, что я просто обезумел от страха.

Не помню как, но мне удалось всё-таки вырваться из машины.

Точнее, я не вышел из неё, а вывалился.

Когда поднимался на ноги, увидел, что эти существа идут на меня. Хохоча и выкрикивая фразы на незнакомом языке.

Что-то восточное, гортанное, очень древнее.

Уж до чего я был напуган, а тут от каждой фразы у меня буквально волосы становились дыбом...

Я понял, что это не люди. Это какие-то живые мертвецы. И что зачем-то я им нужен... Дальнейшее помню смутно, как в тумане.

Я рубил этих живых мертвецов тесаком — кажется, я отнял его у кого-то из них.

Всё было бесполезно.

Они получали раны, от которых любой человек погиб бы на месте, но всё равно пытались схватить меня.

И тогда я сообразил, что надо делать.

Чтобы они не могли схватить меня, я должен отрубить им руки.

Чтобы не могли догнать — отрубить ноги.

Чтобы не могли видеть — разрубить им головы, выдрать глаза и раздавить, как таракана...

Это было очень отвратительно и утомительно.

Я устал, как лесоруб в конце рабочего дня. Был испачкан с головы до ног какой-то слизью, заменяющей им кровь.

Зато все трое прекратили своё существование. Валялись небольшими кусками в радиусе пятидесяти метров от машины.

А потом приехала милиция. Обнаружила меня с тесаком и расчленённые куски трёх

тел.

Вот и всё...

— М-да, — сказал адвокат. — Вы от меня ничего не утаили, не скрыли?

— Рассказал, как на духу.

— Трудно будет вас отбить, очень трудно... Я разговаривал с сотрудниками милиции, которые осматривали место происшествия. Вы были испачканы свежей человеческой кровью.

— Знаю, — сказал Ковальчук. — В том-то и дело. Когда живые мертвецы умерли вторично, их останки из мешанины гниющей плоти и почерневших костей превратились в самые обычные... ЕЕоэтому мне никто не верит.

Адвокат помолчал немного, что-то обдумывая.

— Скажите, Юрий Сергеевич, у вас в роду психически больных не было?

Ковальчук грустно хмыкнул.

— Значит, и вы не поверили?

— Мне это надо знать, чтобы выстроить линию защиты.

— A-а... Нет.

— Были ли у вас черепно-мозговые травмы?

— Нет... Хотя однажды, в детстве, я с велосипеда здорово грохнулся. Даже шрам остался, за левым ухом.