Кристиан потупился:

— Я сам недавно только встал, месье. И кажется, никого из нормальных людей не было. Ревуны вот до сих пор стерегут дверь… Да вы сами посмотрите в окно!

Странно. Насколько я понимал, пораженный инфекцией мозг ревунов вряд ли был способен на такое действие, как «подстерегание добычи». Впрочем, можно было допустить, что, потеряв свою цель, они просто остались на месте потери. Раз уж новые раздражители отсутствуют.

А вот если считать, что они это делают осмысленно…

Неприятный холодок пробежал по моей спине.

Кто толком знает, как действует эта проклятая зараза! Если ревуны обладают какими-то остатками разума, тогда…

Тогда ситуация куда как хуже, чем представлялось до этого! Я ткнулся носом в решетку и рассмотрел пару шевелящихся силуэтов, прячущихся от лучей утреннего солнца в тени перевернутой телеги. Рынок был все так же пуст, и утренний ветерок гнал над торговыми рядами клочья жидкого дыма.

— Месье, чтобы я понял, когда именно вас будут звать, вы скажете мне свое имя?

Ничего не ответив парню, я сел обратно за стол и задумался, глотнув прямо из турки остатки кофе. Выходило, что ни Санёк, ни Ками за мной не приходили. Это могло означать две вещи: они меня не нашли, что вряд ли, и…

И патеру Жимону не удалось создать лекарство.

Возможно было и то, что ребята тоже могли заразиться, а раз патер не сделал лекарство, то…

— Кристиан, ты знаешь, где живет патер… мнэ-э… Ленуар Жимон?

— Конечно, месье! Улица Каменщиков, совсем недалеко от Цветочной улицы, где стоит наш трактир «Горная козочка». Эх, если бы не чума…

— Ты можешь объяснить, как туда пройти?

Парень разом подобрался, зыркнул на меня карими глазищами:

— А зачем вам патер? Вы ведь…

— Что?

— Ну… вы ведь не за ним пришли?

— Ты это о чем?

— Ну… — Кристиан явно колебался. — У вас глаза ночью светятся, нож металл режет… Меня вот за ночь вылечили, имя не говорите… Вы не…

— Да не черт я, не черт, — невольно улыбнулся я. — Я просто друг патера. Пробрался вот в город, а здесь — чума. Старик ждет меня, переживает, наверное. Бороду свою теребит…

Кристиан еще больше переменился в лице и вдруг наставил на меня револьвер. И где он его прятал?

— Месье. Патеру Жимону тридцать пять лет. И он каждый день тщательно бреется. Он же священник Единой церкви.

Я словно пулю в желудок поймал. Если нас встретил не патер Жимон, то кто? И почему он патером назвался? А с Саньком и Ками что сейчас?

— Слушай, Кристиан, — я осторожно подбирал слова, — я не черт, не дьявол и не британский… гм, не шпион Бритланда! Я ношу на шее крест, — я продемонстрировал крест, — и не собираюсь убивать вашего дорогого патера. Я просто курьер и должен был доставить ему посылку, но, похоже, меня обманули.

Револьвер покачивался в слабой руке Кристиана.

— Патер Жимон еще и врач. Он искал лекарство, чтобы лечить львиный зев. Он предупредил меня: сказал, чтобы я внимательно следил, не появятся ли какие-то странные люди у нас в городке. Потому что должны прибыть его друзья, но могут появиться и люди, которые хотят его убить.

— Так вот я друг, Кристиан.

Парень недоверчиво покачал головой:

— Откуда мне знать?

— Я же тебя вылечил.

— Вы же сказали, что вы не врач!

— Вот блин горелый! — Я начинал терять терпение. Саньку и Ками могла угрожать опасность. Кто знает, в какую ловушку мог завести их тот подозрительный дед! А этот мальчишка упрямится…

— Видишь ли, Кристиан…

Рывок! Выстрел!

Пуля ударила меня в бок. В следующую секунду я выхватил револьвер из руки Кристиана и зашвырнул его в угол комнаты:

— Дурак!

— А говорили — не черт…

Парень не сводил глаз с моего целого бока.

— Да не черт я! Это просто куртка такая! Слушай, возможно, что твоему обожаемому Ленуару сейчас грозит опасность. Лекарство, которое может спасти весь ваш город, а возможно что и страну, в руках обманщика, а ты палишь в человека, который хочет все это изменить к лучшему и вдобавок вчера спас тебе жизнь!

Кристиан глубоко вздохнул и с обреченностью в голосе проговорил:

— Перекреститесь.

Я вздохнул еще глубже, рука дернулась ко лбу… Вот незадача! Чуть было не перекрестился как православный! Если здесь что-то вроде католицизма, а похоже, что так, то мальчишка точно меня за Сатану посчитает.

Я твердо вдавил щепоть сначала в левое, затем в правое плечо и закончил внизу грудной клетки.

— Может, тебе еще «Символ Веры» прочитать и поклясться на Библии, что не желаю зла твоему пастору? Или будешь меня святой водой опрыскивать?

— Патеру, — парень явно просветлел лицом. — Хорошо, я вам верю.

— Так как пройти к его дому?

— А он часто живет не в доме, а в пристройке церкви Святого Мишо. Я объясню вам, как туда добраться.

— Лучше нарисуй.

Через полчаса я шагал по рыночной площади. Плечи оттягивал битком набитый боеприпасами рюкзак, в руках я нес помповый дробовик, на ремне — автомат Калашникова. Да-да, АКМ, как и патроны к нему, нашлись и в этой оружейной лавке. Поистине гордость берет за российского производителя. Автомат был не первой свежести, но хорошо ухожен и в достойном состоянии. Не китайская поделка — уже неплохо. Также в лавке обнаружился ящик с брикетами взрывчатки, уже укомплектованной шнурами с детонаторами. Это была моя артиллерия. На роль компактного оружия я взял пару револьверов и немного патронов к ним, хоть и колебался в своем выборе — не люблю я барабанные трещотки, их слишком долго перезаряжать.

Я вколол себе перед выходом пару шприц-тюбиков стимулятора из аптечки. Не знаю, какие энергетики в него входили, но кровь просто кипела, бурля в мышцах. Язык перекатывал во рту брикет питательного концентрата — я был заряжен, словно кролик-энерджайзер.

Ревуны, выползшие мне навстречу из-под телеги, встретились с двумя зарядами картечи, после чего больше они не ревели, а я доложил в дробовик недостающие патроны из поясного патронташа. Кристиан, пялящий глаза из дверного проема, только кивнул и захлопнул дверь, когда я повернулся и махнул ему рукой. Звякнул, закрываясь, засов. Молодец, парень.

Я сказал Кристиану сидеть в лавке, пока я за ним не вернусь, и не открывать никому дверь. Если что — палить из окон второго этажа. В ответ паренек взял с меня обещание, что я навещу его бабушку Элен и побеспокоюсь, чтобы у старушки было все необходимое. Пришлось пообещать.

Утром дыма в городе было меньше, так что солнечные лучи практически беспрепятственно ласкали рыночную площадь, и только редкие тени пробегали по ее пустым рядам. Возможно, что некому было поддерживать дымокуры, а может, жители, отчаявшись, просто махнули на них рукой, как на бесполезное средство, не способное остановить распространение инфекции.

Во всяком случае, мне сейчас на это было наплевать. Как, в принципе, и на инфекцию. Теперь я ее не боялся. Совсем.

Дело было в том, что я вспомнил о прививках, сделанных мне перед отъездом из Нового Света. Чаушев, пославший меня отвезти лекарство, несомненно относился к категории людей, готовых практически на все, чтобы достичь цели. Но сволочью, как ни странно, он при этом не был. У него были характерные для офицера времен царской России понятия о чести и долге, так что младенцев в пасть Ваала[32] он кидать бы не стал, скорее сам бы прыгнул. Вот и в моем случае: он недосказал всей правды, понимая, что Проходимец Алексей Мызин вряд ли согласится доставить посылку в охваченный эпидемией город, но спокойно повезет лекарство одному больному человеку. Тем не менее я уверен, что Чаушев сделал все нужное, чтобы упомянутый Проходимец не заразился и не умер при этой доставке. И фельдшер Тайной военной полиции, делая мне серию прививок, наверняка ввел и средство против львиного зева.

Так что: «Нам не страшен серый волк, серый волк, серый волк!»